Святополк Окаянный - Александр Майборода

Низкие лохматые тучи, лениво плывущие куда-то в глубину оврага нежно гладили верхушки деревьев. Туманный воздух окроплял землю невидимыми нитями чахлого осеннего дождя. Невесомые капли мягко расплывались на лице Микулы. Где-то далеко вверху жалобными стонами надрывался лес, насилуемый яростными грозовыми порывами.

А здесь, в укромном месте, было тихо, и только тихий журчащий шепот ручья пел свою вечную усыпляющую песню.

Отдохнув, Микула поднялся, попил воды прямо из ручья, дно которого было изборождено узорчатыми ходами ручейников, и, сложив остатки птицы в котомку, направился к своему убежищу.

Проснувшись утром на следующий день, Микула съел остатки птицы. Мясо глухаря горчило лесными травами. Наевшись, Микула вылез из землянки и обнаружил, что лес затянут туманом. Туман был такой густой, что едва были видны ближние деревья. Тем не менее, он решил сходить в деревню и посмотреть, что там делается. Он давно хотел сделать это, но боялся. Теперь он осмелел сытой храбростью.

Нырнув назад в землянку, Микула перекинул через плечо ремешок с коротким мечом в обтянутых шкурой ножнах. Через другое плечо надел лук и колчан с несколькими стрелами. Микула не собирался с кем-либо воевать, да и невозможно это было, — опытный воин отсечет ему голову одним махом, но, облачаясь в вооружение, ему нравилось представлять себя богатырем.

Закончив со снаряжением, он снова вылез из землянки, прикрыл щитом вход и отправился по направлению к деревне.

То, что в деревне находятся посторонние люди, он почувствовал сразу. Оттуда доносилось конское ржание и звук голосов. Но туман глушил звук голосов, делал их невнятными, и Микула никак не мог понять, кто находится в деревне, и поэтому решил подойти ближе.

Стараясь ступать бесшумно, Микула прошел в направлении доносящихся голосов, и неожиданно оказался перед воином. Воин, в одежде печенегов, обхватив обеими руками, нес сноп. Увидев перед собой человека, он от неожиданности замер. Но через несколько секунд пришел в себя и что-то громко отчаянно заорал.

— Печенег! — окончательно утвердился Микула.

Печенег тем временем отпустил сноп и выхватил меч. Еще мгновение и он нанес бы Микуле смертельный удар.

Но Микула отшатнулся назад. Его руки невольно сорвали лук, и пустив наугад в сторону врага стрелу, он бросился бежать в лес.

Видимо, он все же попал в печенега, так как за спиной послышался болезненный вой.

Тут же зло всхрапнули кони. Послышались крики, вопли, стук копыт.

Глава 12

В Белгороде перед городскими воротами образовалась толпа людей, спешащих спрятаться за крепкими стенами от кочевников. Многие на повозках, к которым привязан скот, и из-под полога выглядывают чумазые детские мордашки. Последний набег был не так уж давно, но многие дети были слишком малы, а потому только слышали о тех страхах, которые сопровождали предыдущие набеги. И неведомо им, что после этого набега часть из них уже не вернется домой никогда. Сейчас же широко открытыми удивленными глазами они рассматривали городские ворота, стражников и таких же детей, как они сами.

Стражники у ворот, покрытые пылью и почерневшие от усталости, с полудня принимали беженцев. Собственно, в их обязанность входило стоять около ворот и глядеть, чтобы беженцы, въезжая в город, соблюдали порядок и не дрались, стремясь первыми попасть за ограду. Для усмирения буянов у стражников, кроме коротких копий в руках, на поясе висели увесистые крепкие дубинки.

Чуть в стороне от ворот стоял серый конь, у его ног лежала какая-то небольшая кучка, покрытая серой грязной рогожкой. Лошадь опускала голову к рогожке и тихо фырчала, со стороны казалось, что она что-то шепчет.

Яринка, когда телега остановилась около ворот, заинтересовавшись беспризорной лошадью, подбежала к ней и приподняла край рогожки. Под рогожкой, скорчившись в калачик, лежал мальчик с открытыми большими серыми глазами, в которых бежали далекие белые облака. Из уголка его приоткрытых едва заметной щелкой нежных губ, как весенний березовый сок, сочилась прозрачная слюнка. В голове Яринки мелькнуло, что мальчик, уставший от долгой дороги, отдыхает. Но странно было, что он был прикрыт грязной рогожей и рядом с ним не было взрослых. Но толстая зеленая муха, выползшая из запекшейся бурой кровью ноздри ребенка, пробудила у нее верную догадку, что мальчик мертв.

