Варяги. Славяне. Русские - Евгений Кутузов

Все перечисленные события отделены от первых русских летописей сроком около тысячи лет. Какова была глубина памяти восточных славян о событиях большой давности? Как уже ранее говорилось, в памяти индийцев и иранцев сохранилась память о древней прародине в низовьях Волги, скандинавы в эпоху викингов помнили про Асию и Асгард на Дону, кельты в сказаниях помнят о Северном Причерноморье как о древней прародине. А от асов на Дону до эпохи викингов прошло 3 тыс. лет!

Вернемся еще раз к тем строкам «Повести…», где говорится о происхождении славян. После фразы «нарцы (норцы, норицы) еже суть словене» сказано: «По мнозех же времянех сели суть словени по Дунаеви…». Из данного отрывка следуют выводы:

1) самое древнее название народа, от которого произошли славяне, — нарцы;

2) эти нарцы жили не на Дунае, а в каком-то другом месте, достаточно удаленном от Дуная;

3) вдали от Дуная они жили много веков, на Дунай попали «по мнозех времянех», очевидно, продвинувшись туда с этой древнейшей Нарции (Норции).

Все три вывода полностью соответствуют схеме ранее изложенных дославянских этноисторических процессов:

1) носители древнеямной культуры в XXIV в. до н. э. образовали в лесной зоне среднеднепровскую культуру, впоследствии трансформировавшуюся в сосницкую культуру;

2) в местах дислокации этих культур существует большое количество топонимов с корнем «нур»/«нер»/«нар», а в русских летописях данная территория именуется «Землей Нурской» [90, с. 29];

3) поэтому можно предположить, что самоназвание носителей среднеднепровской и сосницкой культур было норцы/нерцы/нурцы (произношение варьировалось во времени и пространстве), во времена Геродота там располагалась страна Неврида, в которой жили невры;

4) именно это население, продвинувшись на запад, образовало на обширных пространствах Европы культуру полей погребальных урн, в том числе на берегах Дуная;

5) носители культуры полей погребальных урн попали на берега Дуная около XIII в. до н. э., примерно через 11 веков после возникновения среднеднепровской культуры, действительно «по мнозех времянех».

Получившаяся схема полностью совпадает с летописным рассказом. Норцы на Среднем Днепре были предками балтов, славян, иллирийцев. Одно из иллирийских племен сохранило на новом месте древнее этническое название, именно они образовали царство Норик, в которое вошли и венеты, жившие севернее Дуная. Народное предание к эпохе Киевской Руси уже не различало первый и второй Норик, они слились воедино, как в русских былинах слились в одно лицо Владимир Красно Солнышко с Владимиром Мономахом, великого князя Ивана Васильевича народная память смешала с его внуком Иваном Васильевичем Грозным.

Этнические процессы часто приводят к отрыву отдельных племен от родственного человеческого массива. Такие племена меняют язык, культуру, порой уходят далеко от родных мест и уносят старый этноним. Иногда похожие этнонимы всплывают среди народов, чуждых друг другу Так возник финно-угорский народ норома, плативший дань Руси, и кельтское племя нервиев на территории Галлии. Этнонимы — вещь весьма подвижная, нет необходимости громоздить сложные логические схемы для объяснения подобных фактов.

Следовательно, в эпоху начального летописания народная память восточных славян сохранила отдельные факты этнического прошлого, уходящие в дославянскую эпоху в глубину до трех тысяч лет. Ни западные, ни южные славяне, ни балты, ни албанцы — потомки иллирийцев — не донесли до нашего времени таких отдаленных воспоминаний.

«Повесть временных лет» сообщает еще один факт, вызывающий недоумение и споры у исследователей. В части, называемой Начальной летописью, сказано: «Волохом бо нашедшем на словени на Дунайския, и седшем в них и насилящем им…». Смысл фразы таков: когда славяне жили на Дунае, пришли в их земли враги, называемые «волохи», поселились в ней и насилие творили над славянами. Вот как эту фразу комментирует В.П. Кобычев: «Упомянутые летописные волохи остаются научной проблемой до сегодняшнего дня. Некоторые видят в них римлян времен императора Траяна, разгромивших и подчинивших Дакию в начале II в. н. э. Академик А.А. Шахматов считал, что волохи — это франки Карла Великого, В. Панов и В.Д. Королюк склоняются к тому, что под волохами следует понимать как римлян, так и местное романизированное население… Профессор СП. Толстов высказал мысль, что под летописными волохами следует подразумевать кельтские племена, которые в VI–IV вв. до н. э. широко расселились по всей Европе» [90, с. 70].

Нет исторических фактов, которые однозначно объясняли бы эту фразу. Поэтому предложить бесспорную версию невозможно. Я склоняюсь к тому, что здесь имели место несколько в чем-то схожих фактов, которые в течение веков слились в единое воспоминание, как это произошло с Нориком.

