Измена. Свадьба дракона (СИ) - Белова Екатерина

Что?

Я сидела и глупо хлопала глазами.

— И, разумеется, у Клависа есть питомец, — небрежно добил меня Рейнхард. — Я видел его много раз, как и половина Вальтарты. Странно, что его не видела ты.

Я пыталась понять и не могла. Не было питомца! Не было учителей, образовательной программы и ни в какое магическое сообщество меня выводили. Я и за пределами поместья бывала считанные разы!

Я подняла взгляд на Рейнхарда.

— Но… Но если два года спустя иномирянка не отзывает свое согласие на пребывание в каком-либо клане, то обязана остаться в нем на десять лет… Это же фактическое рабство! О каком образовании и попечении может идти речь?! О каких привилегиях?!

Я замолчала только когда Рейнхард притиснул меня к себе и словно наручниками сковал хваткой мои запястья. Оказывается все это время я кричала, и больше не сидела на стуле и даже не находилась в центре кабинета. Стул — клянусь, я даже руками его не трогала — отлетел в другой конец кабинета. Туда же улетела кипа каких-то бумаг и белая шкатулка с печатями, а у настольной лампы треснул абажур.

— Ты лжешь, мне, вейррра, — жар дыхания опалил мой висок. — Изворрачиваешь наши законы, наррушаешь наши приказы…

Глухой рык зарождался в его горле, но Рейнхард, словно не слышал себя. Едва я трепыхнулась, сжал меня ещё крепче и жадно втянул воздух около моего лица.

— Лгунья, пррредательница…

Мне бы, дуре, бежать о него с визгом, а я жадно уставилась в вертикальный звериный зрачок, полыхающий пламенем. На серебро чешуи, мягко обнимающей ещё человеческую щеку, и, наконец, с упоением погрузила пальцы в темноту волос. Рейнхард. Рей. Оказывается, ты бываешь не только холодным.

Он обхватил свободной рукой мой затылок и буквально впечатался поцелуем в губы, а я вместо того, что бы оттолкнуть, прижалась крепче, прослеживая пальцами мазки мышц, пробираясь к серебряной чешуе в ворот камзола. Сначала из моей головы исчез Клавис, потом Академия, а после и весь мир.

Это не было нежно, не было сладко, это был поцелуй-наказание. Казнь за то, что осмелилась. В том, как он держал меня не было и следа любви, только гнев, только сталь объятий и… все равно защита. Его магия ладила с моей.

Если меня когда-нибудь спросят, каково целовать такого разгневанного мужчину, я скажу — жарко. Пылающе. Горит тело, горит прошлое, истлевает в огне улыбка Клависа-из-сна, раскинувшего крылья-руки.

А после Рейнхард оттолкнул меня. Отпустил так резко, что меня шатнуло, в груди ещё тлело разбуженной страстью, откликаясь на огонь его глаз. Как я могла считать их холодными? Они горят, сжигают на медленном костре мое глупое сердце.

— Захотела поиграть, вейррра? — тихое, едва различимое рычание в голосе и то, как Рейнхард надвинулся на меня, заставило меня отпрыгнуть.

Я пятилась вдоль стены до тех пор, пока не уперлась рядом с дверью, чувствуя лопатками жар, обводя кабинет ошалевшим взглядом. Пространство плыло, словно раскаленное, на полу что-то горело, запах дыма мешался с ароматом пролитого кофе.

Дверь осторожно приоткрылась, явив сухонького, прямого, как палка, старика в накрахмаленной рубахе и сером жилете с часами, словно сошедшим с картин восемнадцатого века. Невозмутимо он прошел между нами, ловко минуя кучки пепла, переступил через моего щенка, скованного длинной огненной цепью, и выложил на стол графин с водой и несколько писем.

— У вас встреча в девять, хозяин, а вы надымили. Рекомендую перенести встречу в синюю гостиную, а здесь проветрить. Вызвать специалиста пожарного отдела?

Давя всхлип, я на подгибающихся ногах подошла к щенку, но прежде чем коснулась пылающие огнём цепи распались. Как ни странно, пострадавшим мой песик не выглядел и с радостным воем бросился облизывать мне лицо. Ну и какой он после этого волк? Волки не лижутся.

