Икона и Топор - Джеймс Биллингтон

31

23. Анализ этого популярного описания (начала XII в.) игуменом Даниилом своего паломничества в Святую Землю и комментарии к нему см. в работе: 10. Глушакова. О путешествии игумена Даниила в Палестину // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран: Сборник статей к 70-летию академика Μ. Н. Тихомирова. — М., 1963, 79–87, особ. 85–86; см. также: Гудзий. История, 115–118.

О спорных фресках лестничного проема см.: A. Grabar. Les Fresques des escaliers a Sainte-Sophie de Kiev et I'iconographie imperiale byzantine //ASKP, VII, 1935, 103–117.

32

24. О светской литературе, включенной в священные письменные источники, см.: Tikhomirov. Towns, 291–300; о светских элементах в «Слове» см.: В. Ржига. «Слово о полку Игоревс» и русское язычество // Славия, XIII, 1933–1934, 422–433.

В недавнее время в некоторых научных кругах наблюдается возвращение к точке зрения, которая периодически выдвигалась на протяжении столетия с лишним, — что «Слово» является подделкой XVIII в., тогда как еще не столь давно большинство, по-видимому, молчаливо уступало настоянию советских ученых относительно его подлинности (см., например, воинственное резюме Гудзия по поводу этой полемики: История, 147–156), а также заверениям Г. Вернадского, Р. Якобсона, М. Шефтеля и X. Грегуара (статьи: G. Vernadsky, R. Jakobson, М. Szeftel, H. Gregoir в подборке: La Geste du Prince Igor//AIOS, VIII, 1945–1947, 217–360). Позже высказывали свои сомнения болгарский эмигрант, славист В. Николаев. а также: H.Paszkiewicz. The Origins of Russia. — London, 1954, 23–28; и: H.Taszycki // RES, XXXVI, 1959, 23–28. Один из наиболее веских современных доводов в пользу авторства XVIII столетия был выдвинут выдающимся советским знатоком средних веков А. Зиминым, который защищал свою позицию на бурной сессии Академии наук 23–24 июня 1964 г. В напечатанном отчете о сессии (ВИ, 1964, №. 9, 119–140) аргументы Зимина представлены в невыгодном свете, а его главный оппонент Д. Лихачев и в дальнейшем решительно выступал против его положений: Д. Лихачев. Когда было написано «Слово о полку Игоревс»? // ВЛ, 1964, № 8, 132–160.

До тех пор, пока все данные и аргументы Зимина и других не будут опубликованы и подвергнуты беспристрастному анализу, историки будут обязаны подвергать сомнению подлинность этого средневекового эпического произведения, которое было обнаружено в единственном рукописном экземпляре в период роста национального самосознания и страсти к собиранию древностей, а затем было утрачено во время московского пожара 1812 г. Лихачев тем не менее чувствует себя уверенно, доказывая, что само качество и стиль этого произведения сделали бы его даже более уникальным и необычным достижением XVIII в., чем XIII.

Каким бы ни было его происхождение, это относительно короткое и захватывающее эпическое произведение в настоящее время доступно в англоязычной версии в переводе В. Набокова: Song of Igor's Campaign. — NY, I960.

33

25. Д. Лихачев. Летописи, 8.

34

26. В соответствии с остроумным доказательством, выдвинутым Н. Розовым на основании недавно найденного текста проповеди (сохранилось более сорока отдельных рукописных копии): Синодальный список сочинений Иллариона — русского писателя XI в. // Славия, XXXII, 1963, особ. 141, 147–148.

35

27. Гудзий. Хрестоматия, 30–32.

36

28. На Авраамия сильное влияние оказал апокалиптический писатель XIV столетия Ефрем Сирийский. См.: Жития преподобнаго Авраамия Смоленского и службу ему / Под ред. С. Розанова // ПДЛ, вып. I, 1912, 4. Ефрему было суждено пользоваться длительным влиянием в России, и его пример удаления от мира в пещеру стал одним из образцов этой формы монашеского аскетизма в России. Вообще, традиция аскетического экстремизма и почти что мазохистской тяги к грязи и умерщвлению плоти в России больше напоминает сирийскую традицию раннего византийского христианства и примитивную монашескую традицию этого, часто еретического, центра раннего христианства.

Наше удивление по поводу этого аспекта сирийского (и русского) аскетизма, возможно, отражает тот факт, что «организованное христианство предпочло забыть истоки монашества и позже предпочитало приукрашивать их в церковном духе». (А. Voobus. History of Asceticism in the Syrian Orient. — Louvain, 1958, 169). Оказала ли некая форма нсоманихейского дуализма такое же влияние на русский аскетизм, какое первоначальное манихейство оказало на Сирию (A. Voobus, 109–169, 152 и след. — о Ефреме), остается проблемой, которая никогда систематически не изучалась.

