Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств - Владислав Швед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В заключение хочу сказать, что лично тов. Суслов работает мало. Со времени организации бюро ЦК ВКП(б) около половины времени он провел в Москве, в несколько уездов выезжал два раза по 1–2 дня, днем в рабочее время можно часто застать его за чтением художественной литературы, вечерами (за исключением редких случаев, когда нет съездов или совещаний) на службе бывает редко». Цитируется по сборнику документов «Прибалтийский национализм в документах НКВД, МВД и МГБ СССР» (М.: Объединенная редакция МВД СССР, 2011).
К счастью, в Москве к сообщению Ткаченко отнеслись спокойно, без оргвыводов. Ведь уже тогда было известно, что Суслов был трудоголиком, и приписывать ему чтение художественной литературы в рабочее время просто несерьезно. Известно, что страстью Михаила Андреевича было изучение произведений классиков: Маркса, Энгельса, Ленина и др. Им он посвящал каждую свободную минуту, делая выписки и пометки. Какое уж тут чтение художественной литературы? Подвели генерала Ткаченко его агенты, принявшие работу Суслова с первоисточниками за чтение художественной литературы.
Но продолжу разговор о вторых секретарях ЦК Компартии Литвы. Одновременно с М. Сусловым в Литве с декабря 1944 по ноябрь 1946 года вторым секретарем ЦК работал Исаченко Александр Никитович. До Литвы он работал секретарем одного райкомов КПСС г. Москвы, а затем секретарем Московского областного комитета КПСС. Этого сочли достаточным для направления Исаченко в Литву. Однако при такой политической фигуре из Москвы, как Суслов, Исаченко был на вторых ролях.
Об Исаченко известно немного. Вспоминали, что он был крайне подозрителен и склонен к интригам. Его пребывание в Литве закончилось скандалом. Исаченко пытался отправить своей семье в Москву большое количество продуктов, оставшихся после республиканской сельскохозяйственной выставки. Об этой попытке стало известно Снечкусу. Он доложил в ЦК ВКП(б), и Исаченко немедленно был отозван в Москву.
Следующим вторым секретарем был Александр Степанович Трофимов. Он прошел «обкатку» на партийной работе в Читинской области, Краснодарском крае и Азербайджанской ССР. В ЦК Компартии Литвы он работал с ноября 1946 по сентябрь 1952 года. Затем был возвращен на работу в аппарат ЦК КПСС. Особой памяти в Литве также не оставил.
После Трофимова обязанности второго секретаря в течение года исполнял Василий Аронов. Информация о нем отсутствует. Затем вторым секретарем с 1953 по 1954 год работал 1-й секретарь Клайпедского обкома Компартии Литвы Казимерас Ляудис (К. Liaudis), человек из ближнего окружения А. Снечкуса. Впоследствии он кратковременно занимал должность министра внутренних дел (1954), а затем был назначен председателем Комитета госбезопасности Лит. ССР, оставаясь в этой должности до самого выхода на пенсию.
С 1954 по 1956 год вторым секретарем ЦК был избран, по согласованию с Москвой, Мотеюс Шумаускас (М. Šumauskas), также из окружения А. Снечкуса. С этой должности он был назначен председателем Совмина Лит. ССР, затем – председателем Президиума ВС Лит. ССР.
С января 1956 по сентябрь 1961 года вторым секретарем работал Борис Сергеевич Шарков, партработник из Компартии Украины, перед направлением в Литву 4 года (с 1952 по 1956 г.) работал в аппарате ЦК КПСС. Особой памяти о себе он не оставил.
С сентября 1961 по апрель 1967 года пост второго секретаря вновь занимал посланец из аппарата ЦК КПСС Борис Вениаминович Попов. В 1950–1957 годах он работал вторым секретарем Ташкентского обкома Компартии Узбекистана, затем прошел стажировку в аппарате ЦК КПСС. Литовцы, знавшие Попова, характеризовали его положительно. После Литвы он был избран 1-м секретарем Архангельского обкома КПСС.
Эти секретари не оставили особого следа в истории Литвы. Насколько мне известно, первым из вторых секретарей, кто помимо Суслова сумел найти общий язык с А. Снечкусом, был Валерий Иннокентьевич Харазов. Он в 1967 году был направлен в Литву из аппарата ЦК КПСС. До этого В. Харазов 6 лет работал в Компартии Казахстана, а затем 6 лет – в аппарате ЦК КПСС, был близким другом секретаря ЦК КПСС, а затем председателя ВЦСПС Александра Николаевича Шелепина. В Компартии Литвы Харазов работал до 1978 года.