Он смотрел, как она выпутывает волка из огненных цепей, а тот рвётся в его сторону с глухим рыком. Но Клео уговаривает его, гладит по густой шерсти и тихо шепчет что-то успокаивающее, а после поспешно уводит за собой. Не оглядывается. Щелчок закрывшейся за ними двери приводит его в себя.

Он сжег свои документы, карательный стул для нерадивых студентов и кресло, он и ее бы сжег, неосторожную вейру, любительницу играть с огнём, если бы не старик Рюз. Бешеная огненная река клубилась внутри, пока она смотрела, якобы испуганно вжимаясь в стену. Вот только в глазах Клео был не страх, только отблеск томительной сладости, разделенной на двоих. Если бы не Рюз, если бы не взбесившаяся магия, вышедшая из-под контроля, он взял бы ее прямо здесь, на полу, одной рукой задирая юбки, а другой удерживая на цепи обозленного волка.

Мысль о том, что когда-то она смотрела также на этого недоумка Клависа, подталкивала к обороту. Дракон внутри него хотел заполучить эту конкретную самку, сколько бы Рейнхард не предлагал ему замен.

Когда он стал первым наследников клана Винзо, его удостоила аудиенции вторая принцесса империи, учившаяся с ним в Академии. Тогда она его отвергла, но едва он взял власть наследника в клане Винзо, захотела вернуть.

Он бы согласился. Того интереса, что принцесса будила в нем в прошлом, не осталось и следа, но брак сулил политическую поддержку и свободу от собственного клана. Ошеломительная красота шла бонусом.

Принцесса сидела перед ним в белом, как девственница, с декольте, едва удерживающим грудь, а Рейнхард думал что он был продался. Он получил свое ведомство, ходя по головам, и принцесса стала бы очередной ступенькой вверх. Если бы не Клео…

Но к тому моменту Клео уже была, он уже попробовал ее магию на вкус, глотнул ее свежий неземной запах. Рядом с ней принцесса выглядела, как обед трехдневной давности, уже подернутый флером тлена. Съедобно, но тонкий драконий нюх не обмануть лакомой оболочкой.

А когда он вздумал посоветоваться со своим драконом насчет венценосной и всяких выгод, ленивая скотина повернулась к нему задом и чуть ли не захрапела. Зато всякий раз, когда он не мочил темных перевертышей в военных походах, подкидывала идеи насчет восстания в клане Тарвишей, дуэли с отпрыском Тарвишей или политического уничтожения Тарвишей в Совете.

Но он видел письмо. Помнил каждое слово.

Каждая буква была вырезана на сердце отравленным стилетом.

Он не животное, чтобы брать силой чужую женщину. Его ведущая, человеческая часть понимала, что представляет из себя Клео, но дракон внутри него хотел ее любой. Беспринципной, жалкой, изворотливой. Злой настолько, чтобы вынудить влюбленного дракона приползти к ней на брюхе, неся в зубах драгоценный лисий мех.

— Что мне делать, Рюз… — со стоном он опрокинул голову в кипу бумаг, поджидающих подпись.

— Не дымить, хозяин, на плацу паленым пахнет, рамы менять придется. А если вы будете зажигать документацию со студентками наедине, то менять придется место жительства, а не рамы. Нрав у принцессы разрушительный.

Отец…

Отцу было плевать, что думает его внутренний зверь, и в прошлом месяце его заочно обменяли помолвочными браслетами с Светой Дранирой. Соглашение о помолвке второй месяц лежало у него на столе, но он все не подписывал. Тянул.

Но пора было определяться.

Сейчас, пока Клео не укоренилась у него в сердце. Он вырвет ее, как сорняк.

— Подай мне чернила, Рюз.

10. Ант

Из кабинета я выскочила, словно за мной драконы гнались, и очень об этом пожалела всего через несколько минут.

Драконья Академия со стороны казавшаяся белым монолитным замком на возвышении, внутри состояла из запутанных коридоров, извилистых ходов и лесенок, зачастую ведущих в никуда. Одна из них вывела меня на балкон, вторая… тоже на балкон. Но первый балкон был хотя бы над садом, а этот над плацем. Я побродила по полукруглому балкону, вычисляя местоположение на глаз и наметив маршрут спустилась по лестнице обратно. Но попала почему-то в мужское общежитие.

Я растеряно огляделась, пытаясь понять, как выбраться, но не успела ничего предпринять.