Мужчина в меняющемся мире - Игорь Кон

Но оставим вопросы общетеоретического порядка и посмотрим (на примере Германии), как решают возникающие перед ними новые проблемы европейские мужчины.

2. Еврейский мужчина в поисках идентичности

Мы почти не знаем самих себя; наши чувства часто кажутся нам чужими, а эмоции других вызывают у нас страх. О нашей собственной истории как мужчин мы тоже, в сущности, ничего не знаем.

Почему я обращаюсь к Германии? Никаких особых теоретических оснований для этого у меня нет. Просто мне не нравится укоренившийся у нас «америкоцентризм», когда все российские процессы почему-то сравниваются с США, от которых наша страна во многом отстоит (не только географически) значительно дальше, чем от Европы. А Германия – солидная и благополучная страна, имеющая, что тоже немаловажно, достаточно много приличных исследований, дающих хорошую пищу для ума.

Изучение гендерных отношениий и представлениий немецких мужчинах о самих себе начались в ФРГ еще в последней четверти прошлого века. Эти исследования позволяют выяснить, как за прошедшие годы у немцев изменилось соотношение трудовой и семейной деятельности, оценить степень поляризации мужских и женских образов и эволюцию нормативных канонов маскулинности. Меня интересуют не детали, а лишь самые общие тенденции развития.

Первое репрезентативное исследование представлений западногерманских мужчин о себе и о женщинах, проведенное в 1975 г. (Pross, 1984), показало, что представления эти не совсем традиционны, но достаточно консервативны. Хотя большинство мужчин одобряли трудовую деятельность женщин и принцип гендерного равенства в семье, женщина оставалась для них прежде всего матерью и женой, а в сексе ей отводилась пассивная роль. Самих себя мужчины видели сильными, деловых женщин уважали, но жениться предпочитали на заботливых и нежных.

Опрос, проведенный десять лет спустя женским журналом «Бригитта» (Metz-Goeckel, Miiller, 1986), показал, что гендерные установки и ценности за это время стали менее определенными, а у мужчин выросла неуверенность в себе. Домашняя работа по-прежнему оставалась преимущественно женской, только 7 % мужчин занимались ею систематически. 80 % опрошенных считали, что мужчина прежде всего кормилец, который должен содержать семью, а домашним хозяйством пусть занимается жена. Тем не менее 44 % опрошенных мужчин считают такое решение неидеальным, а 18 % – просто плохим. Мужчины стали чувствительнее к фактам насилия в отношении женщин (раньше они о них не знали и знать не хотели). Сексуальность стала более органично вписываться в целостный образ мужчины, выросла ориентации на партнерские отношения. Вообще, заметен сдвиг к «более мягким» мужчинам, но, несмотря на смягчение тендерного неравенства, «новые мужчины» составляли в общей массе немцев незначительное меньшинство.

Опрос, проведенный в 1983–1986 гг. по заказу правительства Институтом прикладных социальных исследований, констатировал, что сдвиги в гендерном порядке продолжаются (Hartenstein et al., 1988). Женщины завоевывают все больше позиций в сфере образования и профессиональной деятельности, но в семейно-бытовых отношениях выравнивание происходит медленнее. Тем не менее более молодые и образованные супруги начинают справедливее делить обязанности между собой. Если в 1975 г. 26 % мужчин сказали, что предпочли бы оставить всю домашнюю работу женщинам, то в 1986 г. так сказали 18 %. Доля мужчин, реально участвующих в домашней работе, выросла с 46 до 64 %. Демократичнее стал механизм принятия важнейших семейных решений. Резко уменьшилось насилие в семье. Мужчины стали больше участвовать в воспитании детей, хотя и на подсобных ролях.

Проведенный в 1989–1990 гг. берлинской социологической службой репрезентативный опрос 712 западногерманских мужчин (Hollstein, 1990) подтвердил, что нормативные образы развиваются в сторону большего гендерного равенства. Однако изменение установок часто не сказывается на реальном поведении. Темп и масштаб изменений зависят от целого ряда социально-экономических факторов. Наибольшие изменения происходят у мужчин нижнего среднего класса. Новые нормы гендерных отношений успешнее всего усваивают мужчины 27–40 лет, с гуманитарным образованием, интересом к политике, работающие учителями, психологами, социальными работниками. Напротив, среди представителей высших и, особенно, низших социальных слоев изменений мало. Многое зависит от уровня образования, характера работы, а также от особенностей собственного детства.

