Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

что он усугубил эту проблему, присвоив часть средств, предназначенных для выплаты жалованья солдатам. Однако реальная проблема заключалась не в жадности лейтенанта к деньгам, а в снижении доходов нормандцев. Одним из первых действий Сомерсета стало председательствование на заседании Штатов Нормандии, которое состоялось в Руане в мае 1448 года. Штаты выделили субсидию в размере 90.000 ливров, то есть менее половины обычной суммы, заявив, что "общая бедность страны настолько велика, что они не в состоянии вынести большего". Делегаты жаловались, что если на несколько лет не освободить их от постоянных налогов, то все больше людей будут покидать страну и переселяться в другие регионы, а доход от налогов еще больше снизится. Численность гарнизонов, по их мнению, придется сократить, если в Англии не найдутся средства для их содержания. Сомерсет сделал все возможное, чтобы улучшить ситуацию. Он ужесточил порядок сбора введенных налогов и начал расследование коррупции и бесхозяйственности, а также предпринял решительную попытку подавить насилие со стороны гарнизонных войск. Но единственным эффективным средством борьбы с вольными солдатами было включение их в состав гарнизонов и выплата им жалованья, что еще больше усугубляло финансовое положение герцогства. Сомерсет никак не мог решить фундаментальную проблему, заключавшуюся в том, что Нормандия больше не могла позволить себе содержать крупный постоянный военный контингент за счет собственных средств. Ему было обещано 20.000 фунтов стерлингов в год из английских доходов в случае начала войны, но к тому времени было бы уже слишком поздно. Не было предусмотрено и заблаговременное укрепление обороны Нормандии[897].

В феврале 1449 г. Реджинальд Боулерс, аббат Глостера, член Вестминстерского и Руанского Советов, в своем обращении к Парламенту дал мрачную оценку сложившейся ситуации. Опираясь на выкладки канцлера Нормандии сэра Томаса Ху, он предупредил парламентариев, что военные реформы во Франции значительно усилили мощь Карла VII. Пограничные гарнизоны, по его словам, были усилены. По границе курсируют крупные полевые войска противника. Ни один из замков и обнесенных стенами городов на английской стороне не был должным образом укомплектован и снабжен. Их артиллерия, если она вообще существовала, была недостаточна. Почти все они были непригодны для обороны из-за отсутствия ремонта. Оставалось еще четырнадцать месяцев перемирия, и настало время взять оборону Нормандии в свои руки. В случае начала войны Нормандия "сама по себе не могла оказать сопротивления против огромной мощи противника"[898].

Глава XIII.

Гибель ланкастерской Нормандии, 1449–1450 гг.

После четырехлетней борьбы за продление перемирия англичане от него отказались. Ранним утром 24 марта 1449 г. Франсуа де Сурьен, арагонский наемник на английской службе, захватил город-крепость Фужер на бретонской границе. Около 600 человек перебрались через стены в два часа ночи, одолели спящий гарнизон и захватили город, разграбив все дома и совершив "все зло, какое только можно себе представить". В цитадели был размещен большой постоянный гарнизон. Фужер был главной бретонской крепостью на северной границе. Кроме того, это был один из самых богатых и многолюдных городов Бретани. В нем развивалась суконная промышленность, чему способствовала миграция квалифицированных специалистов из Нормандии. Он стал одним из главных центров торговли между ланкастерской Нормандией и Францией династии Валуа. В преувеличенных сообщениях, дошедших до французского двора, стоимость награбленного оценивалась в 2.000.000 ливров[899].

Взятие Фужера стало кульминацией более чем двухлетнего противостояния Англии и Бретани, начавшегося с ареста Жиля Бретонского в июне 1446 года. После этого события английское правительство затеяло бурную кампанию по его освобождению. Движущими силами этой политики были король и герцог Саффолк. Генрихом VI двигала личная привязанность к бретонскому принцу. Мотивы Саффолка были более откровенно политическими. Он полагал, что если Жиль окажется на свободе, то сможет бросить вызов франкофильской политике своего старшего брата и вернуть Бретань к благожелательному нейтралитету двух предыдущих герцогов. Саффолк всегда наивно верил в способность сочувствующих друзей во Франции переломить ход событий в пользу Англии. Ранее он совершил ту же ошибку с Карлом Орлеанским. Его иллюзии относительно Жиля поддерживали бывшие приближенные и придворные слуги бретонского принца, многие из которых после его ареста нашли убежище в Англии, а некоторые — при дворе самого Саффолка. Однако Жиль Бретонский оказался еще менее перспективным защитником интересов Англии, чем Карл Орлеанский. Франциск не сталкивался с серьезными внутренними проблемами в Бретани и находился в процессе урегулирования вражды с Пентьеврами, которая регулярно дестабилизировала правительство его отца и деда. У Жиля были друзья в Бретани, но не было политических сторонников. Англичане, не теряя надежды, объявили его вассалом Генриха VI и энергично протестовали против его заключения в тюрьму. Карл VII, со своей стороны, стал относиться к Жилю все более подозрительно. В июне 1448 г. он направил своего первого камергера Пьера де Брезе к бретонскому двору, чтобы тот убедил герцога не освобождать своего брата иначе как на самых жестких условиях. Возможно, именно из-за этих уговоров Жиль, до этого находившийся в почетном плену в одном из замков своей жены, был передан на попечение своего смертельного врага и заключен в подземелье отдаленного замка Ла Ардуэн к западу от Ренна[900].

За этим конфликтом скрывалась ожесточенная борьба между Англией и Францией за верность Бретани. Англичане отказывались признать, что с постепенным ослаблением их власти во Франции Бретань перешла из сферы их влияния в сферу влияния их противника. В августе 1448 г. в Лувье состоялась конференция по нормандскому пограничью, одна из серии конференций, призванных урегулировать вопросы, связанные с нарушением перемирия между Англией и Францией. Главы делегаций Адам Молейнс и Гийом Кузино безрезультатно спорили по вопросу о статусе Бретани. Молейнс утверждал, что бретонцы являются подданными Генриха VI и что споры между ними — это внутренние дела, на которые перемирие не распространяется. Кузино и представитель герцога Бретонского заявили, что герцог Франциск — вассал Карла VII, желающий жить под защитой Франции. Те же аргументы были повторены, и также безрезультатно, и на следующей конференции в ноябре. Как писал позднее Кузино в письме графу де Фуа, англичане были полны решимости силой, если потребуется, отстоять свое утверждение о том, что Бретань не является частью Франции династии Валуа, и Карл VII не мог пойти на это. Среди владений принцев Франции Бретань была в военном плане державой, уступавшей только Бургундии. Подданство Бретани было столь же важным для концепции территориального единства французского короля, как и Нормандии и Гиени. Эта страна "более тесно связана с королем, чем почти любая другая, которая может возникнуть в этом королевстве", — заявляли его дипломаты[901].

Фужер располагался на одном из наиболее уязвимых участков бретонской границы (Карта IV). Капитуляция Мэна изменила военную географию западной Франции. Единственной общей границей между Бретанью и ланкастерской Нормандией осталась узкая область между долинами рек Селюн и Куэннон на