Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - Лаврентий Берия

Что мне нравится в Кагановиче, это его въедливость. Образование у него, как он сам говорит, одна дратва, два жернова да конфеты вприглядку (в юности Л.М. Каганович работал во многих местах, в том числе в обувной мастерской, на мельнице и на кондитерской фабрике. – С.К.), но знаний у него побольше, чем у иного профессора. Библиотека у него огромная, и он сам признавался, что нет для него лучшего дела, чем новую книгу в руки взять и что-то новое узнать. Другое дело, что это удовольствие у нас не часто бывает. Но видно, что учится он много. Технического образования у него нет, а в технических вопросах он разбирается с толком. Я это хорошо помню по нефти. И в перевозках он хорошо разбирается, знает железнодорожное хозяйство. Не раз хвалился, что тут ему очки не вотрешь, халтуру сразу чует.

После моего переезда в Москву я с Кагановичем пересекался часто, особенно после того, как в феврале 1941 г. я тоже стал Заместителем ПредСовнаркома. Лазарь других не жалел, но и себя не жалеет. А чаще он подходил объективно, умел подойти к вопросу и к человеку с пониманием. Но отдыхать не умеет, работал всегда как вол. Я его плавать звал, отнекивается, говорит, что не пловец. Зато на лыжах я его видел, но тут я сам не лыжник.

Когда Серго (Орджоникидзе. – С.К.) умер, Лазарь не сразу стал Наркомом, вначале был Межлаук, но Межлаук не потянул, а потом его арестовали, еще Ежов. Но до этого было ясно, что человек не туда тянет. Когда Лазарь был назначен вместо Межлаука, я сразу сказал, что это хорошая смена Серго. И даже лучше. Серго брал общим размахом. А тут уже надо было брать конкретнее, и кадры подбирать. У нас тогда с нефтью неважно шли дела, и тогда нам Каганович крепко помог, собрал совещание, сам приезжал, вместе дело выправили.

Много пришлось вместе поработать в войну, когда шла эвакуация и потом. Считаю, что мы вместе с ним тогда железную дорогу расшили, очень гиблое место было. Я ему и кадрами помог, но вообще тянули вместе.

Лазарь Моисеевич человек неровный, но я ценю в нем его искреннюю черту. Если рубанет, так рубанет. Мне за ним приходилось часто подчищать, но часто он и помогал, не отказывался.

Уже после войны он похвалился: «Мы в 1941 г. на восток полторы тысячи предприятий эвакуировали. Кто еще такое смог бы?». Я ему тогда сказал: «А без моих чекистов ты все это эвакуировал бы?» Он поморщился, а потом говорит: «Да, Лаврентий, ты всегда помогал по первому сорту».

О Георгии Максимилиановиче Маленкове

Если бы я был писателем, я бы написал о Георгии Максимилиановиче Маленкове книгу. Он известный в стране человек, особенно за войну выдвинулся в самые близкие соратники товарища Сталина вместе с Вячеславом Михайловичем Молотовым. Но настоящего Георгия мало кто знает. Может, его только два человека и знают, я и товарищ Сталин. Георгия Максимилиановича считают человеком даже нерешительным, а на самом деле из него получился бы хороший чекист. И человек он смелый, мне многие рассказывали, как он вел себя на фронте. Под Сталинградом он чуть не погиб, но под бомбами держался так же спокойно, как на заседании в Кремле. Это не я придумал. Это мне говорил человек, который стоял рядом с ним в траншее и тоже был под бомбежкой.

Я с Георгием часто контактировал еще по работе на Кавказе, а когда перешел в Москву, то вместе с Георгием чистили авгиевы конюшни в Наркомвнуделе, и потом он очень помог с кадрами (в 1934–1939 гг. Г.М. Маленков был заведующим отделом руководящих кадров ЦК, с марта 1939 г. стал начальником Управления кадров и секретарём ЦК ВКП(б). – С.К.).

Георгий Максимилианович много сделал для страны, во время войны товарищ Сталин чаще всего вызывал к себе после товарища Молотова Георгия и меня. Товарищ Молотов много работал, но мы тоже не отставали. Мы тогда хорошо с Маленковым сработались, по всем линиям, и хорошо понимали друг друга. И сейчас хорошо понимаем. Но надо сказать честно, что Георгий не тянет на первую скрипку, он должен к кому-то приклониться. Сейчас товарищ Сталин нас в одну упряжку впряг, и мы ее тянем.

Маленков уступает Жданову. Жданов был человеком сильной воли и широкого взгляда. Товарищ Сталин очень его ценил за все, а особенно за самостоятельность. По жизни Жданов был мягким человеком, а финны его боялись больше товарища Сталина. Вроде оснований и не было, Жданов к финнам относился спокойно и всегда говорил, что на финнов жать не надо, с ними добром больше получишь. А все равно они его боялись. А Георгий другой, но твердость в нем есть. Плохо то, что, бывает, не сразу эта твердость проявляется.

Я его знаю лучше кого другого, кроме товарища Сталина. Товарищ Сталин всех нас знает лучше, чем мы сами себя знаем. Мы с Георгием как начали с подготовки акта сдачи-приемки Наркомвнудел, так все время вместе и работаем в контакте, по всем линиям. Не обо всем можно сегодня сказать, но надо будет позже вспомнить все то, что мы вместе делали после войны и сейчас делаем. А делаем мы много.

Комментарий Сергея Кремлёва

Слова Л.П. Берии о том, что Маленков «не тянет на первую скрипку» и должен «к кому-то приклониться», оказались пророческими для судьбы как Берии, так и Маленкова. После смерти Сталина лишь «тандем» «Берия-Маленков» мог бы везти Россию к умному и стабильному будущему. Маленков мог сидеть впереди, но основную «работу педалями» проводил бы Берия.

Маленков же поддался Хрущёву, вначале предав Берию, а позднее проиграв и себя, и, как сейчас ясно, будущее СССР.

Маленков мог взять на себя много и брал на себя много, но – лишь при наличии над ним сильного лидера, конкретно – Сталина. Оказавшись после смерти Сталина Председателем Совета министров СССР, Маленков пошел на поводу у Хрущёва, которого тогда уже вовсю «пасли» агенты влияния Запада.

В результате, как я уже сказал, Маленков отдал на заклание Хрущёву и возникающей «пятой колонне» не только Берию, но и себя. Разница была в том, что Берию тогда же, летом 1953 г., убили, а Маленкову была суждена через четыре года, в 1957 г., лишь политическая смерть в составе «антипартийной группы Кагановича, Молотова, Маленкова и примкнувшему к ним Шепилова», подвергнутой политическому растерзанию через год после ХХ съезда, на Июньском 1957 г. Пленуме ЦК.

После этого Маленков лишь долго и бесславно доживал, скончавшись в 1988 г., на 86-м году жизни.

О Науме Марковиче Анцеловиче

Сегодня мы все размышляем о том, каким должен быть советский руководитель, особенно министр. Товарищ Сталин нам уже не раз говорил, что министр у нас, это работа мужицкая, надо семь жил иметь. Так оно и есть. Вахрушев был рабочей закалки, а в 45 лет умер (бывший нарком угольной промышленности СССР Василий Васильевич Вахрушев, с 1943 г. Герой Социалистического Труда, родился в семье тульского рабочего в 1902 г., а в 1947 г. скончался. – С.К.), работал на износ. И все, кто честно работает, работают на износ, а там как получится.