Уязвимый океан - Тур Хейердал

С глобальной точки зрения слой, составляемый океаном, куда тоньше, чем представляют себе люди. К тому же достаточно загрязнить только малую часть этого слоя, чтобы погибла всякая жизнь. Жизнь в океане концентрируется у поверхности, преимущественно вдоль берегов. Все морские животные прямо или косвенно зависят от растительного планктона, лежащего в основе пищевой цепи, а растительный планктон может существовать лишь там, где в толщу воды проникает достаточное для фотосинтеза количество солнечного света. В тропиках этот верхний слой достигает 80-100 метров, в северных широтах, притом в солнечный день, — всего 15-20 метров. Ниже этого слоя жизнь быстро скудеет, так как глубоководные организмы всецело зависят от поступающих сверху останков растений и животных.

Почему большая часть организмов поверхностного слоя сосредоточена у берегов? Потому, что морским растениям нужно не только солнце, но и минеральные соли. В прибрежных районах часть этих солей поставляется реками, часть поднимается к поверхности со дна моря. Морское дно богато минеральными солями — продуктами разложения умерших организмов, но к поверхности эти соли поднимаются лишь на сравнительно мелководных участках с сильными течениями. Около 90 процентов всех морских организмов обитает в прибрежной зоне, на так называемой материковой отмели, или континентальном шельфе. А на шельф приходится всего 8 процентов общей площади океана и совсем малая часть его объема.

Говоря о возделываемых землях, мы подразумеваем только верхний почвенный слой, а не подстилающие его бесплодные горные породы. Точно так же, говоря о плодородии океана, нельзя подразумевать его полную глубину. А человек больше всего загрязняет именно те зоны, где сосредоточена почти вся жизнь.

Много ли сегодня рек, в устье которых вода пригодна для питья? Во всяком случае, если говорить о реках, показанных на карте мира? Некоторые реки вообще прекратили бы свое существование, если бы не бытовые и промышленные сточные воды. Все стоки, канализационные трубы, все реки сбрасывают свой яд на шельф. И он же служит самой удобной свалкой для огромного количества отравляющих веществ, вывозимых в море на пароходах. «С глаз долой — из сердца вон». Все, что слишком опасно хранить на суше, мы отправляем за борт. Так, в последние годы, тайно или открыто, неимоверное количество ядовитых отходов европейской промышленности сброшено в якобы бездонное Северное море. Между тем глубина его не превышает 13 метров.

США и другие государства утопили в Атлантике изрядное количество ядерных отходов и отравляющих веществ, оправдываясь тем, что опасный груз помещен в особые, не поддающиеся разрушению контейнеры. Но уже известно немало примеров, когда в сравнительно неглубоких фарватерах Ирландского моря, Ла-Манша, Северного моря донные течения перемещают и разбивают «особо прочные» контейнеры, в это имеет самые пагубные последствия для миллионов рыб. Сорок лет назад в мелком Балтийском море были сброшены цементные контейнеры, содержащие 7 тысяч тонн мышьяка. Теперь они продырявились. А яда в них в три раза больше, нежели требуется, чтобы отравить все население земного шара.

Может быть, сейчас трудно прекратить загрязнение океана сточными водами, но намеренное сбрасывание смертельных ядов следовало бы запретить, а виновных сурово карать по международным законам.

Строго говоря, в океане нет «национальных вод». Океан непрестанно движется. Можно нанести на карту и поделить между государствами неподвижное морское дно, но не воду над этим дном. Если спустить на воду плот у берегов Перу, через несколько недель течения доставят его в Полинезию. Если сесть на камышовую лодку у берегов Марокко, через некоторое время окажешься в тропической Америке. То, что сегодня называют территориальными водами Перу, завтра становится территориальными водами Французской Океании. Прибрежные воды Марокко становятся водами Мексиканского залива.

Очень важно тотчас положить конец намеренному сбрасыванию отходов в океан. Но это лишь часть проблемы, ведь несравненно больше ядовитых отбросов непрерывно поступает в море через ручьи и реки, из бытовой канализации и промышленных стоков.

Поскольку океан не выходит из берегов, хотя все реки мира непрестанно наполняют его водой, мы бессознательно воспринимаем его как некий заколдованный котел, в который, сколько ни лей, не наполнить доверху. Мы забываем, что роль стока в океане играет испарение с его поверхности. Причем испаряется чистая вода, а яды и прочие отходы остаются. Много ли твердых и жидких отходов накапливается каждую минуту? Представим себе океан без воды — огромную сухую яму, в которую поступают одни только отходы, производимые человеком. Мы увидим бурные потоки, устремляющиеся в яму со всех сторон и заполняющие ее на наших глазах. Возьмем наудачу несколько примеров.

