Будда, мозг и нейрофизиология счастья. Как изменить жизнь к лучшему. Практическое руководство. - Йонге Мингьюр

Когда в лаборатории в Висконсине меня обследовали неврологи, я задавал им множество вопросов о том, как современные учёные понимают восприятие. У буддистов есть свои собственные теории, но мне была любопытна точка зрения западной науки. Я узнал, что со строго неврологической точки зрения для любого акта восприятия требуются три обязательных элемента: стимул, как, например, зрительная форма, звук, запах, вкус или то, с чем мы соприкасаемся; орган чувства и набор нейронных цепей в мозге, которые организуют и осмысливают сигналы, полученные от органа чувства.

Используя пример зрительного восприятия банана, мои собеседники — учёные объяснили, что оптические нервы — сенсорные нейроны в глазах — вначале замечают продолговатую и изогнутую жёлтую штуку, у которой может быть по коричневому пятну на каждом конце. Возбуждаемые этим стимулом, нейроны начинают посылать сообщения в таламус — нейронную структуру, находящуюся в самом центре мозга. Таламус — это что-то типа центрального коммутатора, который иногда показывают в старых фильмах, где сортируются сенсорные сообщения перед тем, как отправляться в другие зоны мозга.

Когда сообщения от оптических нервов отсортированы в таламусе, они передаются в лимбическую систему — область мозга, которая отвечает за эмоциональные реакции и ощущения боли и удовольствия. На этом этапе мозг даёт своего рода непосредственную оценку, в данном случае — продолговатой, жёлтой и изогнутой штуки с коричневыми пятнами на каждом конце, — определяя зрительный стимул как хороший, плохой или нейтральный. Про такую непосредственную реакцию говорят «чую нутром», хотя она происходит совсем не в животе — такое же ощущение мы иногда испытываем в присутствии других людей. Нам гораздо проще использовать это короткое описание, чем вдаваться в такие подробности, как «стимуляция нейронов в лимбической области».

Когда эта информация обрабатывается в лимбической области, она одновременно передаётся «выше», в кору головного мозга — аналитическую область мозга, где она организуется в паттерны или, конкретнее, в понятия, образующие руководство или карту, которую мы используем для ориентации в повседневном мире. Кора головного мозга оценивает паттерн и делает заключение, что объектом, стимулировавшим наши оптические нервные клетки, на самом деле был банан. И если в коре головного мозга уже сформирован паттерн, или понятие «банан», то она предоставляет всевозможные ассоциативные подробности, основанные на прошлом опыте: например, какой вкус у банана, нравится ли нам этот вкус или нет, и все остальные детали, относящиеся к нашему понятию банана. Все эти ассоциации дают нам возможность решить, как в точности реагировать на объект, воспринимаемый как банан.

То, что я сейчас описал, — лишь упрощённая схема процесса восприятия. Но даже беглый взгляд на этот процесс даёт ключ к пониманию того, как обычный объект может стать причиной счастья или несчастья. Достигая стадии узнавания банана, мы в действительности больше не видим первоначальный объект. Вместо него мы видим его образ, сконструированный корой головного мозга. И этот образ обусловлен огромным разнообразием факторов, включая окружающую обстановку, наши ожидания, предшествующий опыт, равно как и саму структуру наших нейронных цепей.

Можно сказать, что в самом мозге сенсорные процессы и все эти факторы взаимозависимы в том смысле, что они постоянно влияют друг на друга. Поскольку кора головного мозга в конечном счёте предоставляет паттерны, или образцы, посредством которых мы способны узнавать и называть воспринимаемый нами объект и предсказывать его поведение или ассоциирующиеся с ним «правила», она в определенном, очень глубоком смысле формирует наш мир. Другими словами, мы воспринимаем не абсолютную реальность банана, а его относительную видимость, ментально сконструированный образ.

Чтобы проиллюстрировать эту мысль, доктор Ливингстон на первой конференции Института ума и жизни в 1987 году описал простой эксперимент. Группе испытуемых показывали букву Т, нарисованную так, чтобы горизонтальная и вертикальная линии имели в точности одинаковую длину [14]. Когда испытуемых спрашивали, одинаковой ли длины эти линии или разной, они давали три разных ответа, каждый из которых основывался на их предыдущем опыте. Например, большинство людей, живших или выросших в преимущественно равнинной местности, наподобие Нидерландов, были склонны видеть горизонтальную (или «плоскую») линию более длинной. И наоборот, люди, которые жили или росли в горной местности и потому привыкли воспринимать вещи с точки зрения верха и низа, были абсолютно уверены, что вертикальная линия длиннее. И лишь несколько испытуемых были способны видеть, что обе линии имеют равную длину.

