Российская психология в пространстве мировой науки - Ирина Анатольевна Мироненко

он говорит о генах: «Вы не встретите их плавающими в одиночку без защиты в море жизни <…>. Эти путешественники организованы в большие колонии, живущие в безопасности внутри огромных подвижных конструкций, спрятанные от внешнего мира и взаимодействующие с ним через посредство дистанционных органов управления. Они в Вас и во мне, они создали нас, наши тела и души, и их сохранение – конечная цель нашего существования <…>. Их называют генами, а мы – конструкции, созданные для обеспечения их жизни» [Dawkins, 1976, с. 21].

На сходных позициях основано и новейшее научное направление – эволюционная психология [Dawkins, 1994; Cartwright, 2000], которую ряд авторов отождествляет с социобиологией [Wilson, 1975; Dawkins, 1994]. В центре внимания эволюционных психологов познавательные механизмы человека, функциональные системы, определяющие способы и правила принятия решений. Сторонники этого направления полагают, что эти механизмы сложились в далеком прошлом, когда происходил процесс образования вида современного человека, и закреплены генетически. Естественно, при таком подходе большое значение приобретает исследование той среды, в которой обитал человек на заре своего существования и в процессе приспособления к которой он формировался – так называемой Среды Эволюционной Адаптации (СЭА). Интенсивно обсуждается в литературе этого направления, какой была эта среда, какие задачи необходимо было решать нашим предкам для того, чтобы выжить в ней. Эволюционная психология активно взаимодействует со сравнительной психологией и этологией, заимствуя из описаний жизни современных нам приматов материал для гипотетических реконструкций СЭА. Эволюционные психологи полагают, что множество бед современного человека, его постоянный стресс, растущее количество неврозов можно объяснить тем, что современный мир существенно отличается от СЭА и потому плохо подходит человеку, что задачи, которые ставит перед нами современная жизнь, не соответствуют природе наших возможностей познавать и принимать решения.

Остается непонятным, как объяснить такую невероятную стабильность человека в условиях изменяющейся динамически среды. Эволюционные психологи приводят в качестве аргумента то, что homo sapiens произошел всего 200 000 лет назад, а современный нам человек, появление которого они связывают с так называемой неолитической революцией (появлением земледелия) – всего 10 000 лет назад. В масштабах времени эволюции жизни на Земле это, конечно, маленькие цифры. Однако, оставляя в стороне саму спорность оценок времени существования человека, заметим, что в соответствии с теорией Дарвина скорость эволюционного процесса далеко не абсолютна и определяется скоростью именно средовых изменений. Вид может оставаться очень стабильным в течение миллионов лет, обитая в неизменных условиях, тому множество примеров. В то же время изменение средовых условий приводит к резким и быстрым изменениям. Трудно поверить, что разительное изменение условий жизни человечества никак не сказалось на его наследственности. Представляется, что это означало бы как раз отмену закона естественного отбора.

Примером названного подхода может служить монография Картрайта, где с точки зрения их роли в обеспечении выживания вида анализируются не только формы поведения, связанные с полом и тендером, формы организации семьи в человеческом обществе, но и обширная сфера деятельности человека в сфере культуры, практически все формы человеческого поведения [Cartwright, 2000]. Широко обсуждается научной общественностью монография С. Линкера «Инстинкт речи» [Pinker, 1994].

Мера альтруизма и взаимопомощи в сообществе исходя из теории родственного отбора должна быть пропорциональна родственной близости. Многочисленные исследования зоопсихологов указывают, что в сообществах животных это действительно так. Обстоит ли так же дело у людей? В пользу последнего предположения собраны многочисленные свидетельства. Большинство людей предпочитают жить с родственниками, вместе или в непосредственной близости. Именно среди родственников принят обмен дорогими подарками, завещания в абсолютном большинстве случаев делаются в пользу родственников, пропорционально генетической близости. Родственные отношения имеют очень большое значение в эмоциональной жизни людей. Характерно, что общественные движения, стремящиеся к высокой сплоченности своих участников, широко используют понятие братства. Таковы обращения «братья и сестры» в религиозных общинах и других.

В контексте вопроса о естественной симпатии и привязанности между родственниками заслуживает объяснения запрет инцеста, сексуальных отношений между близкими родственниками, существующий практически во всех без исключения культурах. Несомненным фактом является то, что во всех известных культурах сексуальная близость между родственниками имеет место значительно реже, чем между людьми, не связанными родственными отношениями. Каковы причины этого явления? Существует два объяснения, одно из которых было предложено 3. Фрейдом. В соответствии с его точкой зрения между родственниками существует сильное влечение, однако существующие в обществе табу препятствуют его удовлетворению. С точки зрения сторонников эволюционного подхода, такого влечения быть не может, так как инцест вреден, он приводит к вырождению. «Если бы Фрейд лучше понял Дарвина, мир был бы избавлен от таких фантастических тупиковых концепций, как Эдипов комплекс и инстинкты смерти», – писал Дэйли [Daly, 1997, р. 2]. В процессе эволюции должен был сложиться механизм запрета инцеста на биологическом уровне. Интересно, что уже в 1891 году финский антрополог Эдвард Вестермарк предложил соответствующую теорию [Westermark, 1891], в соответствии с которой близкородственное скрещивание у людей исключается тем, что люди не испытывают влечения к тем, с кем общаются в раннем детстве, вместе растут. Эта причина является достаточно надежной преградой на пути инцеста в подавляющем большинстве случаев.

Теория Вестермарка не получила широкой известности, возможно, в силу резко отрицательного отношения к ней Фрейда. Тем не менее, в пользу ее говорят не только рассуждения эволюционных психологов, но и факты. Так, в Израиле существуют так называемые кибуцы, небольшие своеобразные коммуны, где дети, не являющиеся кровными родственниками, растут и воспитываются вместе, как братья и сестры. Статистика показывает, что браки между детьми из одного кибуца крайне редки [Parker, 1976], хотя тесные дружеские отношения связывают их часто всю жизнь. Похожую картину рисует исследование, проведенное на материале совсем иной культуры, на Тайване [Wolf, 1970]. На Тайване существует обычай так называемых «детских браков», когда семья, где имеются сыновья, принимает на воспитание чужую девочку, чтобы в последствии она стала женой сына. Статистика показывает, что браки, заключенные таким образом, часто не благополучны: процент разводов в них в три раза выше среднего для браков, совершенных по-другому; в этих семьях рождается на 40 % меньше детей; существенно чаще случаются супружеские измены.

Нетривиальные результаты получили эволюционные психологи, анализируя статистику преступлений. Психологические корни преступлений против личности, прежде всего убийств, традиционно ищут в дефектах воспитания, негативных врожденных личностных особенностях или в какой-либо психопатологии преступника. Таким образом, биологическая, природная составляющая здесь, если ее наличие и признается, рассматривается как дефект развития на уровне генотипа или фенотипа, отклонение от видовой нормы.

Предлагается принципиально иной взгляд. Эволюционная психология рассматривает все виды поведения человека как инстинктивные, генетически закрепленные путем естественного отбора в период доисторическиого существования человека, когда сформировался и с