Реки Франции ежегодно несут в океан 18 миллиардов кубометров жидких отбросов; один Париж ежесуточно извергает в Сену почти 1,2 миллиона кубометров неочищенных сточных вод.

В ФРГ жидкие отбросы составляют свыше 9 миллиардов кубических метров в год, то есть 25,4 миллиона кубометров в сутки. Добавьте сюда ежесуточный расход 33,6 миллиона кубических метров воды на охлаждение. Только в Рейн ежесуточно сбрасывается 50 тысяч тонн преимущественно промышленных стоков.

В одном из докладов Совета по экономическим и социальным вопросам ООН указывается, что мы уже распространили в окружающей среде примерно 450 тысяч тонн ДДТ и ежегодно добавляем еще около 45 тысяч тонн. Большая часть этого яда в конечном счете выносится дождями и ветром в океан. Производство ядохимикатов во всем мире составляет около 600 тысяч тонн в год. Только США ежегодно экспортируют больше 180 тысяч тонн.

Даже самый густой смог, даже самый черный заводской дым уносится ветром, но, какие бы высокие трубы мы ни сооружали, все в конечном счете попадает в море. Города и промышленные предприятия расширяются с каждым днем. Только в США вес опасных для здоровья отходов в виде дыма и газов достигает 390 тысяч тонн в день, или 142 миллионов тонн в год.

Случится ли авария на буровой вышке или какой-нибудь супертанкер наскочит на мель — газеты тотчас отзываются на это жирными заголовками. Океан под угрозой! Между тем опаснее всего не такие драматические эпизоды, а проходящие незамеченными повседневные намеренные сбросы мазута военными и торговыми судами разных стран, очищающими цистерны. , Весь мир негодовал, когда «Торри Кэньон» ненамеренно сбросил 100 тысяч тонн нефти в проливе Ла-Манш. А в Средиземном море, которое почти со всех сторон окружено сушей, ежегодно намеренно сбрасывают много больше 100 тысяч тонн. Число танкеров в Средиземном море растет чрезвычайно быстро; по данным Триестского университета, в 1980 году в средиземноморские порты будет доставлено 500 миллионов тонн нефти. Недавно проведенное исследование показало, что южнее Италии на каждый квадратный километр водной поверхности приходится 500 литров нефти в виде мазута.

В 1947 году, когда бальсовый плот «Кон-Тики» за 101 сутки прошел около 8 тысяч километров в Тихом океане, экипаж на всем пути не видел никаких следов человеческой деятельности, если не считать разбитого парусника на рифе, к которому прибило плот. Океан был чист и прозрачен. И для нас было настоящим ударом, когда мы в 1969 году, дрейфуя на папирусной лодке «Ра», увидели, до какой степени загрязнен Атлантический океан. Мы обгоняли пластиковые сосуды, изделия из нейлона, пустые бутылки, консервные банки. Но особенно бросался в глаза мазут. У берегов Африки, посреди океана, в районе Вест-Индских островов мы целыми днями наблюдали картину, которая больше всего напоминала акваторию какого-нибудь крупного порта. До самого горизонта поверхность моря оскверняли черные комки мазута с булавочную головку, с горошину, даже с картофелину. Годом позже, следуя примерно тем же маршрутом на «Ра-2», мы проводили ежедневные наблюдения. Дрейф длился 57 дней, из них 43 дня мы вылавливали сетью комки мазута.

Содержание никеля и ванадия в собранных образцах сильно различалось. Это позволяет заключить, что образцы представляли не какой-то один аварийный сброс нефтяной вышки или судна, а общий итог обычной деятельности танкерного флота.

Проблема нефтяного загрязнения достаточно сложна. Степень ядовитости разных видов нефти неодинакова, но всех их объединяет одно свойство: они активно притягивают к себе другие химические вещества, особенно ядохимикаты. Пятна нефти и комки мазута абсорбируют ДДТ и другие хлорированные углеводороды, которые не растворяются водой и не идут на дно, так что подчас их концентрация становится более высокой, чем в первоначальном растдоре, примененном для опрыскивания.

С борта «Ра» было видно, что крупные комки мазута нередко облеплены ракушками, червями и крабиками, которые пользовались случаем совершить бесплатное путешествие через океан. Но эти пассажиры — желанная добыча рыб, и, глотая их, рыба одновременно заглатывает мазут. Пусть даже вездесущие комки не всегда снабжены приманкой в виде ракушек — те рыбы и киты, которые отцеживают планктон, пропуская воду через усы и жабры, поневоле закусывают мазутом. Степень вреда определяется, конечно, содержанием яда в нефти — первичного или абсорбированного. Знаменитое Саргассово море настолько загрязнено мазутом, что недавно одной экспедиции пришлось отказаться от применения сетей на поверхности, потому что мазут поминутно забивал ячею. Исследователи вылавливали больше мазута, чем водорослей.