Тайны тысячелетий - Коллектив авторов

Мы нашли их погребенными среди тонн перца, рассыпанного под пушками на обширной территории слоем толщиной в два ярда. Использовав «воздушный лифт» для расчистки дна, мы буквально «поперчили» океанское дно крошечными гранулами.

Ниже, как будто специально заботливо спрятанные от воздействия времени и беспокойного моря, мы нашли фрагменты, а затем и целые экземпляры прекрасного фарфора эпохи Мин.

За много лет изучения истории деятельности голландской Ост-Индской компании и ее торговли с Востоком, я узнал многое о том, что мы сейчас держали в руках. Этот особый сорт китайского фарфора, который изготавливался в конце XVI и начале XVII веков преимущественно в городе Дзиндэчжэнь в южной провинции Дзянси. Созданный в период правления императора Ван Ли, он представляет одну из последних высших точек развития искусства керамики времен великой династии Мин.

Этот фарфор молниеносно покорил Европу. В начале XVII века голландцы захватили два португальских торговых судна. Большая часть их груза, состоявшего из лаковых китайских изделий, шелка и фарфора Мин, который голландцы прозвали «крак» по названию привезших их корракк, была продана на аукционе в Амстердаме, где почтенные бюргеры и их жены были ослеплены великолепием изделий мастеров Востока.

В конечном счете китайские секреты применения окиси кобальта стали известны в Нидерландах, вызвав появление голландской бело-голубой посуды, названной дельфтским фаянсом.

Ну, а что же 1311 бриллиантов, которые пошли ко дну вместе с фарфором? Очевидно, они лежат где-то среди останков «Витте Лиува», хотя, несомненно, отдельно от остального груза. Такие ценности часто хранились наверху, в капитанской каюте. Если мы сможем найти остатки квартердека корабля, то добавим еще большие сокровища к уже обнаруженным.

Однако для меня открытые на дне моря уникальные произведения искусства значили гораздо больше, чем находка обычных драгоценностей, пусть даже это будут бриллианты. Когда я удалил с дна ил при помощи «воздушного лифта», мое сердце сильно забилось, потому что показался край прекрасной миски или блюда, как будто внезапно сотворенного прикосновением волшебной палочки.

Отложив трубку «лифта», я начал копать пальцами, осторожно, как хирург. Мое сокровище было прочно замуровано, работать пришлось долго, и мои водолазные часы не раз показывали, что я должен сделать декомпрессионную остановку.

Наконец-то я почти освободил ее. Пока никаких сколов; возможно, она целая. Затем вдруг это чудо само упало на мои протянутые руки.

Благодаря «воздушному лифту» мы отыскали не только фарфор, но и другие предметы: серебряную боцманскую дудку, бронзовую масляную лампу, прекрасно сохранившиеся куриные яйца, коллекцию экзотических индонезийских морских раковин и простую столовую посуду, которой команда «Витте Лиува», возможно, пользовалась во время последнего обеда. Были найдены также бронзовые погонные орудия[16], каждое весящее более двух с половиной тонн, с именем амстердамского пушечного мастера и датой отливки: «Герник Меурс сделал меня, 1604».

А бриллиантов все еще не было. Очевидцы отметили, что «Витте Лиув», перед тем как затонуть, разломился надвое, и хотя мы проделывали вокруг места наших находок пробные шурфы в иле, но так и не смогли обнаружить потерянную кормовую часть.

В других отношениях «Витте Лиув» был идеальным для работы спасателей погибшим кораблем. Во многих экспедициях мы сталкивались с ледяной водой, но в поисках «Витте Лиува» не было таких трудностей, за исключением глубины. Затонувший внутри Джеймс-бея под защитой острова Святой Елены, погибший корабль лежит в спокойной воде, и погода на поверхности как по заказу стояла хорошая.

Прошло семь месяцев, и мы сделали все, что смогли. Теперь дело было за тем, чтобы магнетометр указал затонувшие пушки «Витте Лиува», его зарядные ящики и другие металлические детали, которые можно обнаружить магнитным способом. Так мы могли бы найти и кормовую часть корабля С бриллиантами, драгоценностями офицеров и пассажиров и, вполне вероятно, еще что-нибудь из прекрасных фарфоровых изделий. Упаковав снаряжение, мы сказали Святой Елене «до свидания» и вернулись в Европу, чтобы распланировать следующий водолазный сезон и оценить наши находки.

В середине этих приготовлений я получил сногсшибательный сюрприз. Мистер Чарльз Кендалл, правительственный секретарь, много помогавший нам, переслал мне в Брюссель письмо, полученное им от одного южноафриканского историка, интересующегося английской Ост-Индской компанией. К письму был приложен документ, до этого момента мне совершенно неизвестный: рапорт некоего английского офицера, бывшего очевидцем баталии, о сражении 1613 года.

Сомневаться в подлинности документа не приходилось. Каждая его деталь совпадала с рапортами о сражении португальцев и голландцев, за одним весьма важным исключением — о том, как погиб «Витте Лиув». Тогда, как остальные рапортовали, что корабль просто «затонул», англичанин давал более подробные сведения.

Он писал о «Витте Лиуве»: «…его люди все еще стреляли из пушек… один из выстрелов попал в его пороховой погреб и в его кормовую часть, и корабль разлетелся на куски, и они немедленно затонули».

Сразу стало ясно, почему нам не удалось найти ахтерштевень «Витте Лиува»: его больше не существовало. Так же как и прекрасного фарфора; драгоценности с бриллиантами очевидно были разбросаны взрывом. Даже если мы потратим на поиски годы, то найдем не более пригоршни драгоценных камней.

Поиски сокровищ с «Витте Лиува» были закончены.

Я не чувствовал сожаления. Сначала мы должны были найти, полностью поднять и изучить груз погибшего корабля голландской Ост-Индии, направлявшегося домой с Востока. Многие из обнаруженных предметов, включая фарфор эпохи Мин, не были занесены в декларацию «Витте Лиува». Другие суда из возвращавшегося в тот год голландского флота указывали фарфоровые изделия среди своего груза, но ни один не дал их подробного описания. И, конечно, в декларации не включали личные вещи.

Таким образом, если кто-нибудь попытался бы реконструировать груз «Витте Лиува» и его значение в Ост-Индской торговле только по документам, картина получилась бы не только неполной, но и вводила бы в заблуждение.

Что касается китайского фарфора, то эксперты вообще затрудняются точно датировать изделия XVI и XVII веков. Это объясняется тем, что, хотя китайские мастера керамики и использовали различные приемы, характерные для времени правления той или иной династии, но зачастую эти приемы в значительной степени накладывались друг на друга. Положение усугублялось тем, что мастера часто копировали более ранние стили даже несколько веков спустя. Коллекция с «Витте Лиува», датированная 1613 годом, дает важную основу для анализа и датировки другого китайского фарфора того времени.