Верни мне музыку. Воспоминания современников - Арно Арутюнович Бабаджанян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре нас с Бабаджаняном стали ругать за «Королеву красоты». Долго ждать не пришлось. То есть ругали его. На заседании секции песни в Союзе композиторов, которое вел сам Хренников, тогда председатель Правления. А я оказался рядом в это время. Вдруг звонок от Арно: «Толя, у тебя есть “Королева” в исполнении Поломского. Срочно принеси и отдай радисту!» «Королева красоты» в оркестровке самого Арно очень энергичная на протяжении всей песни, саксофоны все время работают. Это твист. А у Ежи Поломского немножко другой вид песни – более мягкий, со струнными. Я отнес все радисту. Зашел в зал, сел, и обвиняемых стало уже двое: композитор и поэт. Какое там, не помогла фонограмма… В СССР песни про каких-то королевских особ развелись?! Арно сидел не шелохнувшись… И вот выступил Богословский. Мол, я знаю Бабаджаняна, он пишет серьезную музыку, замечательную, на высоком уровне. А тут какие-то песни! Ну что это за песни… И так это нравоучительно, вальяжно было. Арно не выдержал: «А я знаю композиторов, которые красиво говорят, но музыку пишут плохо». Хренников вмешался – мол, что это, по принципу сам дурак…
Потом мы пришли к Бабаджаняну домой. И вот тогда, ночью, он сел импровизировать. Смотрит на меня – а дальше как? Как думаешь? Наверное, мою музыкальность проверял. Он только начал сочинять, а я продолжил, немного допел. О, молодец! И сам закончил мелодию. Но текст на сочиненную в ту ночь музыку написал ему Роберт Рождественский. А я уехал из Москвы по делам. Это была песня «Позови меня».
Арно Арутюнович был очень ранимый человек. Но пережить любые обиды и неприятности ему помогала самоирония, тонкий юмор в собственный адрес. Это особенно ценно и редко.
В советские времена, особенно в период «оттепели» ранней, до того, как Хрущева сняли, джаз, твист были не в почете. Да что там – запрещены были.
А вот Арно Бабаджанян делал что хотел. Он знал, что его песни народу нравятся, люди их любят и слушают… К этому времени, помимо «Королевы», был написан с Леонидом Дербеневым твист о Москве – «Лучший город земли». Очень популярная была песня…
Ну невозможно такие песни запретить! Хотя пытались. Помню, возглавил Гостелерадиокомитет Сергей Лапин. У него был «черный список». И в основном туда попадали евреи. Ободзинский – снять. Мулерман – не давать. Кобзон – не пускать. Туда же Аиду Ведищеву и Ларису Мондрус. Какие имена, талантливые люди, большие артисты!
А вот у меня не было случая, чтобы из передачи хоть одну песню сняли. Я всегда мог отвоевать, показывал записи, обращал внимание на плюсы оркестровки, мелодии, текстовых образов. Однажды только не справился, не защитил. Правда, речь шла о моей с Купревичем песне «Магеллан». Ну, я и снял ее. Все равно она вскоре везде зазвучала.
А потом была Беловежская пуща. Раскалывался не только Советский Союз – все покатилось. Лапин уже отправился на покой.
После того как я ушел с радио, меня нарасхват брали в разные передачи, шоу рассказывать о советской эстраде. Вот меня пригласили на такую запись, и ведущая спрашивает: «Анатолий Сергеевич, а как вы при Лапине уцелели?» Я говорю: «При каком Лапине? Вы о чем? А-а-а… – сделал я вид, что забыл фамилию даже. – А-а-а… Это постельничий Брежнева?!» Так и сказал в эфире. Ну, за друзей чтобы отомстить.
С Бабаджаняном всегда было очень приятно и легко работать. Мы будто зажигали друг друга. Как-то он вдруг неожиданно предложил для песни настоящую русскую музыку. Я опешил: а о чем писать-то? Сидел, не выходя, несколько дней дома, сломал голову. Ну, думаю, раз такая музыка, я от нее буду «плясать», чтобы текст выражал музыкальное настроение. Иначе песня не получится. И вот написал слова, название вылилось из содержания – «Песня прилетела из Москвы». Ее спел квартет «Аккорд». Они там начинают а капелла, без оркестра. Как хор русский, с подголосками. Дальше пять четвертей – джаз, потом вальс пошел. И вся остальная песня на этом аккомпанементе. Чудесно получилось, прелесть! Только судьба этой песни как-то оборвалась… Неожиданно Арно ушел. Мне пришлось оставить радио. Все равно она в каких-то передачах промелькнула, но мало. Жаль!
Вот еще история. Была у меня с ним песня «Мир на двоих». На студии грамзаписи попросили переделать название, потому что им слышится (ну испорченные же люди!): «Кир на троих». Весь мир на двоих влюбленных! Это была яркая солнечная песня. Красота такая – заслушаешься!
Бабаджанян с семьей жил в композиторском доме. Я часто бывал у них. Мог зайти просто так, по-дружески. У них были прекрасные отношения с Терезой Сократовой, женой. Сына Араика очень любили, но мальчик не казался избалованным, заласканным. Обстановка в квартире – достойная, без роскоши и вычурности. А вот рояль стоял великолепный. Ну, так и должно быть.
Арно любил пошутить, но бывал и жестким, в том плане, что если он создал музыку, то стоял за нее горой. И правильно. Я такой же. Трудно заменить что-то, если это созрело внутри и уже появилось на свет.
Он был очень легким на подъем человеком. Мог сорваться в любую минуту, куда-то поехать. Особенно если нужно помочь. Какое же было удивление, когда выяснилось, что он болел долгие годы! И про тяжелую болезнь многие уже узнали только после его смерти. Он никому ничего не говорил, не жаловался. Наоборот, у него столько энергии было – молодой позавидует! Арно и за границу ездил лечиться, во Францию, – не помогло, значит. Но никогда никому об этом не говорил. Уехал и уехал. Удивительно, как он мог держать в себе такую боль, никого из окружающих не напрягать. Какое самообладание!
Сейчас вспоминаю: какая из песен, написанных Арно Арутюновичем, самая для меня дорогая, любимая? Не могу сказать. Они все очень разные и все хорошие. Арно плохо не умел писать.
А ему самому, пожалуй, больше всего нравилась «Королева красоты». К тому же она сразу стала такой популярной, не то слово… невероятно популярной. Второго июня песня прозвучала по радио. А в августе я был в Крыму, и там на танцплощадке уже плясали под нее вовсю. Видно, записали с эфира, на свой состав местный расшифровали. Я даже ушам не
