Ислам и политика: Сборник статей - Александр Игнатенко

В-четвертых, в очень многих случаях саудовская игаса выражалась лишь в распространении ваххабизма. И не только в развивающихся странах Азии и Африки, но и в Западной, а затем и Восточной Европе. Можно согласиться с мнением французского исламоведа Жиля Кепеля, который отмечает, что «впервые за четырнадцать веков существования исламского мира в разных концах уммы (сообщества верующих мусульман. – А.И.) можно обнаружить одни и те же книги, кассеты (я бы добавил сайты в Интернете. – А.И.), которые имеют источником одни и те же каналы распространения. При этом данные материалы, вопреки плюрализму ислама, ориентированы только на внедрение одного-единственного направления (салафизма в форме ваххабизма), агрессивно вытесняя или подавляя все другие направления»33.

Есть один аспект проблемы, который, насколько мне известно, исследователи не заметили. Он объясняет, с одной стороны, крайний радикализм современной ваххабитской формы салафитского ислама, а с другой – то, что политико-религиозный истеблишмент Саудовской Аравии оказался в ситуации, когда он прямо или косвенно вынужден поддерживать исламский радикализм за рубежами королевства.

В контексте «холодной войны» саудовская игаса в идеологическом отношении представляла собой, с одной стороны, распространение саудовской модели как альтернативы коммунистической, а с другой – либерального (западного) варианта общественно-политического устройства. Иное дело, что эта модель не называлась саудовской, а именовалась просто – исламом, под которым подразумевался определенный набор идей, норм, правил и установок. Такое же общечеловеческое содержание приписывалось и либеральной, по сути американской, и коммунистической, советской, моделям. Этим моделям, несомненно, присуща привлекательность. Саудовское королевство действительно добилось многого, выдерживая баланс между осторожно реализуемыми потребностями модернизации и сохранением традиционных устоев бытия и властвования34. При этом следует отметить важный момент этого процесса «догоняющей модернизации». Семейство Саудидов декларировало свою верность исламу, исламским нормам и установлениям, обосновывало свои действия с помощью подавляющей массы ваххабитского духовенства. Или, в иной формулировке, все то, что делалось, интерпретировалось как реализация ислама.

Но при всей ее привлекательности для мусульман в разных концах света саудовская модель была абсолютно нетранспортабельной, она не выдерживала экспорта. Первое и самое главное заключается в том, что благосостояние Саудовского королевства имеет своим источником не верное исполнение норм и установлений ислама35, а фантастические сверхприбыли от добычи и экспорта углеводородного сырья. И чтобы эта модель работала за пределами Саудовской Аравии, ее нужно было бы переносить, во-первых, со всеми теми гигантскими суммами, которые королевство получало и получает от экспорта нефти, а во-вторых, с мудростью и терпением реформаторов из династии Саудидов. Нет нужды объяснять, что ни первое, ни второе в полной мере реализовать невозможно.

В конце концов оказалось, что для распространения саудовской модели за рубежами королевства пригоден только ваххабизм. Но (здесь ключевой момент) не тот ваххабизм, который идеологически, организационно и институционально адаптирован к модернизирующемуся саудовско-аравийскому государству, а ваххабизм чистый, от которого отфильтрованы конкретные обстоятельства и результаты его адаптации и трансформации в ходе истории саудовского государства. Радикальный ислам в форме салафизма (ваххабизма) – вот характеристика той идеологии, которую стала экспортировать Саудовская Аравия в рамках помощи (игаса) мусульманам во всем мире. Восприятие этой идеологии (иного ислама) облегчалось благодаря финансовым вливаниям. Продолжение финансовых вливаний обусловливалось степенью восприятия салафизма (ваххабизма) и успехами в практической реализации салафитских (ваххабитских) норм.

