КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

— Не было такого случая. Этот человек выполнял свой служебный долг. Я относился к этому с пониманием.

Почему прошедший через Афганистан Николай Ковалев не избавил нас от чеченских проблем простым путем — не приказал своим людям ликвидировать командиров боевиков? Неужели это технически невозможно?

— На первом этапе политическое решение состояло в том, чтобы не обострять ситуацию, стараться ладить с чеченцами и никого не трогать.

15 июля 1997 года в Ессентуках Ковалев и руководитель Чеченской национальной службы безопасности Абу Мовсаев подписали временное соглашение между двумя спецслужбами. Договорились об обмене информацией, о сотрудничестве в борьбе с терроризмом и захватом заложников. Имелось в виду, что российские спецслужбы смогут участвовать в совместных операциях на территории Чечни. Но из этого ничего не вышло.

— Попытки поладить с чеченским руководством — это одна сторона дела, — продолжал Ковалев. — Другая состоит в том, что физическое устранение кого-то из руководителей проблему не решает. Вот вам пример — Дудаев. Разве его смерть решила чеченскую проблему? Я бы на сей счет не обольщался. Государство не должно становиться на один уровень с террористами и заниматься государственным терроризмом.

— Вы имели информацию из Чечни?

— Конечно, и регулярно ставил в известность руководство страны.

— Так почему же Федеральная служба безопасности не смогла предупредить в 1999 году взрывы в Москве и в других городах, проникновение боевиков в Дагестан?

— Ответить на этот вопрос не так просто. Видите ли, мы создали в составе ФСБ управление по разработке преступных организаций, то есть сформировали систему получения упреждающей информации о том, что происходит в Чечне.

Николай Дмитриевич по понятным причинам не захотел во время нашего разговора уточнить, что имеется в виду, но, судя по всему, речь шла о системе радиоэлектронной разведки, которая позволяла с высокой степенью точности следить за действиями боевиков в Чечне. Ведь каждой операции предшествует длительная подготовка — радиотелефонные переговоры, встречи, передача денег и взрывчатки. Профессионалы по ряду косвенных признаков могут понять, что именно замышляется.

— И эта система позволила нам предотвратить ряд крупных террористических акций. Есть люди, которые благодаря этому остались живы, — говорил Ковалев. — К сожалению, после моего ухода из ФСБ это управление было упразднено, и система получения информации разрушилась.

Более всего Ковалеву повредил скандал, который разгорелся, когда офицер ФСБ заявил, что ему было приказано убить известного предпринимателя Бориса Березовского.

Весной 1998 года в кабинете заместителя главы президентской администрации Евгения Савостьянова подполковник госбезопасности Александр Литвиненко написал заявление, в котором сообщил, что этот приказ ему в конце 1997 года отдал заместитель начальника управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций ФСБ капитан второго ранга Камышников. Литвиненко назвал имена свидетелей — своих сослуживцев из 7-го отдела управления.

Осенью 1998 года Литвиненко с четырьмя коллегами устроили пресс-конференцию, на которой говорили, что «приказ убить исполнительного секретаря СНГ Березовского не случайность в практике ФСБ».

В обществе по-разному отнеслись к этой истории. Мало кто поверил в то, что руководители ФСБ действительно могли отдать приказ кого-то убить. Это люди опытные, прошедшие большую жизненную школу, и каждый из них понимает, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Другое дело, что в частном разговоре высокопоставленный офицер мог бросить что-то вроде:

— Убил бы ты этого Березовского! Вот бы пользу стране принес.

Литвиненко познакомился с Березовским, когда участвовал в расследовании реальной попытки убить Бориса Абрамовича. В июне 1994 года машину Березовского взорвали, сам он чудом остался жив. Литвиненко был тогда оперативным уполномоченным управления ФСБ по борьбе с терроризмом. Чуть позже он пришел на помощь Березовскому, которого подозревали в причастности к убийству популярного телевидущего Владислава Листьева. И к Березовскому пришли офицеры регионального управления по борьбе с организованной преступностью, требовали, чтобы он поехал с ними. А Литвиненко будто бы сказал:

— Кто подойдет к Березовскому — буду стрелять!

