ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ - Юрий Караш

Попытка прорыва (Хрущев — Кеннеди)

По вкладу в освоение космического пространства из всех глав государств, как бывших, так и действующих, нет равных двоим. Один из них Н. С. Хрущев. Во многом благодаря его политике рукотворный объект, а следом и человек впервые вышли на орбиту вокруг Земли. Второй — Джон Фицджеральд Кеннеди, избранный в 1960 г. президентом США. Именно он принял решение о полете людей на другую планету — Луну. Решение, воплощенное в жизнь в июле 1969 г., когда на поверхность искусственного спутника Земли впервые ступили два человека — американцы Нил Армстронг и Баз Олдрин.

Таким образом, имя Кеннеди навсегда будет связано в истории космонавтики с триумфальной лунной программой США. Однако мало кто знает, что цель, поставленная президентом перед НАСА, — опередить Советский Союз в высадке экипажей на Луну — была отнюдь не первоначально сформулированной 35-м хозяином Белого дома задачей в рамках лунной пилотируемой программы США. О том, каким глава Соединенных Штатов хотел видеть осуществление лунной экспедиции, сказал через несколько десятков лет после описываемых событий Теодор Соренсен — один из ближайших помощников Кеннеди. По его словам, «не секрет, что Кеннеди предпочел бы сотрудничать с Советами» в осуществлении полетов на Луну[137].

Новые возможности для советско-американского сотрудничества в космосе возникли при самом молодом президенте в истории США в силу двух причин[138].

В основе первой лежал избранный Кеннеди новый подход к отношениям с СССР. В чем же была суть этого подхода?

Во-первых, он признал, что советская военная мощь сравнялась с американской[139].

Не последнюю роль в этом признании сыграли и космические успехи СССР. «Советские спутники, — писал американский военный специалист профессор Б. Броди, — нанесли удар по самодовольству американцев, впервые показав, что русские способны опередить нас в технических достижениях большого военного значения»[140]. Осознание данных факторов заставило Кеннеди пересмотреть политику «с позиции силы» в отношении Советского Союза, которая исповедовалась его предшественниками — президентом Эйзенхауэром и госсекретарем Даллесом. Главное для нового президента было не допустить, чтобы геополитическое противоборство СССР и США привело к вооруженному конфликту[141].

Дальше — больше. Если конфронтация теряет смысл, нужно подумать о «наведении мостов» с потенциальным противником. Кеннеди выдвигает идею о поиске и развитии «сфер общих интересов» с СССР, которые помогли бы смягчить климат холодной войны. «Где бы мы ни нашли сферу, совпадение в которой советских и американских интересов позволит наладить эффективное сотрудничество между двумя странами, необходимо эту сферу выделить и развивать», — заявил Кеннеди в одном из предвыборных интервью[142].

Во-вторых, 35-й президент США не считал, что противостояние Советского Союза и Соединенных Штатов ограничено лишь рамками двусторонних отношений, но является отражением глобальной борьбы. Борьбы, которая, по мнению Кеннеди, велась между «свободой и тиранией». Выражаясь в том же духе, президент назвал «великим полем боя, на котором оборонялась и отвоевывала новые позиции свобода… все южное полушарие, включая Азию, Латинскую Америку, Африку и Ближний Восток — земли поднимающихся народов»[143]. В-третьих, Кеннеди считал, что наука и техника призваны сыграть столь же важную роль в исходе этой борьбы, как и оружие.

Но существовала и еще одна причина, по которой при Кеннеди шансов установить взаимодействие в космосе между СССР и США было больше, чем при Эйзенхауэре. Новый хозяин Белого дома имел совсем иное видение освоения космического пространства и его роли в международных отношениях. Для него деятельность за пределами земной атмосферы была не только средством восстановления американского престижа и самоуважения, сильный урон которым был нанесен выведением на орбиту Земли советского спутника и полетом Гагарина[144], и не только инструментом обеспечения будущего экономического, политического и стратегического лидерства Америки[145]. Кеннеди рассматривал космос, как одну из «сфер совместных интересов» с Советским Союзом[146].

Однако подобный подход к освоению космического пространства поставил перед Кеннеди три дилеммы, правильное решение, которых требовало незаурядного дара политического и дипломатического предвидения.

