Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность - Сергей Павлович Карпачёв

мастерской «Священное Жертвоприношение». Через три месяца у поэта наступило охлаждение к ордену. В одном из своих писем он сообщал: «Мое масонство, то, которое я видел, кажется мне поверхностным и ненужным. Я не знаю, как мне теперь быть с моим масонством»[124]. Поэт увлекся теософскими исканиями и отошел от ордена.

Крупным деятелем масонского движения стал Василий Алексеевич Маклаков (1870–1957). Он вышел из очень интересной российской семьи. Его мать принадлежала к богатой культурной семье стародворянского склада. Единственная дочь состоятельных родителей, она получила прекрасное домашнее образование: свободно владела тремя иностранными языками, была ученицей знаменитого пианиста Фильда. Отличалась глубокой религиозностью. Она умерла в 33 года, когда Василию было 11 лет. Дед Маклакова по отцовской линии, «живописный старик с длинными белоснежными волосами», очень способный, легко увлекающийся человек, постоянно менял род своих занятий. Начинал как врач, увлекся петушиными боями, для чего вывел особую породу петухов, изобретал вечный двигатель, беспроигрышную систему игры в рулетку, заводил молочное хозяйство с сыроварнями, написал драму «Богдан Хмельницкий», поставленную в Малом театре, на старости выучил английский и переводил Шекспира. Отец Маклакова был музыкален, хорошо играл на скрипке. Он окончил Московский университет, стал профессором офтальмологии, автором научных трудов по своей специальности, членом разнообразных ученых обществ. Василий Маклаков являлся гласным Московской городской думы и губернского земства и вообще был в Москве фигурой заметной и уважаемой. Он был патриотически настроенным, в меру верующим, либеральным. По описанию сына, отец – дворянин, но по духу скорее принадлежал к интеллигенции. Он и его друзья являлись сторонниками реформ 1860–1870-х гг., выступали за доведение их до конца, до «увенчания здания», то есть за конституцию. К миру «обиженных судьбой» они относились без высокомерия, не считая их «быдлом», а себя «белой костью», ценили в себе культуру и образованность, выступали за распространение их в народе. Народофильские учения считали просто несерьезными, революционные – опасными и мешающими делу реформ. Вторым браком отец Маклакова женился на Лидии Филипповне Ломовской. Она окончила 2-ю московскую женскую гимназию, посещала математический факультет женских курсов, оставила его для занятий литературой, стала писательницей, выступавшей под псевдонимом «Л. Нелидова» или «Л. Н.». Ее произведения – сборник сказок «Радость», повесть «Девочка Лида», рассказ «Полоса» и др. – пользовались большой популярностью и неоднократно переиздавались. Мачеха вела большую общественную работу: была членом многих обществ и организаций, устраивала лекции, концерты, чтения, вела обширную переписку с общественными и литературными деятелями, в частности с Г. А. Лопатиным и Г. И. Успенским. В юности она была близка к революционным кругам[125].

Домашнее образование Василия Маклакова было типичным для дворянских отпрысков. Дома учили грамматике, арифметике, географии, истории, музыке. В специальной детской библиотеке были книги Ф. Купера, В. Скотта, Ж. Верна. С гувернанткой Василий «научился свободно болтать по-французски», позже появилась англичанка. Немецкому, по воспоминаниям Маклакова, учились плохо, немецких учителей не любили, тем не менее, Шиллера он мог читать в подлиннике. Как и во многих других семьях, учением руководила мать. С ее смертью домашнее обучение закончилось[126]. Его отдали в 5-ю московскую гимназию. О гимназических годах у Маклакова остались двойственные впечатления: «Общение с товарищами меня до известной степени мирило с гимназией, и я был рад, что ее проходил… Но сама классическая гимназия ее худшего времени, эпохи реакции 80-х годов, оставила во мне такую недобрую память, что я боюсь быть к ней несправедливым»[127]. Гимназист учился отлично, «не был ленив, имел хорошую память», древние языки его не отталкивали. В выпускной характеристике было отмечено, что он «с особенной любовью занимался изучением труднейших отделов грамматик древних языков». Его выпускная работа по латинскому языку была признана лучшей в округе, но золотую медаль он не получил в связи с «дурным поведением»[128].

В. А. Маклакова, как и многих людей его времени, университет привлекал «не специальными знаниями, которые в нем преподавали… а казался обетованной землей, оазисом среди мертвой пустыни»[129]. Выбор факультета вследствие этого представлялся делом второстепенным. В пику учителям гимназии, ожидавшим от него поступления на филологический факультет, юноша выбрал естественный. Разочарование не замедлило сказаться. Изучение анатомии, ботаники, других специальных дисциплин оказалось для него делом скучным. Студента больше привлекали лекции на других, гуманитарных факультетах. В 1890 г. Маклаков за участие в студенческой сходке был арестован и исключен из университета. Благодаря хлопотам отца в университете удалось восстановиться, заодно сменив естественный факультет на исторический. К занятиям историей он был достаточно подготовлен, прочитав ранее Тита Ливия, Геродота, Фукидида, книги о французской революции, сочинения Ламартина, Луи Блана, Ламенне, прослушав лекции В. О. Ключевского. Под руководством одного из крупнейших русских медиевистов П. Г. Виноградова Маклаков стал серьезно заниматься наукой. Уже в студенческие годы он опубликовал статью «Об избрании жребием в Афинах». Курс исторического факультета был окончен с дипломом первой степени. Но Маклаков к этому времени внутренне стал сознавать, что научная карьера не для него, что он по своей натуре не кабинетный ученый, ищущий истины ради ее самой, что несмотря на первоначальный успех жилки настоящего ученого у него нет. К тому же в 1895 г. в возрасте 57 лет скончался отец, встал вопрос о заработке. В новых жизненных условиях Маклаков решил стать адвокатом. Это было продиктовано не только материальными соображениями. «Мой короткий жизненный опыт, – писал он, – открыл мне… что главным злом русской жизни является безнаказанное господство в ней „произвола“, беззащитность человека против „усмотрения“ власти, отсутствие оснований для защиты себя». «В торжестве „права“ над „волей“ – сущность прогресса, – размышлял Маклаков. – В служении этому – назначение адвокатуры». Для того чтобы стать адвокатом, было одно «маленькое» препятствие – нужен был диплом юридического факультета. В 1896 г. после трехмесячной подготовки Маклаков экстерном сдал экзамены за весь курс юридического факультета, до конца жизни считая это своим главным «спортивным достижением». В 27 лет он начал адвокатскую карьеру[130].

На студенческой скамье Маклаков включился в общественную жизнь, хотя время его обучения в Московском университете пришлось на период контрреформ, когда студентам запрещались всякие действия, носящие корпоративный характер, и каждый студент подписывал обязательство не участвовать в «обществах». Тем не менее Маклаков явился одним из организаторов московского землячества университета, панихиды по скончавшемуся 17 октября 1889 г. Н. Г. Чернышевскому. Мечтой Маклакова было создание легальной студенческой организации, наподобие произведшей на него столь большое впечатление парижской ассоциации студентов, поэтому во время студенческих беспорядков 1890 г., начавшихся в Петровской академии и поддержанных университетом, он пытался уговорить своих коллег «не губить начатого дела», то есть формирования разрешенного студенческого общества. Однако он был арестован вместе со всеми, помещен в Бутырскую тюрьму по обвинению в принадлежности к «социал-революционной партии»