Город мертвецов и другие истории (сборник) - Иван Грачев

Я не знал, что делаю, но догадывался о том, что требовалось совершить.

Медленно, не дыша, я приблизился к ней на расстояние шага и почувствовал те же самые духи, едва слышимые и нежные, с тонкими древесными нотами. Когда я протянул руку, чтобы прикоснуться к ее плечу, то испугался, представив, как она вздрогнет и пошатнется в ужасе, поняв, что я преследую ее уже не меньше часа.

Но когда мой палец лишь коснулся ее плеча, она слегка задрожала и, обернувшись, сказала:

– Я узнала тебя. Ты даже не представляешь себе, как долго я тебя ждала.

На последней фразе ее голос дрогнул, и она обняла меня…

Я очнулся и обнаружил себя с все так же протянутой вперед рукой, так и не прикоснувшейся к ее плечу. Видение отпустило меня, оставив лишь некое разочарование, но мне стало ясно, что она своей силой испытывает меня. Я дотронулся до ее капюшона и потянул его вниз.

С шагом в сторону она быстро развернулась. Капюшон скользнул ей на плечи, и моему взору открылась ее истинная красота. Ее волосы были длинными и прямыми, они обрамляли белое лицо, как резная рама для прекраснейшего портрета.

– Это ты?! – ее фраза была возгласом не то удивления, не то злости от того, что ее отвлекли.

– Да я. И я искал тебя все это время, – я решил выкладывать все карты на стол. Ведь столь долгим было мое мучительное ожидание.

Она ничего не ответила, лишь улыбнулась, словно оценивая сказанное.

– Я хочу провести с тобой этот день. Как ты и обещала.

– Что-то я не помню, чтобы я говорила нечто…

– Ты сказала: «В другой раз». Так вот, он настал.

– Знаешь, ты изменился. Похоже, одержимость пошла тебе на пользу.

Она ходила вокруг меня кругами, оглядывая с ног до головы. Я протянул руку и взял ее ладонь и, когда она остановилась, то притянул ближе.

– Может, просто ты хотела, чтобы я был таким для тебя? – слова сами сорвались с губ.

– А с чего ты решил, что я вообще хотела видеть тебя? Обычный парень, который лишь узнал о моем пристрастии. С чего ты вообще взял, что тебе есть место в моей жизни? – так же самоуверенно, что и в тот раз, она сказала это прямо мне в лицо, от чего мне стало совсем не по себе.

Но я понимал, что у меня в рукаве припрятан еще один козырь. Он не мог промахнуться, иначе меня ждала бы бессонная и очень короткая жизнь без нее.

– Потому что я понял тебя. Ты права, одержимость пошла мне на пользу. И я видел призраков, так же как и ты. Я жил с ними все то время, что ты покоилась в моей голове.

Ее губы дрогнули, а страх поднялся прямо из глубин ее бездонных в ночи глаз. Мне кажется, она поняла, что я разгадал ее секрет и теперь с этим что-то нужно будет делать. Ее взгляд испугал меня не меньше, ведь она могла лишь оттолкнуть меня и уйти прочь навсегда. Но интерес и одиночество превозмогли страх.

– Да что ты можешь знать? О, я понимаю, о чем ты! Не мог спать и они стали посещать тебя? Но это не дает тебе право ходить за мной и говорить, что знаешь обо мне все! Ты ничего обо мне не знаешь! Ни-че-го!

Я будто проглотил собственный язык. Ее волосы промокли, облепили лицо густыми прядями, не делая его отвратительным, лишь скрывая слезы, которые слышались в голосе.

Она пошла прочь из кладбища, но не быстро, давая понять, что хочет моего присутствия рядом. Когда я, по мужскому обыкновению, хотел остановить ее, она вырывалась и убегала вперед, но потом снова сбавляла шаг. Я слышал ее тяжелое дыхание сквозь притихший шум дождя.

Она вывела меня на центральную городскую улицу, где, на удивление, было не так много людей. Скорее всего, из-за дождя, в выходной день все прятались по домам, или же моя спутница действительно обладала некой силой, которая очистила тротуары, покрыв их туманной дымкой. Она шла вперед, не смотря по сторонам и не обращая внимания на прохожих. Я плелся следом и мог лишь догадываться, чем закончится эта прогулка.

Вдруг она остановилась. Будто случайно, совершенно не запланировав этого, она посмотрела направо, где горела единственная на ближайшие сто метров вывеска. Изящные неоновые трубки гласили «Le goût vers la vie» («Вкус к жизни» (фр.)), и это был ресторан в классическом смысле этого слова – место, где люди в костюмах едят дорогую еду и слушают дорогую музыку.

Она смотрела сквозь стекло и почти не дышала. Настолько ее заворожило это место, так непохожее на тот мир, в котором мы живем каждый день, проводя часы в бдении, которое и жизнью-то назвать сложно.