1. Для того чтобы восстановить попранные престиж и самоуважение, необходимо было создать дорогую космическую программу, нацеленную на победу в «космической гонке» с СССР. Для этого, в свою очередь, нужно было отбросить тревоги Эйзенхауэра по поводу несовместимости свободы и динамизма гражданского общества с централизованной мобилизацией и планированием, то есть с теми управленческими мерами, которые как раз и требовались для успешного осуществления амбициозной космической программы. Кеннеди считал, что подобная программа «потребует самопожертвования, дисциплины и организованности: нация не сможет более позволить себе остановки работ, завышенные стоимости [товаров и услуг], бессмысленные свары между государственными службами или же высокую текучесть высококвалифицированного персонала»[147]. Однако сотрудничество с Советским Союзом в области космоса размыло бы основание для «гонки», а следовательно, и для «ударного» рывка в космос американской нации.

2. Допустим, США и СССР станут сотрудничать в каких-либо второстепенных проектах, но при этом продолжат соревнование в тех, где победа сделает либо одну, либо другую страну бесспорным мировым лидером в области науки и техники. Как тогда? Будут ли они по-прежнему вовлечены в стратегическую гонку в космосе с сопутствующими негативными последствиями для их двусторонних отношений, или же у космоса все же сохранится шанс стать «сферой совместных интересов»?

3. Что нужно сделать в первую очередь — хоть немного улучшить отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами перед возможным началом какого-либо крупного совместного проекта или же наоборот — сделать подобный проект средством «отогрева» этих отношений?

Данные дилеммы были, наверное, одними из труднейших вопросов, на которые нужно было ответить администрации Кеннеди при формировании космической политики. Состояние советско-американских отношений, равно как и достижения СССР и США в космосе, давали Кеннеди разные варианты решений этих дилемм в течение его президенства.

Приоритет — сотрудничеству

В начале своего правления Кеннеди, как уже было отмечено, отдавал предпочтение идее сотрудничества, а не соперничества. Немалую роль в этом сыграла и рекомендация, полученная им от группы по формированию космической политики США в переходный период, то есть от Эйзенхауэра к Кеннеди. Возглавлял эту группу не кто иной, как Джером Визнер — советник Кеннеди по науке и технике. В докладе группы, представленном вниманию президента 10 января I960 г., говорилось, в частности, следующее: «…наша космическая деятельность, особенно в области связи и исследования нашей солнечной системы, предоставляет прекрасные возможности для международного сотрудничества со всеми странами мира. Самые амбициозные и долгосрочные космические проекты только бы выиграли, если б были не предметом национального соперничества, а осуществлялись бы в атмосфере сотрудничества, как проекты всего человечества»[148].

В своей инаугурационной речи, произнесенной 20 января 1961 г., Кеннеди призвал Советский Союз «вместе с США исследовать звезды»[149]. А через десять дней в своем первом «Послании конгрессу о положении страны»[150] особо подчеркнул: «Эта администрация (Кеннеди. — Ю. К.) намерена безотлагательно исследовать все возможные сферы сотрудничества с Советским Союзом и прочими нациями, «чтобы наука давала пищу пытливым умам, а не несла человечеству смерть и разрушения».

В частности, я сейчас же приглашаю все нации, включая и Советский Союз, начать вместе с нами разработку программы предсказания погоды, новой программы спутниковой связи, а также начать сотрудничество в подготовке полетов автоматических зондов на Марс и Венеру. Зондов, которые однажды помогут нам разгадать глубочайшие тайны Вселенной.

В настоящее время эта страна (США. — Ю. К.) находится впереди в области космических исследований и технологий, в то время как Советский Союз имеет преимущество по средствам выведения на орбиту тяжелых аппаратов. Обе нации могли бы помочь друг другу, а также другим нациям, если бы не делали (вышеперечисленные программы. — Ю. К.) предметом жесткого и бессмысленного соперничества в духе холодной войны. Соединенные Штаты желали бы объединиться с Советским Союзом, а также учеными всех стран мира, чтобы общими усилиями сделать плоды этих новых знаний доступными всем…»[151]