В результате ослабления гендерного неравенства женщины кажутся мужчинам более сильными, чем раньше. Однако ожидания в большой степени зависят от социального положения самих мужчин. Средние слои в этом отношении выгодно отличаются от более сексистски настроенных низов и верхов. Мужчины из средних слоев чаще разговаривают с женщинами о своих чувствах, детях, политике, друзьях и сексуальности, то есть они больше ориентированы на коммуникацию. Представители низов и верхов воспринимают женщин более функционально и «материалистически». Если мужчины из средних слоев к женской эмансипации относятся положительно, то представители высшего слоя одобряют ее только на словах, реально поддерживать гендерное равенство готова лишь одна треть. Среди рабочих разброс еще больше: равноправие поддерживает треть опрошенных мужчин, 15 % считают его опасным, а 24 % даже хотят с ним бороться. За социальные льготы для женщин высказались 80 % мужчин из средних слоев, 80 % нижнего слоя высказались против.

Фактическое распределение домашних обязанностей социально детерминировано. У мужчин из высших слоев такой проблемы нет – все делает прислуга. Мужчины из средних слоев тратят на домашнюю работу в среднем 1,3 часа в день, а из низших слоев – 1,1 часа. Так же сильно варьируют представления мужчин о себе, своем теле, здоровье, сексуальности и т. д. Больше всего изменений в этой сфере жизни ощущают представители средних слоев, затем – высших, а низшие классы порой даже не понимают, о чем идет речь.

Выбирая любимых кинозвезд, мужчины-рабочие отдают предпочтение более маскулинным и агрессивным (Ален Делон, Сильвестр Сталлоне, Бельмондо и др.), а представители среднего класса – более тонким и рефлексивным (Дастин Хофман, Вуди Аллен). Качества «идеального мужчины» у низов более стандартны: выпивка, демонстрация силы и т. п. Средние слои предпочитают тех, кто готов обсуждать свои проблемы, признаваться в слабостях и т. д. Интересно, что разброс в выборе предпочитаемых мужских образов, с которыми респонденты идентифицируют себя, оказался больше, чем в выборе женских персонажей.

В оценке собственных способностей у мужчин всех слоев заметен возрастной разрыв: молодые мужчины чувствуют себя более самостоятельными и способными справляться с бытовыми проблемами без помощи женщин, чем старшие. Мужчины из средних слоев придают меньше значения полу своих детей, для рабочих разница между мальчиками и девочками очень существенна.

Меньше всего перемен зафиксировано в сфере взаимоотношений мужчин друг к другу. Во всех социальных слоях мужская дружба считается привилегированным, самым важным из мужских отношениий, и все ее высоко ценят. Однако интимные излияния между мужчинами редки, в детстве и юности мальчики охотнее делятся своими переживаниями с сестрами, чем с братьями. Говорить с друзьями о своих слабостях, сексуальных проблемах и т. п. мужчины избегают, чаще говорят о работе, спорте, политике. Неуверенность в себе, чувство неопределенности своей идентичности и тревога у мужчин значительно чаще проявляются в отношениях с другими мужчинами, чем с женщинами.

К идее «мужского освободительного движения» американского образца большинство немцев относится отрицательно: «ерунда», «глупости», «подражание женскому движению». Однако многие мужчины своим положением не удовлетворены, считая, что как в социальном, так и в человеческом плане поставленных целей они не достигли. Мужчины из средних слоев меньше других гордятся своей маскулинностью и чаще выражают симпатии к андрогинным типам и ценностям. Рабочие к этому отнюдь не склонны.

Общий вывод исследования: после 1975 г. в гендерных отношениях произошли большие сдвиги. Мужчины стали более терпимыми, менее агрессивными, лучше относятся к женщинам. Медленнее всего меняется поведение мужчин в семье и по отношению к детям. Этому мешает, в числе прочего, мужской шовинизм, отождествление маскулинности с внесемейными достижениями, по формуле «профессионально неуспешный мужчина – вообще не мужчина».

Последнее крупное немецкое исследование ХХ в. «Мужчины на переломе. Как видят себя немецкие мужчины и как их видят женщины?» (Zulehner, Volz, 1998), выполненное по заказу двух религиозных мужских общин, евангелической и католической, при поддержке федерального министерства семьи, охватило две репрезентативные выборки (1200 мужчин и 800 женщин). Тот факт, что немецкие женщины успешно осваивают традиционно мужские сферы деятельности, ни у кого сомнений уже не вызывает. Однако гендерное равенство приветствуют 53 % женщин и только 31 % мужчин.