Император Николай II и заговор генералов - Виктор Кобылин

Сам И.Л. Горемыкин называл себя «старой шубой, вынутой из нафталина», что не соответствовало действительности: он еще был и живым, и умным, я бы сказал мудрым стариком.

К началу 1914 года в России произошли в экономической области и в области народного образования такие перемены, что они бросались в глаза даже иностранцам, почти всегда предубежденно относившимся к России. Эдмон Тэри, редактор «Economiste Europeen» писал в конце 1913 года: «Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 г. идти так же, как они шли с 1900 по 1912 г., Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой, как в политическом, так и в экономическом, и финансовом отношении» (Edmond Thery «La Transformation economique de la Russie», Janvier 1914).

Но наряду с этим хозяйственным подъемом появились и отрицательные явления, как хулиганство в деревне и городах, упадок религиозности в крестьянской среде, разочарования в кругах молодого поколения. Кн. Е. Трубецкой писал в статье «Новая земская Россия», наделавшей в свое время много шума: «Несомненный, бросающийся в глаза рост материального благосостояния пока не сопровождается сколько-нибудь заметным духовным подъемом. Духовный облик нашей мелкой буржуазной демократии едва ли может быть назван симпатичным… Растет какой-то могучий организм, но вырастет ли из этого со временем человеческое величие или же могущество большого, но не интересного животного?» (С. Ольденбург).

Среди этой общественности только Царская Власть, опираясь на традиции и долгий опыт правления, направляла жизнь страны. Царская Власть стояла выше интересов отдельных групп населения. П.Н. Дурново, один из немногих прозорливых людей того времени, писал в феврале 1914 года: «Хотя это звучит парадоксально, но соглашение с оппозицией в России безусловно ослабляет правительство. Более чем странно требовать, чтобы оно серьезно считалось с оппозицией и ради нее отказалось от роли беспристрастного регулятора социальных отношений». Государь всецело разделял эту точку зрения. Он знал, что ни в Думе, ни в русском обществе нет никого, кому бы Царская Власть могла бы доверить судьбы Российской Империи.

Незадолго до войны (в феврале 1914 г.) П.Н. Дурново, член Государственного Совета, а в свое время министр внутренних дел, который так удачно подавил революцию 1905 года, когда растерявшийся Витте выпустил из своих рук бразды правления, представил Государю записку, в которой пророчески предсказал, что будет, если вспыхнет война между Россией и Германией. «Главная тяжесть войны выпадет на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам… Война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи – будем надеяться, частичные – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении… При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение… Начнется с того, что все неудачи будут приписываться правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него… В стране начнутся революционные выступления… Армия, лишившаяся наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах населения оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению» («Красная Новь», 1922 г.).

П.Н. Дурново дальше говорит, что Тройственное согласие России, Франции и Англии искусственно, не соответствует интересам России, и потому значительно предпочтительным является союз России, Германии и Франции. Он дальше писал, что грядущая война нужна Англии, которая стремится удержать ускользающее от нее господство над морями и роль арбитра в Европе, а для России и Германии глубоко нежелательна, как сводящаяся к ослаблению монархического начала. Он также писал, что впоследствии и произошло, что Россия будет ввергнута в ужасную анархию, а Германия в случае поражения переживет не меньше социальные потрясения. Но записка эта, при всей своей гениальной прозорливости, уже запоздала – Германия уже бряцала оружием, а тон русской печати явно становился демагогическим. Вообще все разыгрывалось как по нотам. Гучков вел антигерманскую кампанию, да и правительственные круги не отставали от общего тона.

27 февраля в «Биржевых Ведомостях» появилась статья – «Россия хочет мира, но готова к войне». Статья эта была написана с одобрения военного министра Сухомлинова. Вот ее краткое изложение: «С гордостью мы можем сказать, что для России прошло время угроз извне. России не страшны никакие окрики. Русское общественное мнение, с благоразумным спокойствием относившееся к поднятому за последние дни за границей воинственному шуму, было право: у нас нет причин волноваться. Россия готова! Русская армия, бывшая всегда победоносной, воевавшая обыкновенно на неприятельской территории, совершенно забудет понятие “оборона”… Русскому общественному мнению важно сознание, что наша родина готова ко всем случайностям, но готова исключительно во имя желания мира». Статья эта только «подливала масло в огонь» и не говорила о благоразумии военного министра.

