Два мира детства: дети в США и СССР - Ури Бронфенбреннер

После того как мы исследовали феномен воздействия с помощью примеров (моделирование), мы можем перейти к вопросу, который, по-видимому, с некоторых пор уже занимает читателя. Почему мы пользуемся термином «моделирование»? Почему бы с тем же успехом не прибегнуть к более знакомому понятию «подражание»? Чем моделирование отличается от того, что можно выразить словами «обезьянка видит — обезьянка делает»?

Ответ на этот вопрос дает одно из исследований, с которым мы уже знакомы: речь идет о серии экспериментов По стимуляции агрессивности при демонстрации сцены с поножовщиной из кинофильма «Мятежник без цели». Вспомним, что основным показателем в этих экспериментах была сила электрошока, при помощи которого испытуемый воздействовал на невидимого ему фиктивного «ученика». Конечно, применять нож, как таковой, никому и в голову не приходило. Иными словами, действия испытуемого на практике не были слепой имитацией поведения подростков из кинофильма. Испытуемый скорее усваивал ярко выраженную мотивацию их поступков, это и было для него своего рода моделью, затем он адаптировал свои конкретные действия к условиям совершенно другой ситуации, искусственно созданной в ходе эксперимента. Таким образом, моделирование выходит за рамки простой имитации, ибо предполагает восприятие таких типов поведения, которые являются символическими эквивалентами поведения, демонстрируемого моделью. Многие, хотя и не все, действия, совершаемые испытуемым, полностью совпадают с действиями модели. Но даже не будучи тождественными, все они тем не менее «созвучны по настроению». Этот факт весьма наглядно подтверждается одним из экспериментов, касающихся стимуляции агрессивности при просмотре определенных киносюжетов. Задача состояла в том, чтобы выявить имитирующую и неимитирующую агрессивность. В первом случае имелось в виду абсолютно точное воспроизведение действий агрессивной модели, во втором — опосредованное выражение агрессивности, не содержащее поступков из «репертуара» модели. Как показали результаты этого эксперимента, у детей, следивших за действиями агрессивной модели на экране, наблюдалось значительное усиление агрессивности и первого, и второго рода.

Каковы обстоятельства, при которых моделирование оказывается наиболее результативным? Каким путем можно повысить эффективность этого процесса? Чтобы ответить на эти вопросы, представляется целесообразным проанализировать три типа факторов, влияющих на указанный процесс: 1) характерные особенности испытуемого; 2) характерные особенности воздействия; 3) характерные особенности модели.

Характерные особенности испытуемого. При использовании метода воздействия на ребенка с помощью модели предполагается, что он должен обладать определенными умственными способностями. Так, например, он должен быть в состоянии воспринимать и воспроизводить стимуляционное действие или другие действия аналогичного эмоционального содержания. Поскольку такие способности свидетельствуют в первую очередь об определенном уровне психического развития ребенка и не могут возникнуть в результате непосредственного воздействия моделирующей ситуации, мы будем рассматривать их как уже имеющиеся в наличии.

Однако наряду с фактором способностей имеется еще и фактор мотивации: ребенок должен быть заинтересован в наблюдении за моделью, в усвоении наблюдаемого типа поведения и, наконец, в воспроизведении моделируемых действий. Как правило, готовность ребенка перенять характерные особенности модели основывается на предыдущей «истории подкрепления», то есть на том, насколько с самых ранних лет дети умели подражать тем лицам, которые играют в их жизни существенную роль. Любое действие или высказывание, имеющее сходство с поведением таких лиц, в особенности если это родители, вызывает у ребенка, как правило, общую позитивную реакцию. В результате он учится подражать поведению людей, составляющих его окружение, следование же их примеру само по себе становится поощряемым.

На основании этого можно предполагать, что степень податливости детей процессу моделирования зависит от того, какую роль в их прежней жизни играло подражание — «имитирующие реакции». Хотя прямых подтверждений этой точки зрения не имеется, некоторые исследования содержат косвенные доказательства того, что испытуемые с наиболее благоприятной реакцией на подкрепление в прошлом получали его в значительном объеме. Во всяком случае, для удобства нашего рассмотрения подверженность ребенка воздействию с помощью примеров так же, как и его способность воспринимать и реагировать, мы будем считать уже имеющимися в наличии, разумеется, в той степени, которая обусловлена его предыдущим развитием.

Однако, даже если мотивация наличествует потенциально, ее следует активизировать, коль скоро она необходима для воздействия на поведение ребенка. Как мы увидим в дальнейшем, уровень такой активизации в значительной степени зависит от внешних стимулов.

