Амур ‒ река мэргэнов. Сценарии в стихотворной форме для детских и юношеских театров по мотивам сказок коренных жителей Амура - Анатолий Быргазов

Сценарий и стихотворный дикторский текст на русском языке к нанайской народной драме в изложении П. К. Киле

Рисунок А. Быргазова к сценарию «Майла»

На сцене участники спектакля создают интерьер жилища нанайцев в недалёком прошлом. Выдвигается бутафорская печь, стелятся циновки, устанавливаются каны и маленькие столики. Вносится посуда и так далее. Монотонно, как метроном, стучит бубен (в дальнейшем ритм его ударов должен отражать настроение героев спектакля).

Голос диктора. Был у нани романтичный,Уходящий вглубь веков,Почитаемый обычай,Вросший в память стариков.

Вот по памяти и пьесуНаписал мудрец Понгса,И над прошлым нам завесуОн открыл на полчаса.

И готовятся артистыИз ансамбля «Гивана»Доказать игрой искристой,Что любовь всегда сильна.

Обещаний и моралиАвтор пьесы не давал.Он хотел, чтоб мы узнали,Чем народ его дышал.

Ясно, воздух был почище,Чище жизнь людей была.Но случались в их жилищеИ такие вот дела.

Артисты заканчивают установку декораций, занимают исходные позиции.

Голос диктора. Дом готов? Тогда за дело!Вы у мира на виду…Так играйте предков смело,Русским я переведу.

Домочадцы занимаются каждый своим делом. Хозяин за сеткой.

Голос диктора. В доме этом, как когда-то,Видим мы – семья в труде.Пожилые и ребята…А хозяин дома где?

Вот он. Правит сеть и чем-тоУгнетён и раздражён.Ох, наверно, перед кем-тоПровинился сильно он.

Хозяин выходит на авансцену. Задумался, ушёл в себя. Сосёт погасшую трубку.

Голос диктора. Вот задумался. Беседу,Слышим, он ведёт с собой:«Как дружили мы с соседом!Не разлить водой! Ой-ой…

А когда на свет явилисьДочь моя и сын его —Породниться сговорились…Но теперь не до того.

Заболел я всем на горе.Как кормить семью свою?За калым большой, за ториДочь другому продаю.

Стыдно мне, а ей обидно:Продадут любовь и страсть.Но других путей не видно,Чтоб семье не дать пропасть.

Честь в себе убил теперь я,А Майле её мечты…»

Скрип двери.

Но прервали мысли двери —Это в дом вошли сваты.

Входят отец и мать Пилту, за ними и сам жених.

Голос диктора. Познакомиться на местеДве семьи собрались тут:Мать, отец и брат невестыИ отец и мать Пилту.

Сам Пилту —Жених безвольный,Как осина без ствола.Тем, пожалуй, и довольный,Что не лишний у стола.

А отцы уже торгуют.Хочет больше взять один,Но другой, как чёрт, мухлюет,Жаден он, да сын – кретин.

Идёт бурная сцена торговли.

Пусть родные новобрачныхРазберут свои дела.Их сомнительна удача.Где же бедная Майла?

Из-за куста в стороне сцены поднимается Майла, смотрит в сторону Амура.

Вот она, как воронёнок,Ждёт за кустиком Гаско,Он жених её с пелёнокВосемнадцать уж годков.

Майла поёт свою песню о любви:

«Негасима боль моя.Нет мне счастья впереди,Грудь печалью переполнена,Сердце рвётся из груди.

Любовалась я на милого,Для него себя блюла.А выходит, за постылогоМесто рядом берегла.

Нет, не выйдет.Счастье верноеЯ за тори не продам,И любовь большую, первую,Только милому отдам».

На песню Майлы собираются подруги. К концу песни появляется Гаско. Подруги оставляют их вдвоём.

Голос диктора. Вот и сам Гаско явился,Устоял перед бедой.Только вдруг преобразилсяИ активней стал герой.

План свой тайный он подругеНа ушко пересказал,Чтоб не слышали подруги,Чтоб никто-никто не знал.

И ушёл. Майла осталась.Ждёт, когда народ уйдёт.Ну а дома что? ОсталосьПодвести калыму счёт.

Старики, видать, согласны.Ударяют по рукам.А Майла согласна? Ясно:Всё отец решает сам.

Мать Майлы угощает сватов.

Голос диктора. Мать больной от горя стала,Гнев во взгляде не гася,Жениху по ритуалуПреподносит карася.

