Значение Православия в жизни и исторической судьбе России - Алексей Царевский

Упрек 2-ой: Православная цивилизация ниже инославной

409. Православие всегда и везде являлось могущественным двигателем и созидателем цивилизации. Все великое в теперешнем обществе выходит из Православия посредственно или непосредственно.

Говорят, далее, что и умственными средствами Православная церковь скудна, что цивилизация наша православная ниже инославной, католической и протестантской. Но если под цивилизацией разуметь гармоническое развитие всех — религиозных, нравственных и умственных сил народа в духе истинного христианства, то поставленный упрек является совсем несправедливым; Православие всегда и везде являлось могущественным двигателем и созидателем цивилизации. Не говоря о высокоразвитой культуре древней греческой и византийской, и в новое время, даже вне пределов православного мира, Православие оказывало человечеству деятельные и именно просветительные, культурные услуги. Примерно, в многохвалимую, прославленную в западноевропейской истории эпоху возрождения наук и искусств не православные ли главным образом силы, после страшного турецкого погрома многострадальной Византии, притекли на запад и создали там это возрождение? Да и в новейшее время в Православии коренится самый крепкий и истинный залог исторического прогресса; по крайней мере лучшие стремления современности идут из начал истинно христианских, православно-христианских. Все, что есть великого в новом общественном порядке, — начала истины, любви, правды и свободы, эти крепчайшие и полнейшие начала прогресса, — прямо или непрямо, но входят в жизнь человечества главнейшим образом из Православия, посредственно или непосредственно из него вытекают.

410. Русские богословы не известны на Западе из за предубежденного отношения ко всему русскому. Тоже самое относится и к русской интеллигенции.

Что касается, в частности, нашей русской церкви и собственно прогресса православной мысли на Руси, то, вследствие неблагоприятных исторических, политических и бытовых условий, самостоятельный ход богословского развития здесь надолго задержан был. У православных русских богословов были прежде всего свои специальные задачи: им нужно было сохранить и отстоять Православие от враждебных посягательств католичества и протестантства, а также оборонить его и от неразумных притязаний раскола. И мы знаем, что никто иной, а русские православные пастыри и богословы свято и доблестно исполнили эти нелегкие задачи. Но и помимо этого Православная русская церковь обладает великими умственными дарованиями, свидетельствующими о силе православной мысли в ней и о жизненности в ней право-славного гения. Произведения таких богословов, как, например, уже в новое время — Димитрий Ростовский, Тихон Задонский, митрополиты Платон, Филарет, Макарий, архиепископы Иннокентий Херсонский, Филарет Черниговский, Никанор Херсонский, протоиерей Горский и многие другие, — составляют истинное украшение всесветной богословской литературы. Если высокоталантливые философско-богословские и блестящие ораторские труды этих богословов не распространены на западе, вследствие недоступности там русского языка и их православия, если мало известны эти труды и русской интеллигентной публике, вследствие все еще безрассудно предубежденного отношения последней ко всему своему русскому, а тем более религиозному, церковному, — то виновны в том не эти великие люди, слава и краса православного богословского мира.

411. Христианский дух русской литературы.

Нельзя, к слову, не упомянуть также и о том, что Православие, как нигде и никакое религиозное исповедание, благотворно влияет и на светское литературное творчество русское вообще. Идеалы Православия проникли в русскую художественную словесность и высоко ее подняли, оживили и одухотворили. Как известно, новейшая русская словесность приобрела широкое распространение и за границею, всюду привлекла к себе внимание и симпатии, — и это потому, как сами иностранные критики объясняют, что в произведениях наших талантливых писателей чувствуется веяние евангельского духа, выступает всех увлекающее и подкупающее «золотое, чистое и святое сердце». Леруа-Болье, напр., выдающиеся качества русской поэзии полагает в том, что в ней преобладают христианские чувства, что во всей Европе русская литература остается самою религиозною. Глубина великих созданий русской словесности, говорит он, иногда даже против воли авторов — христианская, несмотря на свой кажущийся даже рационализм, великие писатели русские в сущности глубоко религиозны [3].

Упрек 3-й: Православная Церковь допускает изменения

412. Церковь не допускает изменений в учении, но в обрядах допускает поправки.

Много недостатков люди предубежденные усиливаются усматривать и в самом Православии русском, в нашей церковной жизни. Так, например, говорят, что наше вероучение Православное не может считаться непогрешимым и стало быть истинно Православным, так как само оно допускает у себя изменения и исправления, например, в обрядах, следовательно, допускает возможность ошибок, неисправностей. Но так говорят только люди, смешивающие и неразумно обобщающие догматическую непогрешимость с обрядностью церковною; так может говорить только тот, кто забывает, что истинная Церковь Христова, неизменно храня богооткровенные н а ч а л а веры, в развитии их, применении и выражении, по духу дарованной ей от Бога свободы, всегда может и считает нужным сообразоваться с потребностями членов своих, изменяющимися от времени и условий жизни.

413. Православие пережило все уклонения и осталось неизменным.

