Сначала догони (СИ) - Третьякова Марина

— Бабушка умирала тяжело. Не узнавала нас, считала чужими. Она перенесла через себя все болезни чужих людей, а потом сама страдала, — Алла замолчала, я думала она больше не будет говорить, но она продолжила. — Яр был к ней привязан больше. Но он изменился.

— Я не знаю, помогут ли тебе мои настойки.

Ответила честно, но Алла видимо ожидала такого ответа.

— Я тоже не знаю. Но знаешь, Лен. Если есть крошечный шанс продлить мне жизнь, я готова рискнуть.

Варить яд — очень громкое слово, на самом деле это больше настойка. Но определенные тонкости в варке есть. Насколько я знаю, при раке очень рекомендован березовый деготь, но фанатики порой прочат его как лекарство от всех болезней, поэтому он скорее иммуностимулятор. А вот настоящий противник этой проклятой болезни — ксенит. Но с ним нужно быть осторожным, при неправильных дозировках — могут быть проблемы.

При мне бабушка делала эту настойку и ни раз. Но я никогда не занималась этим сама — лишь наблюдала. В отличие от варки других ядов — это занятие самое опасное. Поэтому чтобы полноценно его приготовить мне пришлось взять у Аллы электрическую плитку и выйти на крыльцо. Доберов, естественно закрыли, чтобы те не снесли мой импровизированный стол. Хозяйка дома одолжила мне платок, которым я повязала рот и нос, как в вестернах, но главное — предосторожность. Маленькая кастрюлька, булькающая в ней вода и закатное солнце — вот мои спутники на сегодняшний вечер. На это придется потратить часа два.

Соцветия, порошок, пара стеблей одуванчика, кипящая вода. Обычный отвар. На первый взгляд.

Только его пары нельзя вдыхать. И желательно варить на открытом воздухе.

Только вот это мало помогло.

К концу процедуры у меня начала понемногу кружиться голова. Неуловимо так, будто выпила бокал вина на голодный желудок. Сначала легкий дурман окутывает разум, потом проникает в мозг и постепенно клеточка за клеточкой отключает его. А дальше глаза начинает щипать и хочется отключиться. Только вот нельзя. Надо закончить.

Заметив, что жидкость стала темно-бурого цвета будто чай, выключила плитку и накрыла кастрюлю крышкой. Убрала на край крыльца, чтобы остывала. Алла обещала не выпускать псов сегодня. Занесла в дом плитку и табурет. Смотала удлинитель. Ненавистный платок сдернула на кухне и бросила на стол. Нужно будет постирать.

Медленно моргнула. Голову обнесло. Открыла глаза, распахнула их так резко что стало дурно.

Надо прилечь. К утру смогу разобраться с отваром. Но ведь я не была еще в душе. А так хочется смыть с себя весь пот, который налип на тело за день. Да и душ поможет взбодриться.

Медленно, стараясь не делать резких движений от которых пульс ударял в виски зашагала к лестнице на второй этаж. На последней ступени споткнулась, но все обошлось.

Третья дверь — я помнила, в какую комнату меня поселили, поэтому прошла сейчас к ней и открыла, заметив спящего на постели Яра. Странно, я думала, он на первом этаже обосновался.

Помнится, вечером, прежде чем закрыть доберов Алла упоминала что на втором этаже тоже есть маленькая ванная. Как раз между комнатой Яра и ее спальней.

Подошла к шкафу и открыв выудила оттуда футболку и полотенце. Надеюсь, Яр простит мою наглость за то что так беззастенчиво рылась в его вещах. Но мне сейчас очень надо.

Взялась за дверцу и на секунду прикрыла глаза, пытаясь устаканить мир, чтобы тот не так шатался. Удалось ненадолго. Закрыла шкаф и прошла к двери неподалеку, открыла, нашарила на стене выключатель. Тут и правда была небольшая ванная, меньше чем на первом этаже, но так же хорошо оснащенная.

Вошла и бросила на закрытую крышку унитаза вещи. Закрыла за собой дверь и стянула противно липнувшую к телу футболку. Поддернула резинку шорт и рывком избавилась от остатков одежды. Голова закружилась снова, и пришлось на секунду присесть на край унитаза, чтобы снова заземлиться.

Посидела минут пять, может больше. Глаза открывать все труднее, нужен душ. Срочно!

