Жизнь графа Дмитрия Милютина - Виктор Петелин

Кареев подскакал к генералу Данилову, который был в это время в деревне Дольный Нетрополь, ставке отряда, сообщил о развертывании турецкой армии для наступления. Но начальник Нетропольского отряда только пожимал плечами:

– Я ничего об этом не знаю. Начальник передовых постов мне об этом не доносил, вы ошибаетесь…

Генерал все-таки приехал на батарею, но и здесь, сколько ни вглядывался, он так ничего и не увидел в густом утреннем тумане, принимавшем какие-то неясные и неопределенные очертания.

– Может, это не войска, а линия за ночь вырытых окопов? – обратился Данилов к артиллеристам, тоже смотревшим в сторону Плевны.

– Да, похоже… Это действительно линия окопов, – ответил кто-то.

– Да какие же это окопы? Я сам видел, как турки разворачиваются, готовясь к наступлению. Ручаюсь вам, ваше превосходительство. Упустим время дать сигнальную тревогу.

Но генерал Данилов так и не поверил ему.

Майор Кареев тогда решил всю ответственность взять на себя и от своего имени послал донесения генералам Ганецкому и Мантейфелю. А пока во все стороны разослал вестовых, приказав им бить тревогу во всех встреченных по пути русских войсках, предупреждая о начавшемся наступлении турок.

Тем временем майор Кареев не переставал вглядываться в сторону Плевны. Наконец он заметил, как казавшаяся непрерывной линия предполагаемых окопов надломилась, в ней появились просветы.

– Посмотрите теперь, ваше превосходительство. Это положительно наступающие турецкие колонны…

Полковник Чайковский, начальник штаба отряда, только что приехавший на батарею, поддержал майора. Но генерал Данилов был непреклонен: он ничего страшного не видел, а поверить молодым офицерам было выше сил престарелого генерала.

Чайковский и Кареев предложили дать несколько пробных орудийных выстрелов. После третьей гранаты турки открыли орудийный огонь по русским позициям. Только после этого взмыла сигнальная ракета. Барабаны забили тревогу. И почти одновременно сигнал тревоги дали и во 2-й Гренадерской дивизии.

А между тем турки вели наступление по всем правилам воинского искусства. Впереди двигалась сплошная цепь стрелков, за ней в разомкнутом строю вторая цепь, а за ними в несколько линий резервы. Артиллерия то и дело обгоняла свою передовую цепь и успевала по нескольку раз выстрелить, пока обходили ее цепи. Тогда солдаты открывали ружейный сплошной огонь, от которого уже в первые минуты наступления русских несли чувствительные потери. «Трудно себе представить, – вспоминал полковник Чайковский, – что за град пуль, свинца и гранат посыпался на нас. Наши открыли огонь, и сейчас же стало очевидно, как слабо занята позиция. Огонь наших берданок далеко не походил на ту дробь, которую выбивали турки из своих ружей Снайдера и Пибоди. Очевидно было, что сибирцы не в силах удержать за собою своих траншей».

Турки стремительным броском достигли центра занимаемых 3-й Гренадерской дивизией позиций и смяли на этом участке семь рот Сибирского полка. Русские солдаты успели истратить свой малый запас патронов, а патронные ящики где-то застряли в грязи, и отыскать их в поднявшейся суматохе не было никакой возможности. Генерал Данилов пытался удержать своих солдат и ударить по русскому военному обычаю в штыки, но его попытки оказались безуспешными: 16 батальонов турок навалились на 7 рот русских.

Через час после начала наступления турки овладели первой укрепленной линией и успешно продвигались ко второй. В это время со стороны Долного Нетрополя подошел 10-й гренадерский Малороссийский полк. Никто в полку не ожидал сегодня наступления турок, поэтому сигнальная ракета застала всех врасплох. Но малороссийцы в считаные минуты собрались и почти бегом батальонными колоннами устремились на позиции. Размокшая почва и тяжелое походное снаряжение быстро утомили солдат, но начальник дивизии, наконец-то осознавший всю опасность создавшегося положения, приказал перейти полку на беглый шаг. Неся большие потери, с криками «Ура!» малороссийцы бросились на турок, но не смогли выдержать огневого турецкого шквала и повернули назад.

Осман-паша, почувствовав, что противник оказался застигнутым врасплох, бросил в этом направлении дополнительные силы, что привело к полному успеху: турки прорвали вторую линию укреплений и начали наступление на флангах: против Астраханского люнета и Копаной Могилы. Шесть батальонов русских, естественно, не могли устоять против двадцати четырех батальонов турок, а соседние полки, не получив своевременного приказа Ганецкого, не проявили инициативы и самостоятельности. «В этот период боя, – вспоминал генерал Куропаткин, – с наибольшей полнотой и рельефностью, чем где-либо, выказался наш основной недостаток: неумение помогать атакованной на решительном пункте части соседними частями. Ссылка на «не получал приказание» или «вел и сам бой», хотя бы противник оказался ничтожным, признавалась часто достаточным объяснением бездействия той или другой части». Почти целый час 1-я бригада 3-й Гренадерской дивизии отбивалась в одиночку от превосходящих сил турок. Целый час шла огневая борьба, и этого оказалось достаточно, чтобы подтянуть резервы.

Наступила критическая минута. Командир корпуса Ганецкий, оказавшийся в это время у Копаной Могилы, приказал ввести в бой общий резерв Дольне-Дубнякского отряда и направить удар во фланг противника. А к центру в начале десятого утра подоспела 2-я бригада 3-й Гренадерской дивизии, которая должна была давно быть здесь: и эту бригаду ракета застала врасплох, о прорыве никто не знал, а поэтому никаких подготовительных мероприятий не было проведено. Но, получив распоряжение, генерал Квитницкий сделал все, чтобы успеть на выручку боевой линии.

Выехавший им навстречу генерал Ганецкий приказал «еще более поспешить движением».

– Братцы, – крикнул генерал, – укрепления наши заняты турками, восемь наших орудий в руках неприятеля, умрите, но верните все назад. Помните, отечество не забудет вас…

Все быстрее и быстрее начинают двигаться роты, некоторые падают, тут же вскакивают и снова устремляются вперед.

– Теперь я в успехе не сомневаюсь, – говорит генерал Ганецкий.

Астраханский, Фанагорийский, Вологодский полки, общий резерв Дольне-Дубнякского отряда, с трех сторон перешли в решительное наступление. Турки не смогли устоять против такого натиска и начали медленно отходить к первой укрепленной линии.

Осман-паша отдал приказ ввести свой общий резерв. Но приказ его повис в воздухе: 2-я дивизия из-за многочисленного обоза застряла на переправе. Три батальона были введены в бой, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить русские войска.