Он, обычай соблюдая,Съел один лишь рыбий бок —Остальное молодаяПусть съедает, как намёк,

Что она на брак согласна.Улыбнулась горько мать:Карася придётся, ясно,Ей собакам отдавать.

У Майлы характер стойкий,Говорят, в мамашу вся.Лучше съест отравы горькой,Но не тронет карася.

Гости прощаются, собираются уходить. Отец Майлы идёт их провожать.

Провожать сватов резонноОтправляется отец,И Майла насторожённоВходит в избу наконец.

Мать, как будто между делом,Просит дочь поесть, а таЛишь на блюдо погляделаИ сказала, что сыта.

Майла уходит в свой угол. К ней подсаживается брат Моха. В дом входят женщины. Поприветствовав хозяйку, садятся за вышивание.

Как велит обычай древний,Чтобы матери помочь,Собралась краса деревниСнаряжать в дорогу дочь.

Женщины рукодельничают, поют, потом встают, показывают свои творения матери и невесте, складывают всё на сундуке, прощаются и уходят.

Ожила Майла как будтоИ спокойно просит матьНа часочек, на минуткуЕй приданое подать.

Мать теперь на всё согласна:Забирай, мол, свой багаж.Знать, и мучилась напрасно —У Майлы пропал кураж.

Но тревожит поведенье —Сортирует вещи дочь.Вдруг уедет из селенья!Нет… куда в такую ночь!

Вот пришёл домой хозяин,Проводивший жениха,Но куда-то исчезаетСразу сын его Моха.

Спать семья впотьмах ложится.Будет тихо до утра.Ну а что в кустах творится?Здесь сестра Гаско – Дара.

К ней Моха сбежал, однако,Вон шагает как легко,Как на дичь идёт собака.Да-а, но тут же и Гаско…

Пошептались. Ну, занятно,Что надумали друзья.Вот Моха идёт обратноВ дом, где спит его семья.

Прекращаю говорить.Тишина должна здесь быть.

Моха заходит в дом, будит сестру, та быстро собирает в узел отложенные с вечера вещи и вместе с братом уходит из дома. Подходят к кустам, и все четверо идут к берегу Амура через калитку двора. Гаско и Майла несут вещи, Дара и Моха – вёсла.

Пауза.

Голос диктора. Нарушение традиций?Нет, не зря твердит молва —Ночка тёмная годитсяДля любви и воровства.

Воровства не знали предки,Но любовь и их велаВ час критический нередкоНа такие вот дела.

И вошли они в обычай.Мы как раз знакомим с ним.Он для юных романтичен.Каково же их родным?

Ночь-то, кажется, прошла.Ну, сейчас пойдут дела!

Просыпаются родители Майлы. Начинается переполох, в котором участвует всё селение. Незаметно в поиски беглецов включаются вернувшиеся с берега Дара и Моха. Наконец всем становится ясно, что влюблённых не найти. Люди расходятся. По-разному выражается отношение к произошедшему: старики осуждают, молодые радуются; только мать, обхватив голову, сидит не шевелясь, её не событие волнует, а то, что после него она долго не увидит дочь. Застыл в раздумьях отец. На сцене, кроме них, никого нет.

Голос диктора. Нет. Родителям несладко.Зол отец, в тревоге мать,Но надеются украдкойДочь любимую обнять.

Год прошёл. Пилту женилиЗа вязанку соболей.Все обычной жизнью жили,Но сегодня веселей.

Перед сценой проходит довольный Пилту с недовольной, некрасивой, немолодой женой. Молодые играют, пожилые поют.

Может, был сегодня праздник.Кто играет, кто поёт.Вдруг какой-то там проказникЛодку, что ли, узнаёт.

Какой-то мальчишка крикнул, показал на Амур, и все посмотрели туда. Увидев возвращающихся беглецов, кто-то побежал им навстречу, кто-то побежал звать родителей.

Голос диктора. Возвратились. Было двое,А теперь втроём идут.Весь народ обеспокоен.Как пройдёт отцовский суд?Если тесть его поднимет,Поцелует, как отец,Значит, счастье снова с ними…Так и есть!Пришёл счастливыйНашей повести конец.

По обычаю, после прощения Гаско с тестем подходят к своим отцу и матери, к матери Майлы. Майла тоже подходит к отцу. Люди рады счастливому концу, носят на руках, разглядывают ребёнка Майлы и Гаско, поют колыбельную; от колыбельной они перешли на повествовательные песни, с повествовательных – на игровые песни. И постепенно раскружился настоящий праздник с играми и танцами. Звучат бубны, затем весёлая с танцами песня.