Несколько удивительно, что влияние македонских и болгарских богомолов, предшественников многих дуалистических и пророческих ересей средневекового Запада, не было большим в ранней России, чем пока что показано, поскольку восточные славяне во многих других отношениях были обязаны этому региону. Однако Федотов сводит до минимума возможность богомильского влияния (Fedotov. Mind, I, 353–357), рассматривая Авраамия как уникальную фигуру (158–175), а Е. Аничков считает, что почти все нсоманихейскос влияние распространялось в западном направлении (Е.Anichkov. Les Survivances manicheennes en pays slavs et en Occident // RES, VIII, 1928, 203–225). Украинский исследователь раннего славянского фольклора М. Драгоманов также сводит до минимума богомильское влияние на русское дуалистическое мышление и подчеркивает возможность того, что параллельные идеи развивались независимо в целом ряде областей на основании более древних восточных манихейских апокрифов: M.Dragomanov. Notes on the Slavic Religio-Ethical Legends: The Dualistic Creation of the World. — Bloomington, Ind., 1963, 1—20 и особ. 94—140. Это обильно аннотированное исследование было переведено Э. Каунтом с оригинальной болгарской рукописи, написанной до 1895 г.

37

29. Paszkiewicz. Making, 281 и след. Несмотря на неловкие разъяснения и значительный априорный антагонизм по отношению к великорусской историографии, Пашкевич настойчиво доказывает, что в Киевской Руси было даже меньше национального единства, чем в ранней Польше и Чехословакии, что единственное реальное связующее звено обеспечивала православная вера и что русско-советская идея о «собирании» трех различных русских наций: «великорусской», «белорусской» и «малоросской» — отражает русскую имперскую пропаганду конца XVII в., а не историческую реальность. См.: 307, 311–322, а также обильную библиографию. и

38

30. См. ценное иллюстрированное исследование (с резюме на французском): В. Лазарев. Фрески старой Ладоги. — М., 1960.

39

31. Текст в кн.: Памятники литературы Древней Руси. XII век. — М., 1980, 167–183; см. также: Гудзий. История, 43–47. Специальное рассмотрение этой легенды дано в: Н. Бокадоров. Изборник Киевский. — Киев, 1904, 39–94; Народные гравюры, иллюстрирующие нисхождение Богородицы в ад, см. в: Д. Ровинский. Картинки. — СПб., 1881, IV, 546–549.

40

32. F.Dvornik. The Idea of Apostolicity in Byzantium and the Legend of the Apostle Andrew. — Cambridge, Mass., 1958; А. Погодин. Повесть о княжении Апостола Андрея в Руси // BS, VII, 1937–1938, 128–148; L.Goetz. Das Kiever Hohlcnklostcr als Kulturzentrum des vormongolischcn Russlands. — Passau, 1904; R. Stupperich. Kiev— das zweite Jerusalem // ZSPli, XII, 1935, Dez., 332–354; и: A. Sipiagin. Aux Sources de la piete russe // Irenikon, II, 1927, 1—30.

Легенда об Андрее не была, конечно, древней даже в Византии, где появилась, вероятно, в XI в., в Россию же пришла в конце XII. Погодин предполагает, что легенды о христианах на Кавказе, возможно, сыграли ключевую роль в развитии этой идеи в России.

41

33. О монгольских влияниях см.: Vernadsky. Mongols, 333–390; M.Cherniavsky. Khan or Basileus// JHI, 1959, Oct.-Dec., 59—476; и: П.Веселовский. Татарское влияние на посольский церемониал в московский период русской истории. — СПб., 1911. Также см.: A.Sakharov. Les Mongols et la civilization russe // Contributions a I'histoirc russe (Cahiers d'histoire mondiale), Neuchatel, 1958, 77–97. Распростертое положение, конечно же, было частью и византийского ритуала.

42

34. Карл Витфогель считает распростертое положение «величайшим знаком полной покорности» восточному деспотизму. (K.Wittfogel. Oriental Despotism: а Comparative Study of Total Power. — New Haven, 1957, 152–154). Но другие характеристики этого типа (контроль над водоснабжением и т. д.), по-видимому, не применимы к России, и вся концепция (которая включает Византию, как и Россию) не представляется достаточно строгой, чтобы значительно помочь в объяснении русских особенностей, не говоря уже о выводе, что монгольское влияние было в России всепроникающим, как утверждает несколько романтическая «евразийская школа». См. симпозиум под руководством Витфогеля: Russia and the East // ASR, 1963, Dec., 627–662, особ, возражения: N.Riasanovsky. Oriental Despotism and Russia; B.Spulcr. Russia and Islam. О более ранних связях с исламом (с середины VII до начала X в.) см.: А. Гарькавый. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. — СПб., 1870; и: Дополнения. — СПб., 1871.

43

35. О. Spongier. Decline of the West. - NY, 1928, II, 435.

44

36. Ibid.

45

37. Zenkovsky. History, I, 23.