Харазов много работал в плане уяснения специфики республики и ее истории. Он никогда не спешил с выводами. Этим он выгодно отличался от своих предшественников и наследников. В 2000-х годах мне довелось неоднократно общаться с Валерием Иннокентьевичем в Москве. Несмотря на преклонный возраст (он 1918 г.р.), он отличался великолепной памятью. Помнил большинство политических деятелей Литвы. О Снечкусе Харазов отзывался с большим уважением и считал, что работа в Литве – это лучшие годы его жизни. Ушел Валерий Иннокентьевич из жизни в 2013 году.
К сожалению, после возвращения В. Харазова в 1978 году в Москву (был назначен первым замом председателя Комитета народного контроля СССР), пришедшие ему на смену вторые секретари ЦК Компартии Литвы оставляли желать лучшего. О Николае Кирилловиче Дыбенко, в 1978 году сменившего В. Харазова, можно сказать, что его восьмилетнее пребывание в республике не способствовало росту авторитета ЦК КПСС и русских.
Присланный из Москвы в 1986 году на смену Дыбенко Николай Андреевич Митькин не нашел себя в качестве второго секретаря ЦК КП Литвы. Видимо, опыта его работы в партийных организациях Карелии и в ЦК КПСС (1969–1986) оказалось для Литвы недостаточно. Тем более, что ситуация в республике, вследствие появления новой политической силы «Саюдис», была весьма непростой. В декабре 1988 года под давлением саюдистов Митькин был вынужден подать в отставку и уехать из республики.
После этого вторых секретарей Центральный комитет КПСС в Компартию Литвы не направлял. Вторым секретарем ЦК Компартии Литвы после Н. Митькина был избран местный русский Владимирас Березовас.
Что же касается меня, бывшего второго секретаря ЦК Компартии Литвы/КПСС, то это особая история. В некоторых публикациях мне приписывают полномочия, которыми пользовались вторые секретари ЦК, ставленники ЦК КПСС. Между тем я был вторым секретарем лишь той части Компартии Литвы, которая осталась в КПСС и властными полномочиями в республике не обладала. 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли партии в Литве была отменена в декабре 1989 года.
Не секрет, что после появления в республике Движения за перестройку под названием «Саюдис», созданного КГБ Лит. ССР, ситуация в Компартии Литвы в ЦК КПСС особо никого не интересовала. Для Михаила Сергеевича главным было довести ситуацию в Литве до того, когда ее выход из СССР становился непреодолимым. Тем самым он подтверждал бы свое согласие, данное в 1986 году президенту США Р. Рейгану в Рейкьявике, о том, что советские республики Прибалтики выйдут из СССР. Ну а в декабре 1989 года Горбачев на Мальте пообещал президенту США Дж. Бушу-старшему безусловный выход Прибалтики из Союза.
Видимо, по этой причине в ЦК КПСС даже не отреагировали на дискуссию о статусе Компартии Литвы, начавшуюся в августе 1989 года. Как говорится, дальше некуда. В одной из компартий союзных республик проходит дискуссия о том, оставаться ли этой компартии в КПСС, а главный партийный штаб страны предпочитает этого не замечать. А ведь это было началом процесса выведения Литвы из СССР.
Насколько мне помнится, на XX съезд Компартии Литвы, решавший судьбу коммунистов Литвы, ЦК КПСС не удосужился прислать своего статусного представителя. Говорят, что какой-то инструктор ЦК КПСС присутствовал на XX съезде, но мне не довелось его видеть. Не присутствовал этот инструктор и на партконференции Компартии Литвы/КПСС в ночь с 20 на 21 декабря 1989 года в Октябрьском райкоме партии, где было принято решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС. Все это произошло вопреки планам аппарата ЦК КПСС, точнее – его верхушки во главе с Горбачевым.
Решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС принималось делегатами XX съезда Компартии Литвы без каких-либо рекомендаций из ЦК КПСС, только на основе партийной убежденности. Причем партия создавалась, точнее она оставалась в КПСС, не в надежде на возврат властных полномочий, а во имя отстаивания в республике национального, политического, экономического и социального равноправия.
В подтверждение приведу такой факт. Осенью 1990 года я баллотировался от Компартии Литвы/КПСС кандидатом в депутаты Верховного Совета уже объявившей независимость Литвы. После одной из встреч с избирателями ко мне подошли две пожилые женщины и протянули скромный букетик. Они представились. Оказалось, что обе были дочерьми русских офицеров, бежавших в 1918 году в Вильнюс от революции. По их словам, к коммунистам они всю жизнь относились негативно.
Но межнациональная ситуация, сложившаяся в объявившей независимость Литве, заставила их пересмотреть отношение к коммунистам, оставшимся в КПСС, поскольку те стали единственной политической силой в республике, провозгласившей своей главной целью защиту политического, социального и национального равноправия людей.