Да и самое вероучение догматическое в Православии, говорят, допускало колебания; и тут, в догматической собственно сфере, были ереси, расколы, возникали сомнения, недоумения и разногласия. — Да, Господу угодно было и Православное Богооткровенное вероучение низвести до человеческого понимания, предоставить его слабому человеческому разуму для уяснения, чтобы тем с большею прочностью и основательностью, с большею силою доверия и убеждения оно воспринималось человеком. И вот действительно, обсуждения некоторых частностей, представлявшихся человеческому пониманию в какомлибо отношении недоуменными, порождали многие споры, ошибочные мнения, расколы и ереси. Но единая истина, чистое Православие в существе своем разве пострадало от того? Глас Божий, в голосе большинства верующих, а особенно авторитет Соборов, руководимых благодатною мощию Божией, всегда отстаивали правду, восстановляли истину; и что же получилось в конце концов? Пережив все сомнения и колебания, отвергши все уклонения и ереси, вероучение Православного христианства осталось неизменно и непреложно тем же Божественным небесным учением, которое девятнадцать веков тому назад возвещено было миру самим Спасителем и Его святыми учениками и апостолами. Как чистейшее золото, Православие святое, так сказать, перегорело в горниле всяких разномыслий, толкований и пониманий, и теперь, от всего уже очищенное, со всех сторон защищенное и уясненное, не стало ли оно для сознания человеческого еще несомненнее, как бы еще чище, выше и святее!

Упрек 4-й: Православное духовенство отсталое

414. Духовенство утвердило и отстояло Православие на Руси.

Гораздо больше упреков сыплется собственно на русскую церковную жизнь. Так, например, издавна и упорно повторяются всевозможные обвинения на наше православно-русское духовенство; главным образом его обвиняют в косности, обскурантизме, отсталости умственной, а также в разных недостатках нравственных. Но неосновательность и преувеличенность этих обвинений обнаруживаются само собою, если сопоставить их с тем фактом историческим, что эти косные и испорченные люди однако сумели спасти Православие на Руси и отстоять его от всяких посягательств со стороны католичества и протестантства, что духовенство русское, особенно в старину, было светом древнерусского мира, солью русской земли, что духовенство именно не только утвердило Православие на Руси, а, так сказать, вкоренило его в плоть и кровь русского человека, соделало его основным и неотъемлемым свойством русского народа.

Упрек 5-ый: Вера русского народа неразумная, темная

415. Русский простой человек может быть не знает Катехизис, но он прекрасно усвоил в своем сердце жизненные начала Христианства.

Но эта вера народа русского, говорят, есть вера неразумная, темная, есть только слепая привязанность невежественных людей к обрядности. Так могут говорить только люди, чужие для православной русской семьи, люди, примыкающие к ней разве только именно обрядностью одной, а сердцем и духом далече от нее отстоящие. Так говорят только люди, которые за внешней обрядностью русского человека не могут видеть или не способны понять его внутренней теплоты, его живой веры и освящающей человека пламенной любви его к своей святой Церкви. Действительно, простой русский человек многого не постигает в догматике своего исповедания; правда, многого может быть не разумеет он и в обрядности Православия; во всяком случае это — честный, истинный православный христианин, для которого святая вера его, прежде всего, выше всего и дороже всего, это христианин, гораздо более близкий и угодный Богу, нежели кичливое и тщеславное многоучение в пустой и закрытой душе. Пусть простой русский человек не выдержит экзамена из катехизиса, не прочитает даже символа веры, во всяком случае основные истины Православия и существенные руководительные в жизни начала его отлично понятны сердцу русского человека, они в нем живы и действенны, они согреты пламенным чувством его и потому-то обнаруживаются в изумляющих мир неподдельных проявлениях самой искренней набожности. Величие и спасающая сила христианства не в том виде обнаружились, что Господь даровал знание падшему человеку, а в том, что Он сообщил жизнь духу человеческому; поэтому не умом, а целою жаждущею душой и воспринимает человек Его животворную религию. Гордым своими знаниями еллинам вера в Распятого представлялась даже безумием (1 Кор. 1, 23), но, с другой стороны, она обнимала и пленяла души людей и совсем простых, через благодатное прикосновение к ним и непосредственное действие на них сущей в ней Божественной силы, так как христианство есть именно сила Божия на спасение всех верующих (Римл. 1, 16). Эта сила Божия, даруемая христианством, приемлется и усвояется простецами, может быть даже в большей степени, чем людьми высокообразованными, так как они недоступны сомнениям, в них скептицизм не заслоняет источника высшей правды и спасительной истины; религия поэтому и проникает все их духовное существо, составляет единую основу цельного и непоколебимо прочного их миросозерцания, единую опору их жизни и деятельности. Как самое подробнейшее знание христианского учения, скопляемое в уме, не есть еще вера, так что, по слову апостола, «всегда учащиеся» могут «никогда не дойти до познания истины» (2 Тим. 3, 7), так, с другой стороны, истинно верующие, по слову Спасителя, суть «те, которые, услышав слово, хранят его в чистом и добром сердце и плод творят в терпении» (Лук. 8, 15). Глубокое и незыблемое основание веры Православной для простого народа русского коренится в непредубежденных умах, в чистых и отверстых для благодати Божией сердцах, в духовном опыте этих простых людей. Они не изложат исповедаемой ими веры в точно формулированных понятиях, они не отразят нападений на веру свою силою доказательств научных; но они чувствуют истину в вере своей святой, — по слову апостола, они «сердцем веруют в правду» (Рим. 10). Народ русский понял и усвоил сущность Православия не в школе и не в храме только, он глубоко и точно постиг его прежде всего в школе вековых страданий, когда от всех покидаемый, всеми попираемый, на всех работающий, он имел только одного Утешителя — Христа, Им только спасен был от вечной гибели и смертного отчаяния, и к Нему зато привязался всем существом своим, Его воспринял в душу свою на веки. При этом недопонимание русским простым человеком частностей и тонкостей вероисповедных — ничто: это не невежество религиозное, а это только простодушная, младенческая и самим Господом в детских сердцах не отвергнутая простота веры (Мо. 18, 3 — 4).