В когтях багряного зверя - Роман Глушков

– Вот болваны! – еще больше вскипела Долорес. Прямо как та вода, что булькала в нашем подвешенном над огнем котелке. – При чем тут вообще дни недели и какая-то равнина! У вас что, действительно у всех память отшибло?

– Кажется, задавая свой вопрос, мадам Проныра имела в виду некую знаменательную дату, о которой мы с вами, мсье, запамятовали, – подал голос Гуго «Сенатор» де Бодье, откупоривая заработанный нами сегодня утром бочонок с пивом, какое мы в последнее время предпочитали опостылевшему кактусидру. – Сказать по правде, память у меня стала ни к черту. Вынужден к своему стыду признаться, что не припоминаю, какое событие я имел честь отмечать с вами год назад.

Я и Сандаварг вопросительно переглянулись, но так и не нашлись, что ответить. Очевидно, в нашей с ним памяти тоже зияли досадные прорехи.

– Это случилось не год, а всего лишь полгода назад, – снизошла наконец до разъяснения Малабонита. – Ровно полгода назад Дарио Тамбурини отправился верхом на своей бомбе в самое сердце ада. Благодаря чему вы, неблагодарные склеротики, и можете сегодня объедаться жареным мясом, пить вот этот славный напиток и греться возле костра. Если бы не Дарио, сейчас мы с вами давились бы сухим курадо, сухофруктами и кислым кактусидром. А ночью, кутаясь в одеяла, стучали бы зубами от холода. И пускай при этом Тамбурини наворотил уйму бед, мы не вправе забывать о том, что творилось тогда в Новом Жерле. И тем более стыдно забыть об этом сегодня – в день, когда есть повод выпить за упокой Дарио и прочих табуитов, кто не дожил до возвращения в наш мир огня и воды.

– Охонь – хорошо! Фота – херьмо! К щерту фоту! – поддакнул Малабоните пятый член нашей команды, говорящий варан-броненосец Физз. Без солнца, что напитывало светом его фосфоресцирующую по ночам чешую, Физз полюбил огонь больше, чем кто-либо из нас. Даже Убби, который храбро бился врукопашную с самими Вседержителями и их слугами-вактами, и тот робел, когда подходил слишком близко к костру. Зато ящер в последнее время осмелел не на шутку и подползал к огню так близко, что тот едва не лизал ему чешую.

А вот реки и озера наш хвостатый товарищ откровенно презирал. И не приближался к ним без особой нужды, утоляя жажду по старинке – из своей поилки на бронекате. Видимо, разлившиеся по Атлантике водоемы напоминали варану о проклятом Юге, откуда мы с таким трудом вырвались. Там холоднокровному пресмыкающемуся, чтобы не окочуриться, приходилось впадать в анабиоз, чего болтливый жизнелюб Физз терпеть не мог. Если бы не огонь, который мы разводили на вечерних привалах, он и сейчас пребывал бы в спячке. Но жар и свет костра скрашивали ящеру тоску по солнцу, наделяя его силами для ночной охоты и караульной службы.

Малабонита перегибала палку. Мы не забывали про нашего погибшего друга Дарио и про все, что он для нас сделал. Просто за день мы чертовски вымотались, и у Долорес опять разнылись недавно зажившие травмы, которые и испортили ей настроение. Хотя отчасти ее упреки были справедливыми. И откупоренный Сенатором пивной бочонок позволил нам почтить память Тамбурини-младшего, со дня гибели которого и впрямь минуло целых полгода.

Как быстро, однако, летит время! После возвращения огня история пустилась вперед галопом, от которого у многих прежде нормальных людей напрочь стрясло мозги.

Нашу компанию эта скорбная чаша, к счастью, обошла стороной… по крайней мере, мне так казалось. Конечно, и в нас многое переменилось за те месяцы, что мы колесим по новой Атлантике. Прежде всего мы научились пользоваться огнем. Сначала разводили его прощальным подарком Дарио – фамильной зажигалкой Тамбурини. А после того, как в ней иссякло топливо, наловчились делать это с помощью самодельного огнива, что де Бодье смастерил из напильника и куска пирита. Мы уже неплохо разбирались в горючих материалах и вовсю запасали их по дороге. Довольно часто они оказывались сырыми, и нам пришлось соорудить для них в трюме сушилку. И все это время мы денно и нощно выдавливали из себя по капле врожденную огнебоязнь. Да, в мире черных всполохов она спасала нам жизни, вовремя подстегивая инстинкт самосохранения. Но теперь, когда метафламма на Земле и след простыл, боязнь огня могла принести нам только вред. Поэтому ее следовало во что бы то ни стало искоренять. Не полностью, а в разумных пределах. Так требовали законы нового мира, в котором мы желали поскорее ужиться.

Получилось ли у нас победить этот страх? Думаю, да. И не у нас одних. То же самое делали тысячи других землян, решивших поскорее подружиться с огнем, о чьих чудесах ходили легенды. И все же нам было проще, ведь мы, четверо, видели прежде настоящий огонь в храме Чистого Пламени табуитов. Видели и знали, что при аккуратном обращении это пламя будет вести себя покладисто и миролюбиво.

