Игра в поддавки - Александр Митич

Правы старые деды: всё мельчает.

«Долговцы» — иное дело, этих на контракт не заманишь. Дисциплина у них почище, чем у военных, но дисциплина добровольная. Надоело — сказал об этом и ушёл открыто, никто тебя держать не станет. Потому, наверное, и сталкеры у них неплохие, что «Долг» свободу полностью не отбирает, хотя, по мне, все «долговцы» чуток сдвинутые. Так же, как «свободовцы», только в другую сторону. А мы, нормальные сталкеры, значит, серединка.

Янтарь — группа зданий нежилого назначения, а их близость к Агропрому опять-таки наводит на мысль о «мирном советском тракторе». Совсем рядом находится небольшой безымянный посёлок — ему Второй взрыв отвесил крепкую плюху, а Янтарь почему-то почти не пострадал. Поселок считается вотчиной «Долга», но где у этого клана штаб-квартира — никто толком не знает. Зато всем известен бар «Сто рентген», где за хабар дают мало, а за выпивку дерут почище, чем в «Харчах» Сидора, и всё равно там не протолкнуться. Уж очень место удобное. Отсидеться. Отдышаться. Натерпевшись в Зоне страху, реализовать программу «хоть портки продай, а выпей». Опять же, если нужно решить вопрос, касающийся всех, нет лучше места для сбора авторитетов, чем «Сто рентген». Только «свободовцам» туда хода нет — с ними у «долговцев» разговор короткий.

К учёным в Янтаре приставлен взвод охраны, но делать этим заплывшим жиром мордоворотам, по-моему, совершенно нечего. «Долг» контролирует территорию и охраняет учёных куда надёжнее. Им же сбывает весь добытый хабар по твердым невысоким ценам. Наука — она свет. Пусть дрожащий и неяркий, а всё же брезжит. Свет надежды. Зона — опасность для всего человечества, и она же, возможно, укажет человечеству новый и, разумеется, светлый путь, когда яйцеголовые разберутся, что в ней к чему и почему. Пока же человечество к чудесам Зоны не готово. Поэтому было бы хорошо, если бы по Зоне не слонялись посторонние, особенно больные на всю голову сталкеры из клана «Свобода», полагающие человечество дозревшим решительно до всего. Такая у «долговцев» философия, она же руководство к действию. Не будь этот клан сравнительно малочисленным — хрен бы кто сунулся в Зону без его разрешения. А только не бывать ему многочисленным — не так устроены люди, чтобы валить к ним валом.

То, что я по простоте душевной до сих пор считал лабораторией, оказалось целой кучей лабораторий, этаким форпостом науки, выдвинутым в Зону. Всё это хозяйство, занявшее часть бывшего объекта «Янтарь», окружено двумя спиралями Бруно с табличками: «Осторожно! Заминировано», между ними и снабжено настоящим КПП. По мнению служивых, объект без КПП вообще не объект. Здесь Виктор с приятелем потопали себе прочь, не отреагировав на мой намёк насчёт того, что не худо бы вернуть нам оружие, а одутловатый вступил с караульными в дискуссию: можно ли пропустить нас с Вычетом на территорию охраняемого объекта без оформленного надлежащим образом пропуска? К середине дискуссии я здорово заскучал. «Выключить» этих двух олухов, завладеть их автоматами и дать деру казалось мне несложной задачей, но понимал я также и то, что уйти далеко будет трудно. Ссориться с «Долговцами» на их территории не очень полезно для здоровья.

Ладно, прошли. Правда, не в лабораторию (чего я там не видал?), а просто в какое-то приземистое здание, смахивающее на барак, но с крепкими каменными стенами, а там в комнату с двумя-кожаными топчанами, двумя же тумбочками и окнами без решёток. Одутловатый, он же Константин Сергеевич («Можно просто Костя»), оказался нейрофизиологом. Пока я соображал, что это такое, они с Вычетом нашли друг друга. И давай сыпать такими словами, что в иное время и в ином месте я взял бы обоих за шиворот, постучал бы несильно головами друг о друга и велел бы разговаривать на понятном языке. А здесь — пришлось мне сидеть и слушать их белиберду. Пытался встрять — они только отмахнулись. Но кое-что понял.

Месяца два назад Француз пропал вместе с напарником — оба попали под выброс. Нашли их только дней через десять — вернее, нашли то, что оставило от них зверьё, а это немного, поверьте. Ну, хотя бы стало ясно, что Француз погиб честной смертью сталкера, а не бродит по Зоне с выжженными мозгами, бормоча себе под нос всякую белиберду… А потом Француза нашли в живом виде — наткнулись на него случайно в Рыжем лесу и едва не подстрелили, приняв всё-таки за зомби. Известный феномен — шатун, он же двойник, он же дубль. Порождение Зоны, а не мамы с папой. Копия человека с нормальными мозгами, здоровыми рефлексами и практически полным отсутствием памяти. Он ест-пьёт, как человек, и помнит, как за столом сидеть и ложку держать, спать ложится на кровать, а не под кровать, унитаз и рукомойник ему не в диковину, ну и всё такое прочее, а вот как звать его — забыл. Всё забыл из прошлой жизни: родных, друзей, свою биографию. Что такое Зона — и то забыл.

