Внутренний голос. Почему мы говорим с собой и как это на нас влияет - Итан Кросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возникает вопрос: зачем? Особенно если речь идет о собственных глубоких переживаниях. Я и мои коллеги Сьюзан Гельман и Ариана Орвелл придумали термин «общее “ты”», или «универсальное “ты”». И обнаружили, что это еще один лингвистический прием, позволяющий психологически дистанцироваться[175].
Первое, что мы знаем об универсальном «ты»: люди используют его для обозначения норм, которые применимы ко всем, а не для рассказа о собственных предпочтениях[176]. Например, если ребенок вертит карандаш и спрашивает: «Что им делать?» – взрослый отвечает: «Ты им пишешь» (а не «Я им пишу»). Но если тот же ребенок возьмет тот же самый карандаш и спросит: «Что ты им делаешь?» – взрослый обычно скажет: «Я им пишу». Другими словами, употребление «ты» в обобщающем смысле позволяет описать универсальные процессы, а не характерные лично для вас особенности.
Мы также знаем, что люди используют универсальное «ты», чтобы осмыслить негативный опыт, оценить проблему не как уникальное событие, а как естественную особенность жизни. Именно это сделала Сэндберг в Facebook. В одном эксперименте мы предлагали участникам либо вновь пережить свой негативный опыт, либо подумать, какие выводы из случившегося можно сделать. Когда добровольцы не просто ворошили прошлое, а пытались извлечь из него урок, они почти в пять раз чаще использовали универсальное «ты». Это помогало понять взаимосвязь между личными проблемами и устройством мира в целом. Такие участники писали что-нибудь вроде: «Когда ты отстраняешься от проблемы и берешь паузу, иногда видишь ситуацию под другим углом». Или: «Ты можешь многое узнать от людей, которые смотрят на мир не так, как ты».
Использование универсального «ты» не случайно. Это еще один речевой прием для управления эмоциями[177]. Он позволяет увидеть общую картину, которой мы не замечаем, погрязнув во внутреннем диалоге. В результате мы способны сделать выводы из случившегося и почувствовать себя лучше[178]. Итак, что же случилось после того, как я поговорил сам с собой и лег спать?
Проснувшись утром, я вернулся к нормальной жизни. За завтраком я болтал с женой, обсуждая ее планы на день. Прежде чем уехать на работу, я поиграл с дочкой, а затем вернулся к своим студентам и исследованиям, которыми пренебрегал в последние три дня. Беседа с собой как с другим человеком помогла мне обуздать назойливого внутреннего болтуна. И мой мучитель, автор письма, словно почувствовав, что он (или она) теперь не имеет надо мной власти, больше никогда мне не писал. Хотя одна мысль продолжала меня тревожить.
После получения письма я общался со многими людьми – друзьями, родственниками и коллегами – в поисках поддержки. Но я не чувствовал себя лучше. Мой внутренний голос не успокаивался, как это произошло после разговора с собой словно с посторонним.
Эта особенность подводит нас еще к одной из великих загадок человеческого разума. Точно так же, как и внутренний голос, участие других людей может стать для нас как колоссальным активом, так и препятствием.
Глава 5. Окружающие: ценный актив или угроза?
В самый обычный четверг в феврале 2008 года на территории Университета Северного Иллинойса произошла трагедия. Беды никто не ждал, все произошло молниеносно. Двадцатисемилетний Стивен Казмерчак, страдающий психическими заболеваниями, распахнул дверь аудитории, где шла лекция по геологии. Вооруженный дробовиком и тремя пистолетами, он взошел на помост, откуда преподаватель читал лекцию. Замешательство 119 студентов сменилось недоверием, а затем ужасом, когда Казмерчак выстрелил сначала в них, потом в профессора, а дальше снова принялся расстреливать студентов[179]. Выпустив более 50 патронов из разного вида оружия, убийца поставил точку в этом безумии, застрелившись. Спустя несколько минут прибывшие полицейские застали жуткую картину: двадцать один раненый и пять убитых, не считая Казмерчака. Событие потрясло и университетское сообщество, и жителей маленького городка Ди-Кэлб, где находится учебное заведение.
После трагедии были организованы ночные бдения, но многие студенты предпочитали выражать чувства в интернете. Они размещали записи в Facebook и на сайтах, посвященных массовому расстрелу, обсуждали случившееся в чатах.
В 270 километрах к югу от Ди-Кэлба психологи Иллинойсского университета в Урбане-Шампейне Аманда Викари и Крис Фрейли[180] решили, что на примере трагедии в соседнем университете – безусловно чудовищной! – все же можно исследовать взаимосвязь страданий и желания поделиться своими чувствами в Сети. Ученым иногда приходится изучать поведение людей в трагических обстоятельствах, чтобы сделать ценные открытия и помогать справляться с подобными ситуациями в дальнейшем. Действовать необходимо осторожно и деликатно и использовать все научные возможности, чтобы полученные результаты потом послужили общему благу. Именно такую задачу поставили себе Викари и Фрейли, изучая последствия стрельбы в Ди-Кэлбе.
Исследователи начали с того, что разослали многим студентам Университета Северного Иллинойса письма по электронной почте с предложением принять участие в эксперименте, в ходе которого будет отслеживаться, как они справляются с ситуацией. За десять месяцев до событий в Ди-Кэлбе еще более страшный случай произошел в Политехническом институте Вирджинии. Убийца расстрелял 32 человека. Вскоре после случившегося Викари и Фрейли обратились к студентам Политехнического института с аналогичной просьбой. Теперь ученым предстояло сравнить результаты двух экспериментов и понять, как выжившие справлялись со шквалом эмоций.
Спустя две недели после стрельбы примерно у 75 % студентов в обеих выборках наблюдались признаки депрессии или ПТСР. Этого следовало ожидать. Для большинства из них это событие стало самым мрачным в жизни. Трагедии, которые пережили студенты Политехнического института и Университета Северного Иллинойса, способны изменить мировоззрение. В подобных случаях некоторые люди стараются избежать тяжелых воспоминаний, чтобы боль притупилась, другие, наоборот, стремятся разобраться в своих чувствах. Основной способ это сделать – общаться, к нему и прибегли студенты. Из опрошенных 89 % присоединились к группе в Facebook, где публиковали материалы и комментировали случившееся; 78 % обсуждали эту тему в чатах, а 74 % переписывались в СМС и мессенджерах.
Большинство студентов отмечали, что общение приносит облегчение, ведь они могут делиться своими мыслями и чувствами с другими людьми, которые пережили нечто подобное. Такой опыт может оказаться ценной формой нормализации. Один из студентов Политехнического института выразился так: «Когда мне становится одиноко, я захожу в Facebook или отправляю кому-нибудь сообщение – и тогда чувствую связь с другими людьми»[181].
Ничего удивительного. Мы уже знаем, что люди склонны делиться мыслями и сомнениями с окружающими, а социальные сети и иные средства виртуального общения предлагают удобные для этого инструменты. Тем поразительнее результаты, которые получили через два месяца Викари и Фрейли.
Студенты полагали, что, рассказывая другим о своих эмоциях, они