Едва мы пересекли Фолклендский разлом и, покинув земли южан, очутились на родине, как перед нами сразу же встали вопросы, что делать и куда податься. Выданные нам Владычицей Льдов документы о помиловании снимали с нас все обвинения и снова открывали «Гольфстриму» ворота городов Атлантики. Кроме ее столицы – Аркис-Грандбоула. С властями Великой Чаши у нас были свои счеты, и на преступления, что мы там совершили, амнистия королевы Юга не распространялась. На наше счастье, нас ничто не связывало с Аркис-Грандбоулом, и мы могли воздержаться от визитов туда.

Итак, чем же заняться свободным перевозчикам в начинающем «возрождаться» – читай, сходить с ума – мире? Да тем же, чем и раньше, ведь сегодня наши услуги были по-прежнему востребованы. Гонимые вулканическим огнем и водой, люди срывались с насиженных мест в поисках лучшей доли. И многие из беженцев не скупились на награду, спасая себя, свои семьи и нажитое честным трудом имущество.

Обмозговав, что почем, мы договорились не заключать долговременные контракты – творящийся повсюду бедлам не гарантировал, что я исполню их в срок. Решили мало-помалу двигаться на Север, перебиваясь кратковременной, желательно попутной работенкой. И брать оплату не деньгами, что нынче почти везде обесценились, а продуктами и прочими необходимыми для выживания вещами.

В обмен на те и другие мы могли позволить себе практически все что угодно. В том числе немыслимую для меня прежде роскошь – установку на бронекат вспомогательного двигателя, крайне необходимого для езды по раскисшей от грязи хамаде. К счастью, нам не пришлось покупать себе второго Неутомимого Трудягу, ведь у нас уже был запасной ДБВ. Тот самый, что мы сняли с уничтоженного Вседержителями строймастера табуитов «Зигфрид», и который все это время пролежал у нас в ожидании своей дальнейшей участи.

Что ж, вот и пригодился! Команда не опротестовала мое решение, пусть поначалу мы и планировали продать эту дорогостоящую находку, а деньги поделить между собой. Все осознавали: подобное вложение средств – единственное, которое сегодня гарантированно окупится.

Установку на «Гольфстрим» второго ДБВ произвела артель клепальщиков из Аркис-Жанейро, потратив на все про все полторы недели. Совсем немного – в былые времена такая работа делалась бы втрое дольше. Просто эти клепальщики шагали в ногу со временем и уже вовсю осваивали прогрессивную технологию обработки иностали огнем. За что их можно было по праву называть не клепальщиками, а кузнецами. В награду за их труд мы перевезли их артель через Срединный хребет на восток, в Аркис-Намиб. Новоиспеченные кузнецы давно хотели объединиться с тамошними ремесленниками и основать свое, обособленное, ни от кого не зависимое поселение. Мы помогли им осуществить эту заветную мечту, взяв вполне посильную для них плату.

Вот так мы очутились на восточной гидромагистрали, где и задержались на какое-то время. Здесь также хватало работы, которую даже не приходилось искать. Стоило «Гольфстриму» остановиться вблизи какого-нибудь города или поселка, и клиенты сами спешили к нам. А клиентам требовались не только транспорт, но и охрана. Поэтому решивший было нас покинуть и отправиться на Север наемник-головорез Убби Сандаварг передумал и остался. Что ждало его на Севере, неизвестно, но с нами он точно не умрет с голодухи или от скуки.

Я, Малабонита, Сенатор и даже Физз были этому только рады. За время наших странствий с Сандаваргом мы съели на пару не один пуд соли. И так привыкли к его шумному присутствию на борту, к его рявканью, брани, топоту и бряцанью оружием, что без северянина ощутили бы себя совершенно беззащитными. Возможно, в глубине души Убби тоже не хотел покидать «Гольфстрим», где его давно считали не только деловым партнером, но и другом. Но он был чужд сентиментальности и все равно не признался бы в этом.

Радость, с какой мы вернулись к любимому делу, была омрачена тем, что мы наблюдали, разъезжая по южной Атлантике. Мир возрождался и избавлялся от нашей выстроенной при Вседержителях цивилизации, словно проклюнувшийся росток – от сухой кожуры своего семечка. Всяк выживал, как умел. В незатопленных водой и вулканической лавой городах еще поддерживался порядок, но законы там сильно ужесточились. Отныне не считалось зазорным вешать даже малолетних карманников, поскольку содержать их в тюрьме было слишком накладно. А на грабителей и убийц не тратили даже веревку – им просто рубили головы, зачастую без суда и следствия. Люди, считающие ужесточение законов беспределом властей, бежали в ужасе прочь из своих городов. И скитались по свету, наивно полагая, что где-то еще есть островки прошлой жизни, не затронутые хаосом и массовой истерией. Само собой, что искать такие заповедные места было столь же глупо, как и нащупывать пальцем на раскаленной сковороде холодный участок. Но люди продолжали верить в чудеса до тех пор, пока банды грабителей и мародеров не начинали вырезать их вместе с семьями и домашним скотом. И не счесть, сколько раз мы натыкались в хамаде на останки подобных бедолаг – искателей лучшей жизни.