Яринка уронила рогожку и с рыданием бросилась к телеге.

— Он умер! — в ужасе закричала она, подбежав к телеге.

Один из стражников, сухой и длинный, как старый осокорь, равнодушно проговорил:

— Не ори, девка. Он давно умер. Еще в обед... Надо бы его похоронить, пока не завонял, да некогда.

Векша заинтересовался:

— А что за мальчишка?

— А кто его знает... — пожал плечами стражник. — В полдень прибежал с известием, что печенеги идут, да и упал. Должно быть, запалился.

Он немного помолчал, затем добавил:

— А конь не то что мальчишка — крепкий. Вон выжил, травку щиплет.

Стражник кинул взгляд за ворота, там началось какое-то движение. Он проговорил:

— А мальчишку к вечеру приберем.

Стражник вздохнул:

— Да много их еще будет мертвых... И мальчишек... и девчонок...

Увидев, что впереди телеги тронулись, он устало махнул рукой Векше.

— Ну ты езжай...

Векша перекрестился и тронул лошадь кнутом.

За воротами распоряжался княжеский воевода Радко. Он стоял посредине дороги коричневый и крепкий, как кряжистый дуб. На голове блестел железный шлем, украшенный серебряными узорами и длинным конским хвостом из белых волос, спадающих волной на широкие плечи воеводы, покрытые, как рыбьей чешуей, кольчугой из мелких закаленных до синевы колец. Поверх кольчуги накинут короткий плащ грязно-белого цвета с изображением трезубца. Забрало шлема в виде лица разъяренной горгоны Медузы было закинуто наверх шлема, и из-под него бился пенистый прибой из седых волос, — Радко, держась старинных обычаев, не стриг бороды.

Пристальным оценивающим взглядом Радко смотрел на въезжающие подводы. Те, которые сопровождали зрелые мужчины и юноши, способные носить оружие, Радко сопровождал одобрительными приветствиями. А вот появление телег, набитых девками, как весенняя лесная поляна цветами, вызывало у него презрительные вздохи, — обуза, лишние рты.

Отроки, суетившиеся рядом с воеводой, разгоняли приезжающие телеги по городу, с расчетом, чтобы около всех стен было одинаковое количество мужчин. Над стенами воеводой уже были назначены старшины, сотники и десятники, которые встречая каждого приезжего, первым делом расспрашивали, кто он, откуда приехал и какое есть у него оружие. Если оружия не было, то десятники выдавали приезжему топор, копье и лук и предупреждали, где он должен занимать оборону.

Векше приказали разместиться у крепостной стены недалеко от ворот. Вдоль стены тянулись деревянные пристройки, поверх которых шел помост, и Векша поторопился пристроить телегу под помост на свободное место. Векша видел, что в детинец прибывало много людей. Здесь становилось тесно, поэтому надо было поторопиться занять место получше, где была бы защита от ненастья, - ведь неизвестно, сколько придется прожить в городе, а помост был неплохим укрытием, в этом Векша убедился еще в прошлый набег печенегов.

Рядом с телегой Векши встали и остальные сельчане. Пока мужчины распрягали лошадей, женщины, переговариваясь, разбирали имущество и устраивались. Темнело, и пора было устраиваться на ночлег. А детям — новое место в новинку. Они собрались в кучку и побежали осматривать город. Векша успел только прикрикнуть на них, чтобы далеко не уходили.

Вскоре совсем стемнело, и в лагере около стены загорелись костры. Сидящие на бревнах вокруг костра краснолицые мужики обсуждали события прошедшего дня. Все были ошеломлены неожиданно быстрой сменой обстановки и несколько растерянны, поэтому их повествования о своих приключениях были похожи друг на друга. Все они рассказывали, как пришлось бросить незаконченную работу; как рыдали испуганные женщины и дети; как вдруг оказалось, что запасов-то почти и нет.

Векша, ковыряя прутиком угольки в костре, задумчиво рассуждал:

— Жито не успели обмолотить. Что-то рано нынче печенеги вышли в поход. Скоро будут дожди. Неудобное время. Обычно они выходили позже.

Мужики согласно качали головой:

— Рано. Рано.

Векша вздохнул:

— Запасов в городе мало, а народу пришло много. Ох и плохо будет — голодно.

Один из мужиков с надеждой проговорил:

— Ничего, несколько дней посидим, а потом придет Владимир с дружиной.

Из темноты послышался голос. Кто-то невидимый возразил. Владимир с дружиной ушел в Новгород за войском, чтобы напасть на печенегов. А печенеги об этом прознали, и поторопились опередить его. Так что Владимир придет нескоро.