Держать оборону - Александр Тарнаев

Во-вторых, только с приходом Сердюкова появились все эти ОАО и ООО, которые фигурируют в уголовном деле о хищении 4 млрд. руб. и возглавляемые не просто гражданскими лицами, но ещё и женщинами странного поведения, как выясняют сейчас следователи большими любителями не только дензнаком, но и всяких там айфонов, планшетников и курортных развлечений (брали «откаты» путёвками).

Проститутки, любовницы, содержанки – не новое для российской так называемой «управленческой элиты». Но лишь в последние годы, кроме денег и драгоценных побрякушек, с ними стали рассчитываться высокими должностями, званиями и государственными наградами.

Если говорить о моих взглядах на это дело как бывшего военного контрразведчика, то я считаю, что ущерб государственному бюджету в размере 4 млрд. рублей (а если внимательно присмотреться к закупкам «Мистралей», «Ивеко» и т. п. – то намного больше), нанесённый этой организованной группой лиц, где главный руководитель в данном деле проходит как свидетель, а по материалам прессы в деле именуется «министр обороны» – это прямой подрыв обороноспособности Российской Федерации.

Смотрите, что получается. На то, чтобы расплодившиеся при Сердюкове «эффективные менеджеры» могли воровать – 4 млрд. нашлось. На закупку французских «Мистралей», итальянских БТРов, израильских беспилотников и т. д. – миллиарды нашлись. На квартиры многомиллионной стоимости, земли и коттеджи в курортной зоне для руководства, приближённых и родственников, на миллионные премии себе, любимым – деньги имеются. А вот на постройку боевых уникальных самолётов МИГ-31 у Министерства обороны средств нет.

На мой взгляд, нельзя исключить, что так называемая «военная коррупция» – это просто прикрытие цели, которая упомянута в ст.281 УК РФ – подрыв экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации. И в этом направлении нужно работать более глубоко и профессионально нашим специальным службам.

По моему мнению, для читателей представляет интерес ситуация вокруг так называемой «экономической амнистии», которую Госдума в спешном порядке утвердила в начале июля 2013 года «под занавес» весенней сессии. Она касается осужденных и подследственных по делам о незаконном предпринимательстве, нарушении авторских прав, уклонении от уплаты налогов, мошенничестве в сфере кредитования. Обязательным условием для попадания под действие амнистии является возмещение убытков потерпевшим.

Процесс её обсуждения и принятия сопровождала большая шумиха. Как гласит русская пословица: «От свиньи визгу много, а шерсти мало». Никто не сомневался, что амнистия будет принята парламентским большинством, поскольку поступил приказ «фронтового» начальника В.Путина. Да и тот славословный галдёж, который поднялся в СМИ, тоже не случаен.

В связи с этим возникают два вопроса.

Во-первых, почему такая спешка? Ведь ещё в мае-июне, по словам главы государства, документ об амнистии был «сырой», а сейчас он уже так «обсох», что просто невтерпёж как нужно его принять.

И второй вопрос. Возвращаясь к той пословице – шума много, а где же «шерсть»? Неужели всё это нужно, чтобы освободить от наказания несколько тысяч законно осужденных жуликов и мошенников?

Думаю – вряд ли. В недавней истории нынешней российской Госдумы уже была аналогичная спешка с амнистией 2000 года, в результате которой на свободу вышел ряд преступников, совершивших особо тяжкие преступления. За компанию с ними с чистой совестью и на свободе оказался Владимир Гусинский, у которого в то время путём посадки «отжимался» телеканал НТВ. Спустя некоторое время депутаты спохватились, нашли якобы случайную ошибку в тексте документа об амнистии, списали её на сотрудников думского аппарата. Пришлось вносить поправки, подключали даже Конституционный суд.

И каков результат той спешки. Госдума в глазах СМИ и общества предстала собранием малопрофессиональных и коррумпированных личностей. Вышедших на свободу рецидивистов и след простыл. «Помахал ручкой» из-за границы Думе и Кремлю опальный олигарх Гусинский.

Не исключено, что и в нынешней амнистии есть свой скрытый смысл – например, увода от ответственности проходимцев по делам «Оборонсервиса», «Росагролизинга», «саммита АТЭС», «ГЛОНАСС» и т. д.