И отвел своего друга в Кремль, где тот отсиделся… Так, во всяком случае, описывал эту историю сам Березовский.

Почему Литвиненко захотел устроить скандал, знает только он один. Писавшие об этой истории журналисты полагают, что он решил таким образом разделаться с начальством, с которым у него не складывались отношения. Если это так, то рассчитал он все плохо.

Действительно, было назначено служебное расследование, нескольких офицеров отстранили от работы. Новый директор ФСБ Владимир Путин расформировал управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций — любимое детище Ковалева.

Но Литвиненко пришлось значительно хуже. Главная военная прокуратура заявила, что его обвинения в адрес руководства ФСБ не подтвердились. Зато коллеги на него сильно обиделись, предательства корпоративных интересов на Лубянке не прощают. Его уволили из органов. Теперь уже за него взялась Главная военная прокуратура. Ему припомнили все старые дела. Литвиненко и его приятелей по 7-му отделу обвинили в том, что они кого-то избили при обыске, на кого-то давили, добиваясь нужных показаний.

Березовский взял Литвиненко в аппарат исполнительного секретариата СНГ советником отдела по вопросам безопасности департамента военного сотрудничества и безопасности. Но это Литвиненко не спасло.

Его арестовала Главная военная прокуратура. Адвокаты оспорили законность ареста в суде, и Литвиненко освободили. Тогда сотрудники ФСБ арестовали его вновь — прямо в зале суда. Но суд вновь выпустил его под подписку о невыезде. Осенью 2000 года бывший подполковник Литвиненко с семьей покинул Россию и через Турцию перебрался в Англию, где получил политическое убежище…

Ковалев подал иск к Борису Березовскому о защите чести и достоинства. Поводом для судебного разбирательства стало письмо исполнительного секретаря СНГ в адрес нового директора ФСБ Владимира Путина. Березовский писал Путину, что Ковалев «фактически находился в сговоре с руководителями Управления ФСБ по разработке и пресечению деятельности преступных организаций», которые поставили своей задачей убить Березовского.

Николай Дмитриевич подал на магната в суд и выиграл дело. Суд потребовал опровергнуть сведения, порочащие имя бывшего директора Федеральной службы безопасности.

— Вы не ощущали того, что и вы были предметом оперативного интереса со стороны других служб, оперативной разработки? — спрашивал я Ковалева.

— Никогда не ощущал. Что меня разрабатывать? Я в семь утра на работе, в одиннадцать вечера дома, упал, заснул, а утром вскочил и как заведенный помчался на работу. Меня разрабатывать — дело бессмысленное.

— А были попытки узнать, что происходит внутри вашего ведомства через людей, которые у вас работают?

— Это всегда было, и я к этому относился довольно спокойно. Не было в ведомстве ничего такого, что следовало было скрывать. Если какие-то сотрудники контактировали с администрацией президента и о чем-то докладывали, я к этому относился нормально. Мы ничего противоправного не делали. Служба и так работала как под рентгеном. Утечки информации постоянно шли.

— И вы не в силах были это пресечь?

— Мы неоднократно пресекали такие попытки, но это сложный процесс. Скажем, работник занимается проверкой каких-то оперативных материалов. Считает, что какие-то действия государственного служащего незаконны и он коррумпирован. Допустим, чиновник подписал документ, дающий определенные льготы какой-то структуре. Одновременно с этим его сыну продают автомобиль по заниженной цене.

Наш сотрудник считает, что это коррупция в чистом виде, ее нужно пресекать. Но как доказать причинно-следственную связь между подписанием документа и покупкой сыном машины за бесценок? Практически это невозможно.

В правовом отношении ситуация заходит в тупик. Оперативный работник ощущает свое бессилие и идет по пути наименьшего сопротивления. Он хочет эту информацию любым путем реализовать — хотя бы через средства массовой информации.

Николай Дмитриевич Ковалев, как и Голушко, был профессионалом без крепких связей в Кремле. Этим объяснялась неустойчивость его позиций.

Слухи о грядущей отставке Ковалева распространялись постоянно. Но Ельцин неизменно заявлял: