Нить Ариадны… Каникулы во Франции - Борис Юлегин

Хорошо бы еще заучить выражение «Кес ке сэ?». Так вы спрашиваете, удивляясь, мол, что это? Француз наверняка что-то ответит. Теперь вам надо согласно кивнуть головой и сказать «уи», что означает «да». Вот и диалог получится.

Мы и не подозреваем, как много знаем слов из незнакомого языка, даже не изучая французский. Вираж, вояж и макияж. Или пасьянс, что означает терпение. Или марьяж, — оказывается, по-французски — это свадьба. Пароль — это слово. Мезон — дом. Все известно.

Кстати, и слово «водка» совпадает. Только у них ударение не на том слоге, наверное, потому что отношение к напитку другое. А в слове «суп» и ударение совпадает. Чтобы эту тему логически закончить, следует напомнить, что наш тост «На — или за здоровье» звучит обыденно просто: «Санте!»

Ну а совпадение терминов театра, цирка, кино, кулинарии, парфюмерии просто потрясает несведущего.

Но и это еще не все. Теоретически может так случится, что французский собеседник вас поймет. И ответит.

Вот это будет настоящая драма. Потому, что понять быструю французскую речь чужаку невозможно. Нужно время, чтобы начать улавливать слова. Самый простой выход — следить за интонацией и в нужных местах согласно кивать и говорить «уи».

Мы с Мишелем, мужем Яны, ехали на его машине вдоль французского ухоженного поля. Вдруг он останавливает машину, показывает пальцем в сторону подлеска и возбужденно кричит при этом: «Дэнь, дэнь!»

— Уи, уи, — неуверенно соглашаюсь.

— Дэнь, дэнь, — упрямо повторяет Мишель.

Я ничего не понял, но и он понял, что я ничего не понял. Тупик какой-то.

Дома взяли в руки толстые словари. Мишель не сразу, но нашел то, что искал. Он, опытный охотник, оказывается, увидел лань. Но были у слова и три других значения. Последнее из них — «дурак (разговорн.)», то есть в разговорном языке. О чем он тогда кричал? До сих пор нет полной уверенности.

Как у нас края и области, так и во Франции регионы. Их двадцать два. Области у нас поделены на районы, а там регионы — на 95 департаментов. А вот дальше — самое интересное. В России недавно появились муниципальные образования, чтобы местное самоуправление не казалось пустым звуком. А там уже многие десятилетия в каждом департаменте — около трехсот коммун. Слово-то, какое! Мало того, что французы его придумали, так ведь и оставили для пользования. Каждая коммуна — это одна или несколько деревень. На всех уровнях начальство выбирается на 6 лет. В каждой коммуне — свой мэр. Тоже избранный народом. В нашей коммуне он ходит во фланелевой рубашке, потертых джинсах и сбитых кроссовках. Но дело свое знает и не ворует.

Это невероятно, но граждане безоговорочно верят своему государству. Мысль об обмане не приходит в голову даже нашим бывшим соотечественникам. Еще бы! Это государство выделяет им квартиры, платит за обучение языку, компенсирует расходы за коммуналку. А пособия, а бесплатное образование и медицина?

Верят не только государству в целом, но и каждому должностному лицу.

Здесь никто даже представить себе не может, что возможны договорные отношения и наличные расчеты с полицией или с чиновником. Смысла наших рассказов о многочисленных финансовых приключениях на российских дорогах французы просто не понимали, поскольку такого в их представлении быть не может. А бывшие соотечественники ностальгически вздыхали. Они чувствовали, что что-то все-таки безвозвратно потеряли, покинув родину.

Стюардесса по-французски объявила о скором приземлении в парижском аэропорту Шарль де Голль. Мы поняли последние слова и почувствовали возросшую уверенность в своих знаниях языка.

С правой стороны через иллюминатор видно, как параллельным курсом заходят на посадку еще 6 самолетов.

А с левой, как и в Москве, продолжает вставать солнце. Летим ведь на запад, вместе с солнышком.

В Париже нас никто не встречал. Даже таможенники. После Шереметьевской яростной бдительности, отсутствие здешней таможни задевало.

Необъятный комплекс аэропорта, огромное количество одновременно взлетающих и садящихся самолетов заставляли замирать сердца. Аэропорт Шереметьево в сравнении с этой махиной казался теперь детской игрушкой, настольным макетом юного конструктора.

Тщетно ожидая таможенников, чуть не прозевали свой багаж. До такси тридцать метров, и на двух тележках все шестнадцать багажных мест добираются, куда нужно. Вот он, воздух свободолюбивого Парижа, вот оно, обжигающее декабрьское солнце! Такое чувство, что приехали в знакомый город, что мы здесь уже были.

Говорят, такое чувство возникает у всех, кто сюда приезжает.

Когда-то давно, будущий президент США Джефферсон, сказал, что Париж — это вторая родина для каждого человека. Он, наверное, и не подозревал, насколько окажется прав.

Половину багажа заняли подарки. Без подарков негоже ехать в чужую страну, да еще на три недели.

Естественно, взяли то, чего там нет, или намного дороже.

Конечно это водка, по две бутылки на совершеннолетнее лицо. Больше нельзя по правилам. Если знать, что не будут проверять, то можно взять и больше. Но тогда проверят обязательно.

Русская водка из России ценится так же, как дорогое лекарство. Местный напиток с тем же названием не имеет ничего общего с оригиналом. И градусов меньше, в строгом соответствии с их нормами, и вкус совершенно непотребный. Но чтобы это понять, надо попробовать. Самая дешевая водка в магазинах — одиннадцать евро, или почти четыреста рублей. И название какое-то странное — «Полякофф». Задумаешься.

Вторая позиция, тоже ядовитая, — сигареты. Брать их надо даже некурящим, по два блока. Хотя бы из жадности. Дело в том, что во Франции пачка сигарет стоит больше пяти евро. Помножим для простоты на тридцать пять, и получим результат в рублях. Кто сказал, что мы здесь плохо живем?

Традиционный подарок из России — икра. Черной уже много не купишь, кусается ценой, да и в продаже трудно найти. А красной надо брать столько, сколько можешь довезти. Не только лучший подарок, но и достойный вклад в общий стол.

Книга для бывших россиян на чужбине — это больше, чем подарок. Это как холодная бутылка Кашинской минеральной воды для отчаявшегося путника в знойной пустыне. Как глоток воздуха в перекрытом противогазе. Книг ждут не меньше, чем икры. А даже больше. И первые дни народ упивается родными буквами, даже не вникая в смысл прочитанного.

Перетаскивая багаж по России и Франции, мы поначалу думали, что переборщили, купив в подарок Яне DVD плеер с караоке. А на диске четыре тысячи русских песен. Потом убедились, что не зря. Пение наших песен очень скоро стало главной забавой французской деревни и ее постоянных гостей с российскими корнями.

Мало того, что в аэропорту нас вызывающе проигнорировали французские таможенники, так и не показавшись. Ко всему, первый подруливший к стоянке на серьезной машине таксист категорически отказался везти такое количество багажа.

Темнокожий выходец из Нигерии или Сенегала старательно махал длинными руками, изображая предстоящую агонию своего такого же черного, сверкающего «Ситроена».

Все же оказалось, что не таксисты решают, кого брать, а диспетчер. Совсем не так, как в Шереметьево. Девчушка в светоотражающем жилете, оценив размер нашей компании, ловко выдернула из подъезжающих машин здоровый, лощеный Фольксваген. Больше «Пассата», но еще не грузовик. Водитель, — скорее всего, кореец, не то что спорить не стал, а заулыбался нам, как ближайшим родственникам. И вещи сам погрузил.

Но прокол есть прокол. Отказался же темнокожий таксист нас везти.

На этом французские проколы не закончились. Наши спутники почувствовали это позднее, в их райцентре, попытавшись разменять купюру в 500 единиц. Не тут то было! Нет во Франции наличных денег! Все по безналу.

Пластиковыми карточками рассчитываются в магазинах и кафе, на вокзалах и в гостиницах. Пожалуй, только такси для них пока не приспособлены. Хотя в такси мы и не пытались расплачиваться подобным образом.

Уже потом, в середине нашего путешествия мы нашли приемлемую схему размена крупных купюр. Во-первых, надо найти француза или француженку, обязательно клиента именно того банка, где вы собираетесь разменивать. Без клиента и пытаться не надо. Во-вторых, этот француз берет ваши купюры и кладет их в банке на свой счет. В-третьих, после всего этого ваш друг-француз подходит к ближайшему банкомату и своей карточкой снимает ваши деньги со своего счета, но уже в купюрах помельче. В конце операции друг или подруга предупреждает, что если купюры окажутся, мягко говоря, нестандартными, то у него, благодаря вам, будут неприятности. Так что все очень просто.

Если быть до конца честным, то в большом парижском магазине деньги, конечно же, разменяют без проблем.