В самом деле, если славяне образовались от слияния самых разных этнических элементов, то ведь эти элементы не по доброй воле собрались в горно-лесистой стране, где рельеф не дает большого количества свободных угодий для хозяйственной деятельности. Сам В.П. Кобычев склоняется к последней из перечисленных им версий — что летописные волохи — это кельты, но ведь нам ничего не известно о том, как реально складывались взаимоотношения кельтов и праславян, а применительно к VI–IV вв. до н. э. о протославянах вообще нет смысла говорить. Есть по крайней мере три исторических факта, которые в памяти будущих славян могли слиться в один.

Около 60 г. до н. э. царь даков Буребиста разгромил бойев и опустошил Паннонию. Большая часть бойев покинула разоренную землю [126, с. 247].

Румыния — родина даков, в составе Румынии есть область Валахия, соседи могли даков называть валахами. Что касается бойев, то они бежали из Паннонии в нынешнюю Чехию, которую еще недавно часто называли Богемией. Бойи были в числе первых неславянских народов, подвергшихся ославяниванию. Приобретя новую этническую идентичность, их потомки должны были сохранить память о катастрофе, постигшей их предков. В этом случае заселение славянами Паннонии спустя столетия они должны были воспринимать с большим энтузиазмом, как восстановление исторической справедливости. Такая память об изгнании и возвращении должна была сохраниться надолго.

Другой факт может быть связан с уже упомянутым иллирийским восстанием 6 — 9 гг. н. э. Предположительно, часть повстанцев после разгрома бежали на север, за Дунай, поэтому в памяти славян «Илюрик» сохранился как связанный со славянской прародиной. Если учесть, что древних римлян тоже часто называли волохами, в частности поляки до сих пор их так называют, то налицо еще один факт насилия творимого «волохами» и изгнания славянских предков с родной земли.

Третий факт связан непосредственно с задунайскими венетами. В отношениях с варварами, обитавшими по дунайской границе империи, римляне придерживались следующего правила. При заключении мирного договора с этими племенами римляне включали в него запрет варварам селиться в приграничной полосе вдоль левого берега Дуная (шириной от 8 до 15 км), пасти здесь свой скот и обрабатывать землю [78, т. I, с. 610]. Для задунайских венетов такой запрет, вне всякого сомнения, был очень болезненным — в гористой местности всегда нехватка угодий, а полоса земли вдоль Дуная представляла большую ценность для земледелия и скотоводства. Вдобавок это было унизительно — чужаки запрещали пользоваться родной землей. Воспринималось как изгнание с берегов Дуная.

Эти три факта, слившись в один в памяти потомков, были донесены в устном предании до ушей первых русских летописцев в виде рассказа о «волохах», которые творили насилие над предками славян, прогоняли их с родины и с реки Дунай.

Ранее уже высказывалась мысль, что современникам невозможно оценить и понять значение этнических процессов, происходящих на их глазах. Во-первых, они слишком медленны, во-вторых, в них слишком велик фактор неопределенности: начавшийся процесс может идти в направлении, заданном исходными факторами, может совершить неожиданный зигзаг, может прерваться. Протославянский этнический процесс не прервался и не ушел в сторону, он завершился образованием нового активного этноса. А в законченном этническом процессе всегда просматриваются более или менее отчетливо хронологические рамки. Каковы же критерии для хронологических рамок протославянского процесса?

Самостоятельная линия развития задунайских венетов началась после образования римской провинции Норик в 16–15 гг. до н. э. До этой даты они находились в тесном контакте со своими южными соплеменниками и входили даже с ними в одно государство. После образования провинции Норик ее население подверглось быстрой романизации, в том числе и проживающие в провинции венеты. Вместе с романизацией они становились чужими задунайским венетам. На западе и на севере задунайские венеты граничили с кельтами, с германцами. На востоке находилась Паннония — тоже римская провинция, в которой доминировали сарматские племена. Может быть, на ограниченном участке границы имело место соприкосновение с племенами пшеворской культуры. Эти воспринимались как родственники, но в отличие от античных ученых венеты видели и заметную разницу между собой и пшеворцами. Языки у тех и других были разные, хотя и очень похожие. Материальная культура различалась существенно. К тому же страна задунайских венетов заполнялась этническими осколками со всех окружающих земель, это всегда сопровождается расшатыванием этнических стереотипов. Превращение венетов в «венеговорящих» неизбежно должно было стимулировать процесс, который сейчас называют маргинализацией населения. Но об этом позднее. А сейчас я сделаю вывод: протославянский период завершился, когда славян заметили окружающие народы как особую этническую общность и они активно включились в исторический процесс. Это произошло в конце V в. н. э. Стало быть, хронологические рамки протославянского периода: примерно с 15 г. до н. э. по конец V в. н. э. Срок большой, за это время многое могло измениться, но… история пошла так, как она пошла.