Необычайное путешествие в Древнюю Русь. Грамматика древнерусского языка для детей - Татьяна Миронова

Втянувшись в плотницкий конец, на бревенчатую мостовую, княжеская дружина попала в шумное и суетливое нередгородие. Надо ли говорить, как жадно всматривались Митя с Прохором во все, что их окружало. Вот большая ватага плотников рядится на промысел. Завидев князя, плотники низко поклонились ему и снова, оборотясь, принялись спорить с заказчиком о предстоящей работе. Вглядевшись в чернобородого заказчика, Митя вздрогнул, то был Микула, староста Чудиновской слободы. Это он подряжал плотников поставить слободу в "один стук топора", разом поднять крыши над пепелищем. Митя низко пригнулся к лошади, стараясь не попасться Микуле на глаза. Прохор же беспечно вертелся в седле, одетый в воинские доспехи, он не мог быть узнан своим вчерашним заточителем. Микуле недосуг глядеть по сторонам, надо избывать беду, постигшую слобожан. Да и не Прохору с Митей прятаться от Микулы, это теперь Микуле надо остерегаться встречи с княжескими дружинниками, которых он сажал в поруб.

Миновав плотницкие дворы, конница стучала копытами по таким же бревенчатым улицам Гончарского конца, и Митя не удержался от новых расспросов.

- А как в городе власть распределяется? Кто правит, князь?

- Новгород был вольным городом, не терпел он единовластия князя, правил общим народным собранием, вечем. Князя же призывал к себе Новгород для военных походов да для вершения международных дел. С князем решали и важные торговые споры. Потому, чужак для новгородцев, и селился князь наособицу от города. В нескольких верстах от Новгорода стояло постоянное княжеское укрепление - городище.

- В нестольном городе, - Прохор отвечал замедленно и чуть рассеянно, разговор мешал ему внимательно оглядывать все вокруг, - правит посадник, которого избирает князь или само вече. Посадник назначает тысяцкого, тысяцкий управляет новгородским ополчением, которое делится па сотни. А в сотнях на каждый десяток воинов есть свой десятник. Полки новгородские и сильны благодаря такой вот строгой организации. А для городского управления назначаются старосты концов, им подчиняются старосты улиц, а иногда старосты целых промыслов. Суд вместе с посадником вершит тиун, для мелких поручений назначается ябедник. Управление, как видишь, простое, но очень строгое.

Княжеское войско остановилось на берегу Волхова. Дружинники спешились, привязали коней к коновязи - положенному на высокие столбы бревну с вбитыми в него железными кольцами, на которые крепили конский повод.

Вышата, отдавая распоряжения воинам, искоса поглядывал на неловко слезавших с коней новичков. Не нравилось тысяцкому их появление в княжеском стане. Неспроста пришли неведомые дружинники к князю, это в нынешнее-то смутное время. Гляди, как настороженно вокруг оглядываются, словно волки в чужой стае. Откуда пришли, как выведать?! Точно ли из Галицкой земли, что под началом славного князя Ярослава? Да и дружинники ли это на самом деле? Неладно, непривычно носят они вооружение, ступают тяжело, будто к земле их кольчуги пригибают. Выведаю, дознаюсь! - додумал Вышата свой осторожный план и подошел к Прохору.

Историк навязывал на железное кольцо коновязи тонкие ремешки поводьев. Услышав за спиной шаги Вышаты, он медленно выпрямился и осторожно глянул ему в лицо.

-Укупи мни паволоку, - жестко приказал Вышата, ткнув в Прохорову ладонь, точно кошель с деньгами, связку куньих шкурок, и повторил громко: - Паволоку в долготу три сажени, а в ширину два лъкъта. У Низдили укупи, онъ на торзе лавъкою торгуеть.

Хитро придумал тысяцкий. Нездила - купец галицкий, сродников своих - галицких людей - узнает, а коли не узнает...

Отпустив Прохора, Вышата оглянулся и жестом подозвал к себе гридя Путяту:

- А тобе велю тыя люди чюжи стеречи! Послалъ есмь ихъ къ Нездиле - галичанину паволокы купити. А ты пытай Нездилу, знаеть ли сихъ людiи или нетъ.

Путята хмуро поклонился и долго еще глядел вслед уходящему тысяцкому. Недобрый приказ Вышаты точно камень лег на сердце. Гридь потрогал узел конского повода на кольце, проверяя его надежность, и, тяжело вздохнув, пошел отыскивать галичан.

Из плотного конского ряда, хоронясь Путяты, осторожно выбрался Митя. Он слышал речи тысяцкого, понял злой его умысел. Тень смертельной опасности вновь стояла рядом, цепко держала, ни на шаг не отпускала. Избавления от нее Митя найти не мог.

Воины, оставив сторожей, разбрелись по городу.