Внутреннее положение тоже обострялось. Забастовки становились все более частыми. Гучков, как гласный петербургской городской думы, предложил отпустить 100.000 рублей на помощь семьям бастующих, но его предложение не прошло. В это время в Государственной Думе был выбран громадным большинством голосов (303 против 11) на пост товарища председателя А.Д. Протопопов.

28 июня в Сараево был убит со своей женой наследник престола Австро-Венгрии, эрцгерцог Франц-Фердинанд. Государь выразил соболезнование Императору Францу-Иосифу. Но уже через несколько дней в Австрии началась кампания против Сербии. И хотя убийцей был австрийский подданный (Гавриил Принцип), австро-венгерская печать стала обвинять в организации убийства эрцгерцога Сербию. В России думали, что Германия повлияет сдерживающе на Австрию. Но в печати писали, что Австрия хочет использовать это убийство в политических целях.

В России в это самое время, как по мановению волшебной палочки, начались забастовки, которые постепенно принимали угрожающие размеры. Из Баку, где начались забастовки, которые перекинулись затем в Петербург, Москву и Ревель. В Петербурге рабочие разбирали мостовую, переворачивали трамваи и забрасывали камнями полицию. Так как в это время прибыл в Россию французский президент Пуанкаре, то высказывались предположения, что эти забастовки и выступления рабочих организованы на немецкие деньги.

Сразу после отъезда Пуанкаре, 11 июля, Австрия предъявила ультиматум Сербии. Условия ультиматума были совершенно неприемлемы для независимого государства. Сазонов, узнав о содержании ноты с ультиматумом, сказал: «C’est la guerre europeene».

В «Русском Инвалиде» (военный официоз) появилось 12-го июля сообщение: «Правительство весьма озабочено наступившими событиями и посылкой Австро-Венгрией ультиматума Сербии. Правительство зорко следит за развитием австро-сербского Столкновения, к которому Россия не может оставаться равнодушной». Фактически ультиматум Австрии и это сообщение в русском военном официозе уже предрешали войну. Эта война была нужна всем, кроме России. Н. Павлов, как всегда страстно и порывисто, но правдиво пишет, кому нужна была эта война: «Видя наши успехи, руководящие круги некоторых стран задались планом свести Россию на положение второстепенной державы… Самой неудачной частью нашей бюрократии была дипломатия. На протяжении веков и – в разрез с твердостью Монархов – проявляется уступчивость, угодничество и раболепство чинов ведомства перед Западом. На глазах дипломатии, без всякого противодействия, общественное мнение Запада встает против строя и Монархии. На глазах наших послов русский заговор растет и сливается с иностранным. Г.г. Извольские, Поклевские и им присные светские снобы и англоманы раболепствуют перед Британией. Наши послы и министры, Тимирязевы и Витте – восхищаются Вильгельмом.

С 1911 года в Германии готов план разгрома и колонизации России, и с 1908 года англичане изучают план свержения Царизма и расчленения нас республикой. Малые державы – пассивные участники этих планов…

Обе наши войны, благодаря дипломатии – внезапны, оттого так тяжелы. История раскроет систему готовящихся планов и образование западного международного заговора – блока. Как известно 70 миллионов немецких марок на кампанию Ленина, так известно и многое другое. Государь слабо осведомлен о сочувствии иностранцев русскому заговору. Не теряя достоинства, Он старался поддерживать добрые отношения с коронованными собратьями и родственниками, издавна готовящимися к выступлению против Него и России. Высокие собратья весьма нежны и доброжелательны в переписке. Их советы сердечны; объятия почти искренни… Побуждения монархов Запада и Государя были различны. Войну хотят парламенты. В узлы нитей социальных заговоров и интересов входят и выгоды капиталистов; чаянья социалистов, коммерческие расчеты, биржа и интересы экспорта. На Западе свои старые счеты и Запад хочет войны. Монархи – не смеют хотеть или не хотеть войны. Они народопослушны и, сохраняя важность сана, санкционируют желание парламентов.