Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - Александр Мазин

Кроме воевод рядом с князем находились еще несколько сотников из старшей гриди. В их числе – Богуслав, сын Серегея.

Владимир пожалел о том, что отправил боярина Серегея брать Перемышль. Вот кто умел находить пути, пусть неожиданные, но верные и победные. Впрочем, и сам Владимир не лыком шит. Больше десяти лет – в трудах ратных.

– А я бы этих вперед пустил, – подал голос Путята, показав на ополченцев. – Пусть лехиты на них смолу и стрелы растратят, а потом уж и мы навалимся.

Князь задумался. Мысль показалась ему неглупой. Прочие воеводы запротестовали.

– Переваливать на смердов воинскую работу! – брезгливо бросил Претич.

Ярл Сигурд поддерживал варяга. То, что придумал Путята, ему показалось глупостью. Врага надо бить крепко и всей силой. Чтоб пищал от ужаса. Чтоб пал духом и думал только о том, чтобы уцелеть. Дай врагу победу, хоть маленькую, и он воспрянет, обретет решимость. Такого врага разбить куда труднее. А если так случится, что ополченцы всё же возьмут город? Тогда и вся лучшая добыча – им. А прочим – головешки и битые горшки.

– Я готов пойти первым! – воскликнул Волчий Хвост.

– Почему это – ты? – возмутился Сигурд. – Где это видано, чтобы волчий хвост впереди волка бежал?

– Видано, и не раз! – вмешался воевода Претич.

– Это когда же? – ехидно поинтересовался Сигурд.

– А когда этот хвост в зубах у медведя, – хладнокровно ответил воевода, кивнув на серый мех, украшающий бронь Волчьего Хвоста.

Всем, включая ярла Сигурда, было ведомо, откуда взялся этот хвост и чей шлем он украшал прежде. И все знали, что племянник Сигурда, Олав Трюггвиссон, который ныне прибился к йомсвикингам и даже, слыхали, стал у них вместо вождя, в отличие от многих своих соплеменников, оборотней-ульфхеднаров жаловал. А по слухам, и сам не чурался мухоморьего зелья.

За дядей, впрочем, такого не замечалось. Но какой варяг откажется от возможности уколоть нурмана?

– Разом пойдем! – пресек назревающую ссору Владимир. – И ополчение тоже пустим. Таран готов – пусть ломают ворота. На стенах от них все равно пользы не будет.

Воеводы одобрительно заворчали. Решение князя понравилось всем, даже Путяте, который, как и все остальные, видел, что основные силы защитников сосредоточены именно над воротами.

Первыми вперед двинулись все же ополченцы. Сколоченный из бревен передвижной «амбар», покрытый сверху мокрыми шкурами, прятал баранью голову таранного била.

«Амбар» двигался медленно, на грубых катках, которые подкладывали изнутри. Катились легко – к воротам вела ровная, хорошо утоптанная дорога. За тараном, прикрываясь здоровенными, на троих, щитами, шагали бородатые лесовики.

По ним тут же начали работать боевые машины лехитов: несколько небольших баллист и полдюжины стрелометов.

Успех был невелик. Лехиты не потрудились заранее пристрелять орудия, и полупудовые камни без толку шлепали по земле. Саженные тяжелые стрелы били точнее, и при удачном попадании пробивали щиты навылет. Но это еще не значило, что стрела поражала щитоносца.

Когда большая часть расстояния до крепости была преодолена, лесовики начали выскакивать из-за щитов и тоже метать стрелы. С сорока – пятидесяти шагов даже охотничий лук может быть опасен, а стреляли лесовики метко. Правда, лехиты в меткости им не уступали и брали по три-четыре жизни за одну, потому что и позиция, и луки у них были значительно лучше.

Вот таран наконец подобрался в воротам и ухнул в створ. Лехиты тут же уронили бревно, однако промахнулись. В ход пошла горючая смола, но строившие укрытие постарались на совесть. Огненные ручейки безвредно стекали по толстым шкурам. Таран ухнул еще раз и еще. Стянутые железными полосами тяжелые дубовые ворота стояли крепко. Защитники изловчились и скинули на крышу «амбара» здоровенный булдыган. Крыша устояла, но промялась… Чем немедленно воспользовались обороняющиеся. Выдвинутый на шесте котел со смолой опрокинулся прямо над вмятиной. Отчаянные вопли атакующих показали, что на сей раз смола не пропала даром.

Еще один котел – и всё сооружение вспыхнуло. Лесовики из «амбара» выскочили наружу и бросились под прикрытие щитоносцев. Обрадованные лехиты, выпрямившись во весь рост, били их как зайцев… Но – недолго.

С визгом и улюлюканьем из леса вырвалась хузарская и торкская конница.

Меткость степных лучников была несравнима с умением смердов-лесовиков. Дюжины две лехитских стрелков получили по смертоносному гостинцу. Остальные поспешно попрятались…

И в атаку пошла тяжелая пехота: русы и нурманы.

