Газета "Своими Именами" №5 от 21.09.2010 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

«Он хотел, чтобы весь мир мог созерцать эту коллекцию», - отметил ректор чилийского университета Виктор Перес. Он напомнил слова великого чилийца, как называли Неруду соотечественники: «Лучшее, что я коллекционировал всю мою жизнь, - это раковины». «Меня поражала их изумительная структура», - писал поэт.

Пабло Неруда /это псевдоним, настоящие имя и фамилия - Нефтали Рейес Басоальто/ родился в 1904 году в местечке Парраль, на юге Чили. Стихотворный талант проявился в довольно раннем возрасте. Его поэзия отличалась многообразием тематики, стихи и поэмы отмечены глубоким лиризмом и своеобразным поэтическим языком, проникнуты духом борьбы за свободу и счастье человека. Неруда воспевал борьбу народов мира против попыток закабаления, против империализма и фашизма. Активный сторонник правительства Народного единства, он в последнем стихотворении, перед смертью в 1973 году, заклеймил пиночетовский переворот.

Великий чилиец похоронен на острове Исла-Негра, в старом рыбацком поселке на берегу Тихого океана, где он работал долгие годы. Здесь Неруда создал одно из самых монументальных своих произведений - «Всеобщую песнь», которую мировая критика, назвав художественной энциклопедией Латинской Америки, по мощи и силе сравнила с «Божественной комедией» Данте. В доме- музее Неруды хранится множество вещей и сувениров, собранных писателем за годы его дипломатической службы в Испании, Мексике и Франции, во время поездок по разным странам в качестве активиста Движения сторонников мира. Одно из центральных мест в музее занимают диковинные морские раковины.

ХВАТИЛО СМЕЛОСТИ

Миллионер из Австрии 47-летний Карл Рабедер решил  избавиться от своего трехмиллионного состояния после того, как понял, что деньги не приносят ему счастье. В настоящее время бизнесмен из Телфса пытается продать роскошную виллу в Альпах площадью 320 кв. м, а также старинный каменный дом во французском Провансе с участком площадью 17 гектаров. Ранее Рабедер уже расстался с коллекцией планеров и автомобилем «Ауди». Кроме того, была продана мебель, а также различные аксессуары - начиная с ваз и заканчивая искусственными цветами. «Главная моя цель - это продать абсолютно все, - объяснил Рабедер газете «Дейли телеграф». - Деньги не приносят мне счастья».

После продажи всего своего богатства миллионер собирается переехать жить в маленькую деревянную лачужку где-нибудь в горах или купить однокомнатную квартиру в Инсбруке. «Долгое время я считал, что чем больше у тебя богатства, тем ты счастливей. Я вырос в бедной семье. Чтобы заработать много денег, надо было много работать, что я и делал», - говорит Рабедер. «Все чаще я задумывался - что я делаю? Надо прекратить гнаться за роскошью и богатством, ведь я работаю как раб, чтобы добиться того, что мне совершенно не нужно. Думаю, многие чувствуют нечто подобное».

По словам Рабедера, на протяжение многих лет ему не хватало смелости отказаться от соблазнов такой роскошной жизни. Трехнедельная поездка с женой на Гавайи стала поводом для того, чтобы, наконец, решиться на это. «Мы потратили очень много денег. Но было такое чувство, что нас окружают какие-то актеры - каждый играл свою роль. Обслуживающий персонал притворялся, будто они дружелюбны, а гости играли роль каких-то важных персон. Никто не был искренен», - поделился миллионер.

Все деньги от продаж пойдут в благотворительную организацию, которая занимается предоставлением кредитов странам Латинской Америки, а также оказывает финансовую помощь предпринимателям в Сальвадоре, Гондурасе, Боливии, Перу, Аргентине и Чили. После продажи части своего имущества Рабедер чувствует себя «свободным человеком». Однако он не осуждает тех, кто выбирает богатство и роскошь. «Я не вправе давать кому-то советы. Я просто поступил так, как было угодно сердцу», - сказал австриец.

ПО СТРАНИЦАМ "ДУЭЛИ"

Е.А. ГОЛЬБРАЙХ: Я ЗНАЛ, ЧТО НУЖЕН

Как же я все-таки попал в штрафную роту?

При очередной переформировке я оказался в офицерском резерве 51-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Яков Григорьевич Крейзер - после войны генерал армии. Крейзер получил звание Героя Советского Союза в 1941 году будучи командиром 1-й Московской Пролетарской дивизии. В армейском тылу я был впервые. Поразило огромное количество праздных офицеров всех рангов, с деловым видом сновавших с папками и без. Неужели для них всех здесь есть работа?

Чем ближе к передовой, тем меньше народа. Сначала тыловые, хозяйственные и специальные подразделения, медсанбаты, артиллерия покрупнее, а потом помельче, ближе к передовой минометчики, подойдешь к переднему краю - охватывает сиротливое чувство, куда все подевались? На войне, как и в жизни, каждый знает, что он не должен делать. В офицерской столовой еду разносили в тарелках! Я был потрясен. По поселку парами прогуливались молодые женщины и девушки в госпитальных халатах. Не сразу сообразил, что меня в них озадачило - ни бинтов, ни костылей, ни руки на «каретке». Спросил у проходящего офицера: «Кто это?». В ответ услышал: «Ты что, лейтенант, дурной?! Это венерический госпиталь». Мужчин в тот период войны не лечили. Только если попал по ранению в госпиталь - попутно. Скучно. Ни я никого не знаю, ни меня никто. К концу недели услышал, что погиб заместитель командира армейской штрафной роты. И я пошел в управление кадров. Не спешите записывать меня в герои. Я не храбрец. Скорей наоборот. Но я уже воевал в пехоте и знал, что большой разницы между обычными стрелковыми ротами и штрафными нет. Да, штрафные роты назначаются в разведку боем, на прорыв обороны противника или ставят на пути его наступления. А обычные стрелковые батальоны не назначаются? Именно в рядовом стрелковом батальоне обычного стрелкового полка, назначенном в разведку боем, я должен был погибнуть. И когда объятое черным отчаянием сознание угасало, меня спас мой товарищ Саша Кисличко, погибший в следующую минуту. И все эти годы я мучительно думаю: если бы он не полез меня спасать, остался бы Саша жить? Так что рисковал я немногим. Сыну «врага народа» кроме стрелкового батальона ничего не светило. Зато преимуществ много. Первое. Штрафные роты, как правило, в обороне не стоят. Пехотные солдаты поймут меня и без подробностей. Полное наше наименование: отдельная армейская штрафная рота - ОАШР. Последние две буквы послужили основанием к тому, что позывные штрафных рот на всех фронтах были одни и те же - «Шу-Ра». Но особое значение имели первые две буквы. Для обычной роты, кроме своих командиров, в батальоне было два заместителя, парторг и комсорг, да в полку три зама и те же политработники, еще и в дивизии штабные и политотдел. И все они, поодиночке или скопом, в затишье, между боями, когда хочется написать письмо или просто отдохнуть, являются по твою душу занудствовать по поводу чистых подворотничков, боевого листка, партийного и комсомольского собрания – в штрафную роту не придет никто. Мы - не их. У них своих забот хватает, и никто, тем более на фронте, не станет делать больше положенного. А партийной или комсомольской организации у нас попросту нет. Штатные офицеры стоят на партучете в запасном полку и там изредка платят взносы.

Командир штрафной роты по своим правам приравнивается к командиру полка и подчиняется в оперативном отношении тому командиру дивизии, которому будет придан для конкретной операции. Это входит в понятие - Отдельная. А Армии не до нас. У них дела поважнее. Был, правда, случай, когда приехал майор из Политуправления и говорит: «Вы кормите ваших штрафников похуже. Командиры жалуются: пригрозишь солдату штрафной ротой, а он тебе: «Ну и отправляйте! Там кормят хорошо». И это так. Обычная рота получает довольствие в батальоне, батальон - в полку, полк - с дивизионных складов, а дивизия - с армейских. Еще Карамзин заметил: «Если захотеть одним словом выразить, что делается на Руси, следует сказать: воруют». Не нужно думать, что за двести с лишним лет что-нибудь изменилось. Во всех инстанциях сколько-нибудь, да украдут. Полностью до солдата ничего не доходит. А у нас, как это ни странно, воровать некому. И здесь вступает в силу слово - армейская». Наш старшина получает довольствие непосредственно с армейских складов. Правда, и ему «смотрят в руки». Но мы не бедные, что-нибудь из трофеев и привезем. Продукты старшина получает полностью и хорошего качества, водку неразбавленную. Офицерам привезет полушубки длинные и не суконные бриджи, а шикарные галифе синей шерсти. И обмундирование для штрафников получит не последнего срока, а вполне приличное. Кроме того, у нас есть неучтенные кони, вместо двенадцати лошадей - небольшой табун. При необходимости, забиваем коня помоложе. И что там твоя телятина! Кому-то и огород вспашем. Да, еще один важный фактор. Помимо извечной русской жалости к страдальцу-арестанту, каждый тыловой интендант всегда опасался когда-нибудь «загреметь в штрафную». Обеспечивали нас честно. Были и другие преимущества: полуторный оклад, ускоренная, даже против фронтовой, выслуга лет. Впрочем, я этого почти не ощутил. Курировал нас армейский отдел СМЕРШ. Но я не помню, чтобы они мешались под ногами или вообще нас часто навещали. У них в Прибалтике своих дел было невпроворот.