Путята подошел к Прохору, который, усиленно потирая затылок, все пытался понять, чего от него хотел Вышата.

- Бывалъ ли къгда въ Новъгороде?

Прохор хотел кивнуть, но вовремя вспомнил, что тот Новгород, в котором он действительно бывал, и не раз, очень не похож на этот древний город. Историк отрицательно покачал головой.

- Тъгда идемъ. Показати хочю вамъ Господинъ Великыи Новъгородъ.

ОРЕЛ НА ЗОЛОТОМ ПЕРСТНЕ

Путята привел их на просторный двор, со всех сторон окруженный церквами. В шумной торговой площади Прохор едва узнал Ярославово дворище. Повсюду теснились лавки, крытые навесы с широкими полками, купцы выставляли товар.

Какого добра тут только не было! Мечи с чеканенными на них надписями, острые ножи - засапожники с затейливыми костяными ручками. Рукояти у таких ножей в виде плотно сбитого тела рыбы с легкими выступами прижатых плавников, с коротким широким хвостом. На показ и продажу выставлены были во множестве луки и колчаны для стрел. Костяная накладка одного из таких колчанов изображала дракона, запутавшегося в извивах своего тела и яростно кусавшего собственный хвост. Прохор с Митей долго не могли оторваться от оружейных лавок, пока Путята не подхватил и не увлек их дальше, к гончарным рядам. Глиняной посудой заставлен был весь дворик Никольской церкви. "Святой Никола на Руси почитался как покровитель торговли", - шепнул Прохор Мите. Глаза разбегались от обилия разноцветных разрисованных горшков и кринок. Торговали здесь и серебряными тонкой чеканки блюдами, высокими с узкими горлышками медными кувшинами, привезенными из дальних восточных стран.

В толпе сновали мальчишки, предлагали покупать костяные "копоушки" - тонкие стерженьки с лопаточкой на одном конце и с дырочкой на другом.

- Сквозь дырочку продергивается шнурок, на котором копоушка подвешивается к одежде, - попутно объяснил Прохор Мите и отмахнулся от назойливого маленького торговца, упрямо предлагавшего купить с десяток копоушек.

Суета и праздничность новгородского торга так увлекли Прохора, что он забыл, из виду выпустил строгий наказ тысяцкого. Прохор кидался от лавки к лавке, гладил холодный металл рукояти ножа, перебирал щедро рассыпанные па прилавке теплого сияния янтари, рассматривал резные, из заморского самшита выточенные гребни. Митя едва поспевал за неугомонным историком.

Наконец студенты остановились у лавки серебряника, где Прохор принялся выбирать, будто для покупки, серебряные перстни с самоцветами, старался запомнить форму, узор, огранку самоцветного камушка. Митя же, заметив, что Путята от них отстал, напомнил:

- Тысяцкий тебе что приказал?

- Совсем забыл! - Прохор выпустил из рук перстень. - Вышата паволоку велел купить: три сажени в длину и два локтя в ширину.

- А какие это меры - сажень и локоть, - ты знаешь? - У Мити перехватило дыхание.

- Да кто же этого не знает? - удивился Прохор. - "Локоть" - это длина руки до локтя, "сажень" - длина рук в размахе. Эта мера зовется "сажень маховая". А есть еще "сажень косая", это длина от носка ноги до пальцев поднятой вверх руки. Ну а совсем малая мера - "пядь" - длина растянутой кисти - от большого пальца до указательного.

- Постой, постой, как же это, - перебил его Митя. - Люди и росту разного, и руки у всех разной длины, неужели у русичей нет единой меры - чего - нибудь вроде метра или сантиметра?

- Нет, - Прохор высмотрел в рядах лавку с тканями, хозяин которой в это время ловко накручивал на локоть - вымерял - кусок грубого портища. - Видишь, - показал глазами Прохор в сторону лавки. - Хозяйский локоть, хозяйская сажень да хозяйская пядь - это для русича самая что ни на есть надежная мера. Пойдем, купим Вышате паволоку.

- Стой! - вскрикнул Митя, - Там Путята! Путята приценивался к тканям. Ткани были раскинуты на широких столах, купец встряхивал ими перед Путятой, приговаривал:

- Позри, друже, се сукно, а се полотно, се же, - нежно провел он рукой по алому переливчатому шелку, - паволока, а се, - ткнул он ногой большой серый рулон, сваленный прямо на земле, - дерюга. Колико надобе, друже, порта, рубъ али поставъ?

Но Путята отвернулся от тканей, не требовался ему, видно, ни кусок - "рубъ", ни тем более сверток - "поставъ". Выбрал себе среди навалом лежавших ковров, полстей, скатертей тонко тканный с затейливой вышивкой убрус, расплатился с хозяином лавки и, склонившись к его уху, стал тихо что-то нашептывать.