Бегом, неся длинные лестницы (по одной на десяток), киевская гридь стремительно преодолела открытое пространство. Конные стрелки продолжали густо метать стрелы, препятствуя лехитам обстреливать осаждающих. Многие, впрочем, всё равно высовывались – в храбрости лехитам не откажешь – и даже попадали. Урон все равно был невелик. Доспехи у старшей гриди – добрые.

Богуслав бежал одним из первых. Он видел летящие над головой стрелы хузар и ответные стрелы лехитов. Уворачиваться было – никак: в левой руке – жердь лестницы. Зато в правой – сабля, так что пару стрел он все же отбил. Еще несколько безвредно визгнули по панцирю.

– Поднажмем! – зычно выкрикнул Славка. И предводительствуемый им десяток вырвался вперед, на несколько шагов опередив даже мчавшегося во главе своей дружины Владимира. Однако ревнивый взгляд Богуслава все же отметил, что команда Волчьего Хвоста – проворнее. Если никто им не помешатает, то именно Волчий Хвост первым доберется до стены. Но добраться – еще не значит взойти.

До стены оставалось шагов двадцать, когда Славка выпустил лесничную жердь.

– У-у-аа! – испустил он пронзительный волчий вой.

Еще десять шагов… Плевок смолы расплескался под ногами – поторопился защитник. Славка перепрыгнул через горящую лужицу, намеренно сбавил шаг… Гридь с разбегу воткнула основание лесницы под стену… Славка, тремя огромными прыжками, догнал, прыгнул с разбега, зацепился повыше. Лестница встала торчком, с размаху ударилась о зубы частокола…

Славка стремительно, почти прыжками одолел две сажени, вскинул руку с саблей, отбив копейное жало, увидел занесенный над головой топор на длинной рукояти… Но уклониться не успел. И не понадобилось. Стрела ударила в грудь лехита и сбросила его со стены. Последний рывок – и Славка перемахнул через стену, меж зубцами, зацепившись левой рукой, закручиваясь еще в полете, наручем правой сбивая направленное в горло (полпяди оставалось, не больше) копье, и всей тяжестью врезался в лехитского копейщика. В броне Славкин вес превышал семь пудов. От толчка копейщика отбросило назад, на набегающего второго. Славка стремительно развернулся, испустив леденящий кровь вой – боевой клич варягов. Вой ударил в атакующих лехитов, словно заряд зимней вьюги. На миг они будто окоченели. Мига оказалось довольно. Славка хлестнул саблей накрест – и два врага полетели со стены. Третий издали метнул копье, осадное, слишком тяжелое, чтобы бросать. Славка перехватил его левой рукой (меч пока оставался в ножнах), махнул, будто прямой косой, – и заостренный край наконечника смял лехиту наланитник и разрубил переносицу. Славка тут же развернулся, готовясь встретить врага, атакующего со спины… Но за спиной уже было хорошо.

Через стену прыгали гридни его первого десятка. Перепрыгивали, расходились, сбрасывали со спины щиты, встречая врага.

Второй десяток карабкался по лестнице, третий и четвертый били снизу стрелами. Выучка у гридней была – что надо. Каждый знал, что делать. А кто потеряется, того десятник поправит.

Больше не беспокоясь о сотне, Славка бросился вперед по деревянному настилу, безжалостно круша и сбрасывая со стены внутрь защитников города.

Снизу, со двора крепости, в него пытались стрелять, но бегущий за сотником Хриси (после совместного похода Славка взял его в первый десяток – и не прогадал), перебросив щит в десницу, сбивал летящие вверх стрелы. А шуйцей, вооруженной трофейным копьем, время от времени бил вперед, через плечо своего сотника. Промахивался редко.

Однако и лехиты опомнились. Запасный отряд в десяток копий уже бежал со всех ног по двору к лесенке на стену. Славка мог бы их остановить – лесенка была узкой. Но тогда те, что на стене, ударили бы сбоку. А главное, как раз в это мгновение двое лехитов в длинных, по колено, кольчугах, поднатужившись, отталкивали «вилкой» приставленную к стене лесенку, по которой лезли наверх гридни третьей Владимировой сотни. Славка, хекнув, метнул с шуйцы тяжелое копье. Пробив кольчугу, копье до середины железка вошло в бок ближнего лехита. Тот закричал, выпустил «вилку», второй не справился в одиночку, лестница вновь легла на стену. Этот лехит тоже бросил «вилку» и мимо осевшего напарника бросился на Славку. На помощь лехиту спешили еще двое, и Славка, помня о запасном отряде, отступил назад, услышал предупреждающий крик Хриси и развернулся как раз вовремя, чтоб увидеть стенку из трех сомкнутых щитов, ощетинившуюся копьями и отрезавшую его от Хриси.