Раннвейг Ингольд. Северная Сага - Ленни Лоренц

Я достаточно гибла последние дни.

Пожелтевшие зубы вожака звонко щелкнули в трех метрах от моей коленки. Его глаза, умные, расчетливые, такие хитрые не сводили взора с моего возбужденного лица.

«Спокойно, Раннвейг… Ты Раннвейг, карающая длань принца Агвареса, спасительница айдар….как бы глупо это ни звучало, но быть живой лучше, чем гнить в земле… если только выживу… вот только выживу и…» – клыки вожака вновь захлопнулись в паре метров от моего бедра, и я моментально развернулась вбок, заставляя хищника следовать за мной. – «Только выживу и….отыщу вина и чьи-нибудь объятия… мужчины, женщины, неважно… Хороший песик, хороший!! Если только выживу!!!»

Худой облезлый волк, явно переживший не одну зиму, позади меня, цапнул коня за ногу, но тут же был награжден щедрым и мощным ударом копыта в бок, оглушившим серого. Он трусливо отполз назад, поскуливая и огрызаясь на обидчика.

«Так его, так его!» – ликовала я, подманивая белого вожака, отпрыгивая в сторону, каждый раз, как он пытался ухватить меня за ногу или бок.

Эта пляска длилась уже пару минут, а остальные члены стаи будто наблюдали веселый спектакль схватки человека и зверя, нарушаемой ляганием гигантского коня, от одного удара которого могли бы вытечь все мозги. Кто-то уклонялся и отступал, а некоторые молодые особи так и рвались в бой, натыкаясь на живой щит.

Щит, оберегающий меня и мою жизнь. Этот конь необычен, это точно… может его дрессировали? Если выживу, обязательно дам ему прозвище Оберегающий Щит…

Раннвейг Ингольд из Золотого Королевства Айдар и ее Оберегающий Щит.

Я прыгала вправо – волк щелкал зубами у моей правой руки, не страшась лезвия сабли; я разворачивалась налево, и хитрый вожак, словно пастух заблудшей овцы, преграждал мне путь своей откормленной, холеной тушей, не знающей ранее голода.

«Но сегодня ты не получишь мою ляжку, как бы ни старался….я сильнее, я хитрее тебя, волк. Твои друзья не помогут тебе – их сердца пронизаны страхом от вида неведомого им зверя со смертоносными копытами и людским взглядом, полным ненависти и огня». Так я подбадривала себя, пусть и нелепо, пафосно и чудаковато, не отрывая глаз от вожака, следя за каждым его мягким, но уверенным движением, наполненным силой и мощью свирепого хищника. Игра с огнем казалась теперь мне детским лепетом.

Сабля была тяжела, и постоянно держать ее на изготовке было чертовски сложно, но стиснув зубы, я понимала, что стоит потерпеть… А еще стоит найти толкового учителя фехтования, если выживу… Если только выживу…

Дождь усилился, застилая мне взгляд, что играло стае на руку. Они, будто почуяли мое сомнение и минутное колебание и с новой силой принялись наносить укусы коню. Один из молодых щенков ранил Черныша, неглубоко, но это уже сказалось на его ловких движениях. Он обидчиво заржал, и словно посрамленный, надутый ребенок с удвоенной агрессией, бросился в кучу врагов, так и жаждущих его следующей роковой ошибки.

Еще один длинный прыжок, уклон, прыжок, и еще один шаг назад.

Я начинала задыхаться от напряжения и поднимающейся усталости в руке, держащей саблю, и понимала, что пора заканчивать эту бесконечную игру. Человек не может победить зверя силой, особенно стаю волков. Стоит смириться с этим?

Поднялся ветер, и тучи, черными валунами обрушились на опушку темного леса, будто сама природа понимала всю несостоятельность этого поединка стаи волков и одного слабого человека, пусть и с Оберегающим Щитом за спиной. Предатель-ветер трепал мои мокрые волосы, загораживая обзор, а капли уже холодного ливня, заливали мне глаза. Белый волк-вожак казался мне обычным мелькающим из стороны в сторону светлым пятном с горящими янтарными глазами.

Но во влажном воздухе с витающим запахом смерти, вдруг повеяло надеждой. За вековой сосной, упирающейся в самые разверзнутые небеса мне привиделся силуэт человека, но в эту же минуту острые, как бритва, зубы вожака впились мне в предплечье, проникая даже через прочную кожу наручей. Заорав от ноющей, невыносимой боли и от вида полившейся крови, как подстреленная утка, я со всего размаху полоснула хищника по спине, но ловко извернувшись, он отринул назад; и шерсть его вздымалась от ярости, выражая его разочарование и возбуждение от вкуса крови.

Конец ознакомительного фрагмента.