Встала и побрела в душевую. Та представляла собой выложенный плиткой пол с невысокими бортиками по периметру кабины и застекленную стенку, которая тут же запотела, стоило мне открыть воду. От горячей воды стало мутить, и я переключила на более прохладную, но это не помогло. Голову обносило так, будто я не пригубила, а нажралась в хламину. Руки не слушались, ноги ватно тянуло, а сознание стало напоминать стекло в душевой — вроде бы вот он реальный мир, только видно его плохо. Как через преграду мутного стекла.

Оперлась о стену, чувствуя как уже ледяная вода градом бьет по голове и плечам, хочется выключить но не могу понять как. Я куда-то жала? Что-то крутила?

Попыталась, настроить — вода потеплела, но колени вдруг начали подкашиваться. Закусила губу, ухватилась за шланг душевой. Устояла. Показалось, или в дверь стучат?

Помотала головой, руки стали слабыми и я выпустила из них хромированную трубку и провела пальцами по полосам. Снова покачнулась. Это уже не смешно, я похоже траванулась…

— Лена? — глухой голос Яра ворвался в сознание издалека, будто он за стеной или дверью. Ах да, я в ванной. Вода не трезвила, еще сильнее развозила, и я снова прикрыла глаза. И это стало ошибкой. Боль прострелила руку и правый висок, грохот жуткий, но я его не слышала. Будто стенка душа начала надвигаться на меня сама по себе. — Лена!

Голос уже ближе, вода перестала бить по нервам. Прохладные руки легли на лицо.

— Лен, ты как? — он говорил так мягко, что хотелось понежиться в обволакивающей ласке его голоса, но я не в силах была даже открыть глаза. Промычала что-то. — Неси нашатырь.

Уже тверже, и видимо не мне, потому что ну какой из меня сейчас носильщик? Краем сознания удивилась что слышу и даже могу понимать слова. А тело не слушается. Под коленями что-то проскользнула и мои плечи сжали, а потом невесомость — будто я в космосе и мир снова закружился.

Прохлада простыней и приятная дрожь, которая медленно как лавина начала перерастать в более сильную. Так, когда только из душа выйдешь и тебя колотит от прохлады в комнате. Под одеяло хочется. А тело не слушает команд.

— Держи, — голос Аллы где-то сбоку, потом резкий режущий ноздри запах ударил и я застонала но открыть глаза не могла, не слушалось тело. — Она просто нанюхалась, видимо. Лена говорила, что такое может быть. Она просто в коматоз впадет на несколько часов. Она сама так сказала.

Яр выругался, и я поняла что его голос звучит так знакомо, что хотелось за него зацепиться, чтобы эту тоненькую ниточку, связывающую меня с реальностью не потерять. Но как?

— Ладно, я присмотрю. Иди.

Хлопок закрываемой двери и тишина. А дрожь все не проходила. Сжимала судорогой мышцы, пробиралась в кости, холодила кровь. Даже зубы стали стучать.

Лба коснулось что-то шершавое.

— Ты как лёд вся, — сказал скорее себе, чем мне, и я ощутила как прогнулся под весом матрас. Что-то горячее как та самая скала, нагретая солнцем коснулось ледяной кожи и заставило дрожь отступить. Но этого мало. Так мало.

Скала медленно, отстранилась и вновь этот дикий холод окутал, послышался шелест ткани, а потом тепло вернулось, только было в нем что-то пугающее. Слишком тесно оно прожигало. Слишком бескомпромиссно льнуло. Слишком сладко было от этого неправильного тепла.

Меня как куклу повернули и уложили как удобно. Тело не слушалось и я не могла шевелиться, поэтому покорно позволила уложить и прижаться еще ближе, так чтобы ни одну клеточку не обделить этим теплом. Как будто я снова растворилась в этой скале. Что-то коснулось лба, и мне показалось я ощутила дыхание в волосах. А может это просто бред.

Темнота обступала со всех сторон. Гасила остатки света. Подавляла.

Яр больше не произнес ни слова, а может я просто окончательно отключилась и позволила этой тьме себя поглотить.

27

Проснулась я услышав надрывный лай псов. Открыла глаза, прислушиваясь к звуку, и тревога тут же прокралась внутрь от мысли что собаки реагируют так только на чужака. Что-то произошло…