Видели и понимали ли главные игроки холодной войны, что происходит? Мне кажется, что нет – не видели и не понимали. Об этом свидетельствует отсутствие достаточного количества исследований, которые сопровождали бы процесс распространения салафизма (ваххабизма) по миру в 1970-1980-х годах. Правда, в 80-х годах спецслужбы Советского Союза говорили о проникновении какого-то «ваххабизма» на территорию Средней Азии и Кавказа, но кого на Западе это могло обеспокоить? Сейчас такие исследования, содержащие подробные материалы о распространении ваххабизма по миру в 1970-1980-х годах, есть36. В какой-то момент бывшие союзники по холодной войне стали понимать: что-то неладное творится в Саудовском королевстве. В этом отношении показателен один документ, рассекреченный к настоящему времени. Так, в рамках совещания «большой семерки» (Париж, октябрь 1996 года) заседали главы ведомств, ответственных за антитеррористическую борьбу. Они констатировали, что «в отношении суннитов, в частности „арабских афганцев“, часть финансирования [терроризма] проходит через НПО (неправительственные организации), которые снабжаются Саудовской Аравией»37. Но до этого началась и закончилась одна афганская война, и началась другая, а салафизм в форме ваххабизма еще больше радикализировался и приобрел формы, угрожающие не только потерпевшему поражение в холодной войне Советскому Союзу, но и всему Западу.

Афганская война – «мать джихадов»

Сейчас, в умышленно и целенаправленно искажаемой ретроспективе, формируемой ангажированными историками и политиками, война в Афганистане преподносится как агрессия Советского Союза против исламского народа Афганистана, который в ответ на эту агрессию начал джихад (исламскую священную войну) против захватчиков-неверных. Хотя, если бы историческая реальность полностью соответствовала этой черно-белой (или красно-зеленой) схеме, то война в Афганистане должна была бы закончиться с выводом советских войск с афганской территории (конец 1989 года). Из мемуаров и рассекреченных документов той эпохи известно, что за полгода до ввода советских войск с подачи советника по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского президент США Джимми Картер подписал директиву об оказании помощи и поддержки афганским силам, оппозиционным тогдашнему афганскому режиму левого толка, установившемуся в стране после Апрельской (Саурской) революции.

Поначалу это была в некотором смысле рутинная операция времен холодной войны. Подобные действия давали желаемые результаты (пусть в разной мере) и в Анголе, и в Мозамбике, и в Эфиопии, и в других местах земного шара. При этом напомню, что в качестве противоядия экспансии коммунизма в исламских странах предполагалось обязательно использовать исламский фактор. Логика была простой. К власти в Кабуле пришли просоветские марксисты из НДПА (Народно-демократической партии Афганистана)? Значит, нужно им противопоставить ислам и мусульман. Именно эта незатейливая логика демонстрируется в интервью Збигнева Бжезинского.

Вопрос. Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс утверждает в своих мемуарах (Robert Gates. «From the Shadows». – А.И.), что американские спецслужбы начали оказывать помощь афганским моджахедам за шесть месяцев до советского вторжения…Вы это подтверждаете?

Збигнев Бжезинскийг. Да. По официальной версии, помощь ЦРУ моджахедам началась с 1980 года, то есть после того как советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но в действительности, и это было до сих пор секретом, все складывалось иначе. На самом деле уже 3 июля 1979 года президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи оппозиционерам просоветского режима в Кабуле…

Вопрос: Когда Советы оправдывали свое вторжение, заявляя, что они намерены бороться против тайного вмешательства Соединенных Штатов в Афганистане, никто им не верил. А ведь в этом было истинное основание. Вы ни о чем не сожалеете сегодня?

Збигнев Бжезинскийг. Сожалею о чем? Эта тайная операция была прекрасной идеей…

Вопрос. И вы не сожалеете о том, что поощрили исламистский фундаментализм, что давали оружие и советы будущим террористам? Збигнев Бжезинский: Что является более важным с точки зрения мировой истории? Талибы или крах советской империи? Несколько исламистских фанатиков или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?!..38

В «Сафари-клубе» за исламский фактор отвечали Саудовская Аравия, садатовский Египет и шахский Иран. Но 1979 год – время, когда начал рассыпаться восточный фронт антикоммунистической борьбы. В том году сошлись три исключительно важных исторических события. Первое: победа исламской революции в Иране (февраль) – революции антимонархической, закончившейся свержением одного из членов «Сафари-клуба», шаха Реза Пехлеви. Второе: ввод советских войск в Афганистан (декабрь). Третье событие, мало известное широкой публике: захват группой ваххабитов под руководством Джухаймана аль-Утайби мекканского храма Аль-Масджид аль-Харам (ноябрь). Саудовские власти делали все для того, чтобы снизить значение этого события, представляя его как акцию небольшого количества умалишенных. Но факты говорят о другом. В восстании приняли участие около трех тысяч человек, которые пронесли под одеждой оружие в храм.