Таким образом, со строго биологической точки зрения мозг активно участвует в формировании и обусловливании восприятия. Хотя учёные и не отрицают существования «реального мира» объектов вне границ тела, считается общепринятым, что, несмотря на кажущийся прямой и непосредственный характер чувственного опыта, он создаётся чрезвычайно тонкими и сложными процессами. Как позднее на конференции заметил Франциско Варела: «Это выглядит так, будто мозг на самом деле пропускает мир через восприятие» [15].

Активная роль мозга в процессе восприятия играет важнейшую роль в определении нашего обычного состояния ума. Для тех, кто хочет заниматься практиками умственной тренировки, эта активная роль мозга открывает возможность постепенно изменять устоявшиеся характеристики восприятия, сформированные годами предшествующего обусловливания. Благодаря такому переобучению, мозг может развивать новые нейронные соединения, посредством которых становится возможно не только преобразовывать уже существующие восприятия, но и двигаться за пределы обычных психологических состояний тревоги, беспомощности и боли, к более устойчивому переживанию счастья и покоя.

Это хорошая новость для всякого, кто чувствует себя попавшим в ловушку фиксированных представлений о жизни. Ничто в вашем опыте — в ваших мыслях, чувствах или ощущениях — не является таким постоянным и неизменным, каким оно кажется. Ваше восприятие даёт лишь грубое приближение к истинной природе вещей. На самом деле Вселенная, в которой вы живёте, и Вселенная в вашем уме составляют единое целое. Как мне объясняли неврологи, психологи и физики, своими смелыми попытками описывать реальность в объективных и рациональных терминах современная наука начала восстанавливать в нас ощущение волшебства и величия существования.

СУБЪЕКТЫ И ОБЪЕКТЫ: ВЗГЛЯД НЕВРОЛОГИИ

Двойственная мысль — это динамическая энергия ума.

Вооружившись познаниями, взятыми из физики и биологии, мы можем задавать более глубокие вопросы об абсолютной реальности пустотности и относительной реальности повседневного опыта. Например, если то, что мы воспринимаем, — это лишь образ объекта, а сам объект, с точки зрения физики, представляет собой кружащуюся массу крохотных частиц, то почему какая-то вещь, вроде стоящего перед нами стола, кажется нам твёрдой? Как мы можем видеть и ощущать стакан воды на столе? Когда мы пьём воду, она кажется достаточно реальной и осязаемой. Как такое может быть? Если мы не будем пить воду, нас будет мучить жажда. Почему?

Вначале следует сказать, что ум вовлечён в процесс, известный как дзинпа, что на тибетском означает «цепляние». Дзинпа — это склонность ума «зацикливаться» на объектах, считая их реально существующими. Буддийская практика предоставляет альтернативный подход к восприятию жизни: вместо перспективы выживания, по сути основанной на страхе, мы можем воспринимать жизнь как череду странных и удивительных событий. Разницу можно продемонстрировать на простом примере. Представьте, что я держу свои чётки в руке, повёрнутой ладонью вниз. В этом примере чётки символизируют все те вещи, которые обычно кажутся людям необходимыми или желанными: дорогая машина, красивая одежда, хорошая еда, высокооплачиваемая работа, уютный дом и прочее. Если я крепко сжимаю свои чётки, какая-то их часть всегда избегает моей хватки и висит под моей ладонью. Если я попытаюсь схватить свободную часть, то ещё более длинная часть чёток выскользнет из моих пальцев, а если я буду пытаться схватить и её, то выскользнет ещё более длинная часть. Если я буду продолжать этот процесс, то в конце концов потеряю чётки. Однако если я поверну свою ладонь кверху и позволю чёткам просто лежать на открытой ладони, то ничто не упадёт. Бусинки будут свободно лежать на моей ладони.

Давайте возьмём другой пример: представьте себе, что вы сидите в комнате, полной людей, и смотрите на стол, стоящий в углу. По привычке вы воспринимаете стол как отдельную вещь — абсолютно целый, самодостаточный объект, который не зависит от субъективного наблюдения.