Она, в своих черных сапогах, в черном дождевике; я в черной ветровке, джинсах и кроссовках. А там взгляду открывался совершенно новый свет, другая эпоха. Окно было занавешено наполовину, но в щели было видно, и я знал, что она тоже это видит, как по ту сторону окна несколько пар, затянутых в классические вечерние костюмы и платья, кружатся в танце.

– Завтра в полночь приходи к северному шоссе.

Она пошла прочь. Я не решился идти следом.

Сердце билось с бешеной скоростью, но я успокаивал себя тем, что стал на миг ближе к ней и к ее призракам.

Северное шоссе – место, что пронзает зеленую долину за городом, так называемую из-за лужаек, которые, несмотря на близость к трассе, не погибли из-за шума автомобилей и их испарений. С холма рядом с шоссе открывается прекрасный вид на весь город. Говорят, что туда любят съезжаться парочки, желающие уединиться.

Но мне не нужна была нежность или объятия. Я и сам не знал, чего хочу, лишь бы она была рядом.

В эту ночь я спал без снов, как будто провалился в глубокую бездну, на дне которой меня ждало еще одно утро. Теперь все начинало обретать смысл. Время тянулось медленно, я ощущал физическое присутствие своих мыслей, они кричали и звали меня на шоссе прямо сейчас, словно от этого моя спутница появится там раньше.

Нет, мне нужно было совладать с собственным нетерпением, иначе психологическая травма была бы мне обеспечена на долгое время. Я постарался привести себя в форму, сделал зарядку, принял душ и плотно позавтракал. Обычное утро, такое же, как и несколько месяцев назад.

Но после… Усевшись на диван, я понял, что не могу ни о чем другом думать, кроме как о предстоящей встрече. Попытки проанализировать все придуманное самим собой, чтобы встретиться с ней, ни к чему хорошему не вели. Все что я знал – лишь собственный блеф, который, так или иначе, зацепил ее некой важной темой. Скорее всего, я оказался прав насчет тех мотивов, что заставляли ее приходить на кладбище.

Тень последних событий начала приобретать четкость в моей голове, но становилось лишь хуже. Только выспавшись как следует, я начал понимать, что за бред вообще происходил со мной. Призраки? Ожившие воспоминания? Неужели умственное расстройство на почве поисков и бессонницы смогло довести меня до того, что я начал верить в какую-то мистическую чертовщину, и, более того, сам начал придумывать ее?!

Но ведь она слышала это и не отреагировала, как обычный человек отреагировал бы. И что-то это должно было означать.

Говорят, что когда ты не спишь долгое время, мозг не расслабляется, а, наоборот, начинает понемногу усиливать свое воздействие, но, тело не автомобиль, его невозможно гнать от заправки к заправке без длительной остановки. И, опять же по слухам, сердце не справляется с нагрузкой, что требует мозг для подпитки своих возможностей. Неужели на какое-то время я попал в такое состояние своего разума, где мой мозг, на пике своих возможностей, дал мне осознание чего-то неизведанного ранее?!

О, черт, не может быть, что я снова начинаю верить во все это!

Именно так, в сумасшествии от ожидания, и прошел день. Как только солнце провалилось за горизонт, что в городе происходит гораздо раньше, из-за искусственно приподнятой линии заката, я направился к месту встречи. Моя квартира находилась в северной части города, что я принял за удачу, ведь я мог пройтись до шоссе по свежему воздуху, чтобы проветрить мысли, а это было мне очень необходимо.

Я шел по темным переулкам, стараясь избегать неоновых огней и придорожных фонарей. Что-то было в них сегодня нехорошее. Улицы были непривычно пусты, а весь бутафорский свет стал зловещим, словно лампа от насекомых. Но я не собирался становиться глупым мотыльком, что безвольно летит на губительный свет. Сегодня вечером я дышал воздухом темноты.

Высокие дома остались позади, сменившись на двухэтажные дома и прочие приземистые развалюхи, которые по доброй традиции располагаются на окраинах. И, в один прекрасный момент, все вокруг исчезло, сменившись лишь темнотой по обе стороны от меня и одинокими автомобилями, изредка мельтешащими на шоссе впереди. Фонари на столбах горели далеко не все, обозначая своим светом причудливый шифр или играя в чехарду. Лампы мигали, а тень прыгала то к одному столбу, то к другому.

Пока я шел, глядя вверх, и был ослеплен искусственными светилами, то совсем не заметил, как вдали показался девичий силуэт. Мои глаза видели тьму не настоящую, полную неверных фигур, разноцветных, как если бы мир вокруг был рисунком ребенка на темной бумаге. Когда я опустил глаза, сквозь радужную феерию проступило видение той, кого я ждал.