Характерные особенности стимуляционного воздействия. Начнем с того, что комплексная последовательность поведения гораздо легче усваивается, если действовать поэтапно. Например, по мере того, как модель выполняет серию определенных действий, целесообразно громко объявлять название каждого из них. Важное значение также приобретает демонстрируемая моделью последовательная связь одного действия с другим. Поэтому оптимальной стратегией является здесь участие ребенка во все более сложных видах взаимодействий, когда инициатива и темп задаются моделью. Примерами такого рода взаимодействий могут быть: разговор со все более усложняющейся лексикой и структурой, серия игр, требующих все более сложных умений, и т. п.

Характерные особенности модели. Наконец мы подошли к области, обладающей наибольшим потенциалом с точки зрения влияния на сам процесс моделирования. Как уже говорилось, результативность этого процесса в значительной степени зависит от индивидуальных качеств модели. В частности:

1- Эффективность модели возрастает, если она воспринимается как лицо, обладающее высокой степенью компетентности, правом распоряжаться материальными ресурсами, а также весомым социальным статусом. Так, например, в серии экспериментов в качестве моделей одновременно участвовали двое взрослых: первый из них фигурировал как «потребитель», второй — как «контролер». В ходе одного из экспериментов контролер в присутствии ребенка буквально осыпал потребителя похвалами и подарками. Здесь были и заводные игрушки, и куклы, и фруктовый сок из автомата. Контролер полностью владел ситуацией, давал указания и использовал оборудование только «на благо потребителя». Под конец контролер вручил ему самый «потрясающий» подарок — велосипед. Вторая экспериментальная ситуация полностью совпадала с первой, за исключением того, что получателем подарков и объектом щедрого внимания становился не взрослый, а ребенок. При этом исследователей интересовали два главных вопроса. Какая из моделей окажется более эффективной — контролер или потребитель? Будет ли влияние модели более действенным при прямом подкреплении, когда потребителей выступает сам ребенок, или при косвенном, когда потребителем является наблюдаемый им взрослый человек?

Ответ на первый вопрос носил совершенно недвусмысленный характер. И в той, и в другой экспериментальной ситуации контролер оказывался несомненно более эффективной моделью, чем потребитель. Однако прямое подкрепление ребенка не дало никакой значимое разницы по сравнению с косвенным. Иными словами статус модели оказался здесь наиболее существенные фактором.

2. Действенность модели возрастает в зависимости от степени ее умения научить и поощрить. Взятый во взаимосвязи с предшествующим принципом этот вывод имеет ряд серьезных последствий. Главное, нужно всегда помнить, что власть и статус модели, а также ее роль в качестве поощряющего лица воспринимаются глазами ребенка.

3. Наиболее «заразительными» моделями для ребенка являются, по-видимому, те лица, которые воспринимаются им как основные источники поддержки и контроля: это родители, сверстники, родственники, старшие дети, учителя, а также взрослые, играющие заметную роль в его повседневной жизни. К сожалению, до сих пор лишь немногие работы были специально посвящены сравнению степени влияния этих моделей. Работы более общего характера, рассматривающие влияние семьи и группы сверстников, подтверждают необходимость конкретных сравнительных исследований по этому вопросу.

4. Действенность модели возрастает в той степени, в какой лицо, на которое «работает» модель, отождествляет себя с ней. Эксперимент, специально задуманный для подтверждения взаимосвязи такого рода, был проведен в университете штата Миннесота. Группе бойскаутов в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет был показан кинофильм, в котором мальчик двенадцати с половиной лет играл в военную игру стратегического характера. Половине испытуемых этот мальчик был представлен таким же бойскаутом, как и они, живущим якобы в том же самом городе и имеющим аналогичные интересы (круг интересов был установлен при предварительном опросе). Другой половине группы было сказано, что мальчик живет в одном из отдаленных штатов, в бойскаутах не состоит, учится в школе другого типа и имеет другие интересы. После просмотра кино фильма испытуемые получили возможность самостоятельно провести такую же военную игру. Эффективность влияния модели определялась аналогичностью действий и сходством «вооружения», применявшегося испытуемыми и мальчиком из кинофильма. Как и следовало ожидать, дети, которым модель была представлена в качестве «такого же бойскаута», обнаружили значительно больше имитирующих реакций, более точно воспроизводили расположение артиллерийских орудий в конце игры и были в состоянии припомнить большее число действий, совершавшихся моделью, чем дети, которые по своим характерным особенностям якобы отличались от мальчика из кинофильма. Еще пример. Учащиеся среднего школьного возраста проявляли большую склонность соглашаться со взглядами на подводное плавание того аквалангиста, чьи характерные черты совпадали с их собственными, и не принимали во внимание мнение другого аквалангиста, которому приписывались несхожие особенности.