Вниз по матушке по Харони - Михаил Федорович Липскеров

И в разгар грусти Марусенька взяла Стеньку, Степана Тимофеича, поперек тела и бросила в набежавшую волну реки Харонь.

И Калика Переплывный только и охнул:

– Ох, и горяча девка!

И казаки от такого неожиданного афронта прям опешили. Что делать? Как быть? Как без вождя? Как без команды?

А один, самый смелый, крикнул:

– Это ежели у них бабы такие – то какие же у них мужики?!

И казаки, побросав пищали и сабли, бежали на свои челны и уплыли вверх по течению Харони. Где их ждал печальный конец. Их нарядили охранять выставку «Эротическое фото европейского авангарда».

А наши герои поплыли дальше, отягощенные блюдами пищей еды и бутылями зелена вина.

Плывут себе и плывут. Калика Переплывный раскладывает в уме пасьянс (неизвестно какой, потому что в уме и ни фига не видно). Нупидор сам с собой играет в гляделки, Марусенька убирает палубу корвета от последствия свадьбы и пьяных казаков. Шкипер Аглай Трофимыч Циперович на носу корвета смотрит в будущее, а Сидоров Козел туда же рулит. И Аглай Трофимыч в ближайшем будущем углядел город, а перед городом – транспарант поперек Харони «Все на фестиваль “Вы слыхали, как стучат дятлы?”». И увиденным поделился с Каликой, у которого как раз не сошелся умственный пасьянс, и Калика наметанным глазом определяет, что город этот называется Забубенск-Сибирский. Как будто в России есть еще какой-либо Забубенск. Этот город славен нередким в России буйством, замешенным на нередком в России пьянстве. От этого города и пошло на Руси выражение «голова забубенная».

И значит, сейчас в этом самом Забубенске-Сибирском проходит финал музыкального фестиваля «Вы слыхали, как стучат дятлы?». И патронирует это дело Забубенское управление ФСБ. Во главе с майором Гриценко Грицем Григорьевичем.

Вы слыхали, как стучат дятлы?

Вот Гриц Григорьевич в балаклаве сидит во главе жюри финала фестиваля. А еще в жюри входят мастер художественного свиста Олег Безрукий, преподаватель пения в школе для глухонемых Анна Григорьевна Пупочная, виртуоз игры на пиле Соломон Маркович Пильщик и какой-то еще один секретный человек. У которого не то что лица из-под балаклавы не видно, но и его самого также не видно. Лишь периодически с пустого места за столом жюри раздается слово «Дрянь».

И вся эта шобла сидит на полянке в городском саду. Где и проводится фестиваль. На опен, мать его, эйре. А на другой стороне полянки стоят столбы, числом шесть – по количеству дятлов в финале.

Для обеспечения равных условий личные столбы использовать запрещено. Все столбы от одной фирмы – «Бардзилович и сыновья» – из Житомира, официального поставщика столбов для стука.

А вот и сами финалисты:

Дятел Спиридон.

Дятел Филипп.

Дятел Агриппин.

Дятел Афиноген.

Дятел № 1 (секретно).

Дятел № 2 (секретно).

И вот к столбу подлетает дятел Спиридон. И начинает стучать «Во поле березонька стояла».

Зрители аплодируют.

Жюри аплодирует.

С пустого места раздается «Дрянь».

Вот к столбу подлетает дятел Филипп. И начинает стучать дуэт Сильвы и Эдвина «Помнишь ли ты?».

Зрители аплодируют.

Жюри аплодирует.

С пустого места раздается «Дрянь».

Третьим стал дятел Агриппин. Этот отлабал «Боже, царя храни».

Зрители аплодируют.

Жюри аплодирует.

С пустого места раздается «Дрянь».

Четвертый ахнул фугу Семирадова-Танаки для сямисена с оркестром.

Зрители аплодируют.

Жюри аплодирует.

С пустого места раздается «Дрянь».

И наступает очередь дятла № 1. Он выражает желание стучать на пару с дятлом № 2.

Жюри, посовещавшись, соглашается. Пустое место за столом жюри молчит в знак согласия. И вот начинается.

Дятел № 1 стучит на дятла Спиридона и дятла Афиногена. Дятел № 2 стучит на дятла Агриппина и дятла Филиппа.

Зритель беснуется.

Жюри беснуется.

С пустого места доносится одобрительное кряканье.

И вот заключительный стук:

Дятел № 1 – дятлу № 2: Юстас!

Дятел № 2 – дятлу № 1: Алекс!

Зритель беснуется.

Жюри после краткого совещания делит первое место между дятлами № 1 и № 2.

С пустого места раздаются два выстрела.

Дятлы № 1 и № 2 падают со своих столбов.

С пустого места за столом жюри раздается механический голос:

– Стучать друг на друга – это уж чересчур. Дрянь.

Усталые, но довольные, зрители расходятся по кабакам и дракам.

Наши герои получили от всего этого действа немалое удовольствие. Калика Переплывный вспомнил битвы гусляров на Ивана Купалу, Аглай Трофимыч – схлесты клезмеров на Авраама Живородящего, Нупидор – рэп-баттлы у памятника Неизвестному поэту, Сидоров Козел – дружеский схлест типа кто больше выпьет на святых Евгения, Андрея, Роберта и примкнувшей к ним Беллы.

Марусенька ничего не вспомнила из этой оперы, так как была она девушкой впечатлительной и мирной и всякие междоусобицы не уважала. Так как в ее местах всякое соревнование кончалось мордобойством, после которого мордобойствующие примирялись, пили водку и шли по девкам. И Марусенька всегда оказывалась среди этих девок. Конечно, ее места не сравнить с местом ее пребывания в данный момент, но никогда нет гарантии, что какой-нибудь джем-сэйшн виртуозов мудацкого звона Забубенска не закончится погромом массажных салонов и саун того же Забубенска. И Марусенька, которая здесь вообще ни уха ни рыла, обязательно попадет под раздачу. Такова уж ее судьба. Такова уж судьба всех русских Марусенек. Судьба, карма, фатум.

И наши герои собрались идти к себе на корвет, как вспомнили, что на корвете нет ни крошки еды. Все, что оставалось после казаков, было съедено. И все решили, что надо идти в кабак, чтобы че-нить поесть. В смысле супа похлебать, мяса зубами порвать и заглотнуть, компота-киселя испить. Ну и водчонки тоже попользовать – ибо какой же суп без водчонки. О компоте-киселе я уж и не говорю. Компот-кисель в кабаках без водчонки – смерть.

И они пошли за всем забубенским народом, который, если кто забыл, после художественного стукачества разошелся по кабакам и дракам.

И народ привел их в кабак с нехитрым названием «Забубенск». В каждом городе есть свой «Забубенск» или что-то похожее. И в каждом ресторане есть свое фирменное блюдо. В «Москве» – «Поджарка по-московски». В «Сахалине» – «Сельдь во фритюре с капустой морской». В «Магадане» – полпомидора свежего и огурец малосольный. А помню, в 1966 году в ресторане «Красный Луч», что в городе Красный Луч в Донбассе, подавали «Крученики по-шахтерски». 42 копейки. Объедение! Правда, я там еле выжил. Баянист, скрипач и ударник по заказу ихнего друга Вано из солнечного Тбилиси весь вечер лабали «Сулико».

И вот они сидят в ресторане «Забубенск». И