Триста неизвестных - Петр Стефановский

Конструкция самолета была явно перетяжелена, и мощности моторов М-105 ему оказалось совершенно недостаточно. ДБ-240, переделанный под более мощные дизеля М-ЗОФ, получил наименование ЕР-2. Он использовался в начале Великой Отечественной войны, но большого распространения не получил. Нашим истребителям ЕР-2 был почти неизвестен, и они частенько обстреливали его, случалось - даже сбивали. Необычная по виду машина с раздвоенным хвостовым оперением и крылом чайки принималась за вражескую.

Следует кратко сказать и о ближнем бомбардировщике легчайшего веса С-22 с двумя моторами М-103. Я облетал его 27 апреля 1939 года. Этот созданный А. С. Яковлевым самолет деревянной конструкции имел только бомбовое вооружение. Стрелковое оружие на нем отсутствовало. Его последний вариант - Як-4 с моторами М-105 - применялся в начале войны в качестве разведчика. По своим летным данным он превосходил все имевшиеся в то время двухмоторные отечественные самолеты.

* * *

Перевооружение авиационных частей на двухмоторные машины потребовало безотлагательно создать на базе скоростного бомбардировщика вывозной учебно-тренировочный самолет.

Наспех оборудовали один СБ с двойным управлением, разместив пилота-инструктора в штурманской кабине. Проводивший испытания летчик не восторгался машиной- слепа кабина инструктора, почти никакого обзора.

Окончательное решение, в силу установленного порядка, надлежало вынести мне, как командиру научно-испытательной эскадрильи, испытывавшей в то время все поступавшие в НИИ ВВС сухопутные самолеты.

Занимаю место инструктора. Командир экипажа Владимир Дацко согласно заданию выполнит взлет и наберет тысячу метров высоты. Потом управление возьму я, чтобы установить, можно ли, находясь в инструкторской кабине, пилотировать машину хотя бы в зоне.

Короткий разбег. Дацко, чтобы получить наивыгоднейшую скорость для набора высоты, несколько выдерживает самолет над землей. Осматриваюсь - тесновато, неудобно. Взгляд случайно скользнул по правому окошку. Не верю своим глазам винт замедляет движение. Это в режиме набора-то! Быстро смотрю на левый мотор - то же самое. Бросаю взгляд вперед: хватит ли полосы, чтобы прервать взлет? О ужас! Прямо по курсу взлета деревня, приютившаяся на краю аэродрома. Высота всего метров десять. Несемся прямо на дом. Об отвороте нечего и думать. Поздно.

Неужели конец? Закрываю глаза и до скрежета зубов сжимаю челюсти.

Удар, треск. Проваливаюсь во что-то вязкое, черное...

Очнулся. Ничего не вижу. Тру глаза - бесполезно. Ослеп? Скорей из самолета, пока он не загорелся. Шарю руками по кабине, ищу выход. Мозг сверлит одна и та же мысль: дом деревянный, выхлопные патрубки мотора раскалены, а в баках тонна первосортного бензина. Машина взорвется, как бомба.

Что это под рукой? Торец бревна. Еще один. А рядом? Рядом дыра, пробитая в бортовой обшивке самолета.

Через нее мелькнул тусклый пучок света. Значит, я не ослеп, вижу. Извиваясь ужом, просовываюсь в дыру. А там - пустота, образовавшаяся в груде бревен, кирпичей и искореженного металла. Что-то больно ударяет по голове. Кажется, порвал комбинезон. И нашел о чем беспокоиться - комбинезон... Ведь выкарабкался, жив! А почему самолет не горит? Домишко разнесен по бревнышку. Бомбардировщик разлетелся на части. А где же Дацко? Вскакиваю на ноги, делаю два-три шага и падаю на землю. Кричу:

- Дацко! Володька!

Вместо крика - хрип. Нестерпимая боль в ногах. Голенище левого сапога разорвано в клочья, зияет кровавая рана...

Слышу пронзительный рев сирены - подходят санитары, кладут меня на носилки.

- А Дацко где? - спрашиваю.

- Лежите спокойно, товарищ командир, - слышу чей-то ответ. - С летчиком Дацко все в порядке.

- А что у меня с ногами?

- Целы ваши ноги. Поранены малость.

- Костных повреждений нет. В мускулах - рваные раны. Заживут, - заключил доктор Кушнир, осмотрев меня в гарнизонной санчасти.

Хороший он старик. У него морщинистое, доброе лицо с усами и старомодной бородкой клинышком. На нем безукоризненно белый халат.

- Вот так, уважаемый Петр Михайлович, - говорит доктор и протягивает мне стаканчик с жидкостью, напоминающей крепко заваренный чай.

- Абрам Григорьевич, - умоляю его, - не надо микстуры. С детства не привык.

- Надо, очень надо, уважаемый, Петр Михайлович. Выпейте в честь второго рождения, стало быть...

Нехотя беру из его рук стаканчик и поглядываю, куда бы незаметно выплеснуть наверняка муторную жидкость. Абрам Григорьевич лукаво улыбается понял мое намерение - и назидательно, как ребенку, говорит:

- Да это же коньяк - дар божий. Его не выплескивать, а пить надо, причем маленькими глоточками - смаковать. Медицина лучше знает, что к чему. Так-то, товарищ новорожденный.

- Ну, если коньяк, тогда можно.

И верно, коньяк. Медленно, но без всякого наслаждения опоражниваю докторскую стопку. Постепенно боль в ногах стихает, по телу разливается приятная истома.

Недолго я пролежал в санчасти. Золотые руки врачей-волшебников быстро вернули меня в строй.

В штабе НИИ ВВС мне подали акт: "26 сентября 1937 года... опытный учебно-тренировочный самолет СБ потерпел на взлете аварию... Причина - летчик В. Дацко, запуская мотор, забыл открыть краны противопожарной системы. Скопившегося за ними бензина в системе хватило лишь на рулежку и взлет, потом моторы остановились... При падении самолета на дом пострадала маленькая девочка, которую в бессознательном состоянии отвезли в больницу..."

Час от часу не легче!

- А девочка жива?

- Жива.

Дальнейшие события развертывались с железной последовательностью. Переоборудованный самолет, как учебно-тренировочный, отвергли начисто. Летчик Владимир Дацко получил примерное наказание. Меня сняли с должности командира эскадрильи. Девочка поправилась. А деревню Жарково, чтобы впредь не попадалась на пути забывчивых летчиков, перенесли подальше от аэродрома.

Вскоре мы уже испытывали самолет, специально построенный для учебно-тренировочных полетов в частях скоростной бомбардировочной авиации.

* * *

Оснащение бомбардировочной авиации скоростными машинами, как я уже говорил, проводилось довольно быстро. Массовой серией строились бомбардировщики ближнего действия - СБ с двумя моторами М-100 водяного охлаждения и средние бомбардировщики ДБ-3 с двумя звездообразными моторами М-85 воздушного охлаждения. Это были вполне современные боевые машины, значительно превосходившие по летным данным лучшие заграничные самолеты такого же класса. Следует упомянуть, что на предшественнике ДБ-3 - самолете ДБ-2 "Родина", построенном другим конструктором, замечательные летчицы Герои Советского Союза Марина Михайловна Раскова, Полина Денисовна Осипенко и Валентина Степановна Гризодубова совершили в 1938 году свой выдающийся дальний беспосадочный перелет.