Бывало, правда, что дубли хотя бы частично вспоминали прошлую жизнь. Одно время журналисты об этом много писали, и разгорелся тот ещё сыр-бор: можно ли считать их полноценными, хотя и больными людьми — или это порождение Зоны должно в ней и находиться, как и прочие её кошмарные порождения? Выяснилось, что в отличие от зомбаков дубли могут запросто жить вне Зоны, но это, конечно, не убедило сторонников категорического запрета. Генетические тесты — тоже. Если нам не врут, то всех дублей, не занятых в экспериментах, связанных непосредственно с Зоной, держат поблизости, в Институте аномальных явлений, а судебные процессы, затеянные родственниками узников науки, длятся до сих пор.

Одутловатый Костя как раз и занимается дублями, для него Француз ценный экспонат и материал для наблюдений. Тестики, энцефалограммы, рискованные эксперименты, старые программы реабилитации и потуги сочинить более совершенную программу, ну и всё такое прочее. А только на те программы Француз до сего дня никак не реагировал — ел, пил, делал противоположное, равнодушно выполнял простые команды и молчал, как истукан. Намаявшись с ним и отчаявшись, Костя додумался до того, что любой сталкер предложил бы сразу: поводить Француза по Зоне.

— И это сработало! — кричал Костя, сияя, как кремовый торт. — Ребята, вы не представляете, как я вам благодарен!…

Я было заикнулся насчёт того, что в довесок к словесной благодарности не мешало бы вернуть нам оружие и отпустить с миром на все четыре стороны, но меня и слушать не стали — понесли околесицу насчёт природы дублей, предполагаемых мест их возникновения, информационно-энергетических потоков, неравновесной термодинамики и математической статистики. Вычет принялся что-то доказывать на пальцах, и пальцы у него сплетались и расплетались так, что куда там иллюзионисту! Я заскучал, а потом и вовсе лёг на топчан и задремал, чего спорщики, по-моему, и не заметили. Две ночи почти без сна и третья совсем без сна — это приемлемо, но всё же утомляет.

Проснулся — уже ночь. Я один в комнате, Вычета нет. На моем топчане в ногах лежит шерстяное одеяло и аккуратно свернутое постельное белье. Накрахмаленное! Однако!… Я-то как был весь в грязи, так и завалился спать, а кто-то принёс спальную амуницию, кто-то позаботился… В Зоне спать на чистой простыне — такого со мной ещё не было. Я и на грязной простыне в Зоне никогда не спал. Ну так и быть, придётся соответствовать. Куртку и штаны я постираю и топчан вымою, это не вопрос, а где Вычет?

На его топчане лежит то же, что на моем, а самого его след простыл, и видно, что спать он не ложился. Снаружи прожектора горят, отчего в комнате не темень, а так, полумрак. Проверил выключатель — зажглась лампочка под потолком. Сунулся к двери — отперта! Чудны дела твои, господи. Словно в гостиницу попал. Это что же, никто меня не стережёт?

В коридоре никого, из-за соседней двери слышится густой, с переливами храп. Спальни учёной братии тут у них, что ли? А что, пожалуй, так и есть. Спальный корпус типа общежития или гостиницы для командированных. И охрану тут держать незачем, во всяком случае, ко мне она не приставлена. Это что же выходит — мы здесь на положении гостей? Считаемся безопасными? Ну-ну. Насчёт Вычета хозяева, может, и правы, а я никаких обещаний не давал и давать их не собираюсь.

Сматываться нам надо. И поскорее. Ночью можно добыть оружие и уйти, надеясь на то, что мутанты ещё не вернулись в привычные им места обитания. Даже от «долговцев» на их территории можно ускользнуть, если ночью, а уж выбраться за колючую проволоку, обезвредив охрану, задача и вовсе нетрудная. Можно сделать это тихо и не калеча караульных до смерти.

Иду без шума коридором, высовываюсь на улицу — вон он караульный, под грибком стоит, от мороси бережётся. Как раз для нас погодка, к утру мы были бы уже хрен знает где… Но именно кажущаяся простота задуманного заставляет задуматься чуть глубже. Во-первых, нет Вычета, а без него я не уйду. А во-вторых, думается мне, что две спирали Бруно, минная полоса и не ждущие беды караульные — не единственный заслон учёной братии против людей и монстров. Есть, наверное, кое-что посерьёзнее — голову на отсечение не дам, но палец — запросто. Знаю я служивых у Периметра и на блокпостах — они всегда напряжены, всякую минуту боятся. А здешние — нет. Почему, спрашивается?