Но когда Думе в это вникать – поступила команда «принять срочно».

В этом случае, на мой взгляд, неплохо было бы вспомнить ещё одну русскую пословицу: «Не мотай на ус то, что тебе вешают на уши».

По большому счёту, эта амнистия должна стать поводом для серьёзного парламентского разбирательства.

Ведь если понадобилось выпускать людей, значит, они не представляют общественной опасности.

Тогда зачем их сажали?

Зачем Госдума с подачи исполнительной власти понапринимала таких коррупционных законов, по которым можно безнаказанно посадить любого предпринимателя?

Бизнесмены, общественность, пресса регулярно сообщают о многочисленных фактах заказных дел на бизнесменов, о беззаконии в правоохранительных органах и судах, о коррупции во всех властных структурах.

Но тогда, выпуская из тюрем жертв очередных необоснованных репрессий, нужно добиваться, чтобы их место заняли коррумпированные следователи, сотрудники полиции, судьи, чиновники, из-за которых они оказались за решёткой, лишились права на нормальную жизнь, потеряли бизнес.

В общем, итоги антикоррупционной борьбы неутешительны. За период с 2008 года средний размер взятки вырос в 33 раза и составил, по самым скромным оценкам, около 300 тысяч рублей. По подсчетам независимых экспертов, ежегодный совокупный доход российских коррупционеров – около 300 млрд. долларов, что сопоставимо с годовым российским бюджетом и составляет 25 % ВВП страны. Есть и более высокие оценки. В мировом рейтинге восприятия коррупции Россия на 154-м месте из 178, в компании с Папуа-Новой Гвинеей, Камбоджей и Таджикистаном.

Борьба с коррупцией в России напоминает бесконтактное карате. Бойцы издают громкие крики, делают страшные глаза, но разящие удары останавливаются в сантиметре от противника. Может поэтому один телеведущий на TV верно заметил, что мы с коррупцией не боремся, – мы её тренируем.

Почему же у других получается намного лучше, чем у нас? Например, маленький Сингапур, который часто приводится в качестве наглядного примера эффективной борьбы с коррупцией.

Вот как об этом рассказал в интервью журналу «РБК» бывший глава Госбанка СССР и Центрального Банка России Виктор Геращенко, несколько лет работавший в этом государстве: «Так, у нас много говорят о борьбе с коррупцией. В Сингапуре благодаря политической воле лидеров и грамотному антикоррупционному законодательству сумели с ней справиться. В первую очередь были жестко регламентированы действия чиновников, упрощены бюрократические процедуры, очищена судебная система.

На судейские должности привлекли «лучших частных адвокатов», их зарплаты резко увеличили.

Кроме того, был полностью заменен личный состав полиции, а не её название, уволены и все сотрудники таможни.

Наконец, был создан независимый орган – Бюро по расследованию коррупции. Его директор подчиняется напрямую премьер-министру, и ни один министр не может вмешаться в работу бюро. Методы ведомства авторитарны: оно имеет право задерживать и обыскивать подозреваемых в коррупционных деяниях даже без решения суда, проверять банковские счета и финансовые документы подозреваемых и их родственников. И так далее. Его действительно боятся и за глаза называют «бюро по расследованию заразной жадности».

В стране были введены чувствительные экономические санкции за дачу взятки или отказ от участия в антикоррупционных расследованиях. Причем меры предпринимаются по отношению к обеим сторонам: и тем, кто берет, и тем, кто дает. И такая система действительно эффективно работает.

Расследования проводятся даже в отношении близких родственников и соратников Ли Куан Ю. С нашим банком работала юридическая фирма Li & Li, ее возглавляли жена премьер-министра и родной младший брат Дэнис Ли. Он мне жаловался, насколько трудно ему делать карьеру: брат внимательно наблюдал, чтобы его имя не использовалось фирмой в целях продвижения. Осторожно вела себя и супруга премьера.

Ряд министров, уличенных в коррупции, были приговорены к различным срокам заключения, покончили жизнь самоубийством либо бежали из страны. Госслужащие при приеме на работу и в дальнейшем ежегодно подают декларации об имуществе, активах и долгах. Своих, жены и всех детей. Если они не могут объяснить источник своего благосостояния, считается, что это коррупция.