Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

— Вы давно, работаете в Агдаме?

— Со дня организации райкома в Агдаме. Мы приехали сюда вместе с товарищем Кесеменским.

— А откуда вы родом?

— Отец из Нухи, мать из Кубы.

— А муж? — Я почему-то продолжал задавать ей свои нелепые вопросы.

— Что муж?

— Откуда он родом?

— Не знаю, — улыбнулась она, показывая ряд золотых зубов. — Какое имеет значение, откуда он?

Я все искал повод, чтобы прекратить разговор, и тут, на мое счастье, в кабинет вошел молодой человек и представился:

— Инструктор райкома Халафов.

Кяхраба Джаваирли медленно поднялась и не торопясь пошла к двери.

— Я могу прийти попозже, — поспешил сказать Халафов, но я его задержал.

— Поговорим потом, — сказала заведующая женотделом и выплыла из кабинета.

Халафов был невысокого, роста, слегка полноватый, неторопливый человек. Я спросил у него, сколько работников в отделе пропаганды.

— Всего шестеро: три агитатора, два пропагандиста и заведующая сектором по работе с женщинами.

— Но этот сектор не должен входить в состав отдела пропаганды и агитации?

— А в нашем райкоме установлено так, и более того: в отсутствие заведующего отделом командует именно Кяхраба-ханум.

— И что же?

— Сказать честно, отдела, в сущности, нет.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Налажена связь с активом района?

— Связи никакой. Для того чтобы добраться до какого-нибудь села, приходится тратить целый день, — идти ведь надо пешком.

— А разве райком не имеет лошадей и фаэтонов?

— В райкоме только одна машина, но на ней ездит сам товарищ Кесеменский.

— А как добирается до дальних сел заведующий орготделом?

— Ищет какой-нибудь попутный транспорт; иногда удается, иногда — нет… То у одних, то у других.

— А каким транспортом пользуется Кяхраба Джаваирли?

— Она почти не выезжает за пределы Агдама, а если случается — то на фаэтоне исполкома.

Наш невеселый разговор был прерван появлением курьера: меня вызывал к себе Кесеменский.

— Не будь таким мрачным! — приветствовал он меня. — Иди занимай квартиру и жди работников почты: они сегодня же установят тебе телефон. На твое счастье, все двухкомнатные квартиры уже заняты, тебе досталась трехкомнатная, на втором этаже, балкон на улицу, — одним словом, замечательная!

Председатель местного кооперативного магазина прислал мне раскладушку; мать Нури, тетушка Абыхаят, занесла теплое одеяло (подарок на новоселье). Я дождался, пока установили телефон, и улегся спать.

Наутро я уже сидел за своим столом в райкоме и составлял план работы отдела. Мне хотелось посоветоваться с Нури, но времени не было, к тому же я помнил о его просьбе не показывать никому, что мы друзья.

Когда меня вызвал к себе Кесеменский, план, на мой взгляд, был готов.

— Через три дня, — начал он, — в Агдаме соберутся секретари сельских и городских партийных ячеек, председатели колхозов и ответственные работники нашего района. Ты должен выступить перед ними с докладом об осенней посевной кампании и сдаче хлебозаготовок.

— Я в районе только второй день и ничего не знаю о положении дел в селах и вновь организованных колхозах. Надо выступать, опираясь на факты.

— Кто же станет утверждать, что факты не нужны? Без них никто не поверит ни единому твоему слову. Надо самому посмотреть и отобрать необходимые примеры и доказательства.

— А как добраться до сел и колхозов?

— Одиннадцатым номером, — ответил он по-русски.

— А что это такое?

— Пешком.

— Я с вами говорю серьезно, невозможно за два дня обойти все села Агдамского района!

— Успех работы отдела агитации и пропаганды прежде всего зависит от деловых качеств человека, который его возглавляет. Не так ли? Я думаю, не стоит подчеркивать, как может быть расценено ваше заявление. Вы, в сущности, на первое же поручение отвечаете отказом, товарищ Деде-киши оглы!

Ну вот, уже начинается!.. Но я не сдавался:

— Не думаю, это человек после большого длительного пути будет в состоянии вести работу агитатора и пропагандиста. Утомление и усталость дадут себя знать, да и сведения, пока доберешься до них, успеют изрядно устареть.

— По-вашему получается, что для каждого нам надо запрягать по фаэтону! Не много ли?

Да, такого не переговоришь!.. Что ж, буду терпеливо гнуть свое:

— Много или мало — это решать вам, а у меня к вам просьба: не дадите ли мне на завтра вашу машину?

— Если ты мечтал разъезжать здесь на машине, то зря приехал сюда! Ты откуда родом?

— Из Зангезура.

— А, из этого забытого аллахом места!.. Может быть, — съязвил он, — ты скажешь, что твои деды и прадеды разъезжали на фаэтонах и машинах?

— Товарищ Кесеменский, — возмутился я, — мой отец и дед были лишены многих необходимых вещей. У них не всегда был даже кусок хлеба. Но это вовсе не означает, что и я должен жить так, как жили они. Не для этого мы совершали революцию! Я хочу и буду жить, как и подобает нашему советскому человеку; хочу, чтобы так же, как я, жили и другие: А для этого нужно создать условия. Вот и обращаюсь к вам: мне необходима машина не для собственного удовольствия, а в интересах дела! Чтобы я мог выполнить порученную мне работу! И в ваших силах и возможностях выполнить эту мою законную просьбу!

— Знай, с кем разговариваешь! — стукнул он кулаком по столу. — Я вижу, что язык подвешен что надо. И еще неизвестно, что и как собираешься делать, а запросы ой-ой-ой! Ты вначале прояви себя, а потом уже требуй! Условия!.. Квартиру мы тебе уже дали? Дали! Телефон поставили? Поставили! Может быть, на первое время хватит?!

— Нет, не хватит! Вот план работы, — я протянул ему бумаги, которые принес. — Ознакомьтесь, пожалуйста, и поставьте на обсуждение бюро райкома.

Мадат Кесеменский бегло просмотрел страницы плана и, сбавив тон, миролюбиво проговорил:

— Ваш план я передам для ознакомления членам бюро. А завтра соберемся и обсудим… — И улыбнулся (не знаю чему). — Несмотря на все ваши возражения, все же вам придется сделать доклад на открытии праздника урожая, а фактический материал возьмете в исполкоме.

Я молчал: тому, кто промок под дождем, роса не страшна, как говорится.

КОТЛЫ КИПЕЛИ С ЗАКРЫТЫМИ КРЫШКАМИ

На заседании бюро Кесеменский встретился со мной так, словно вчера между нами не было никакой стычки. Члены бюро должны были накануне ознакомиться с моим планом (как я предполагал), но я, когда мне предоставили слово, все же вкратце охарактеризовал основные его положения, выделил главное, на что я делал упор, и второстепенное.

Мнения членов бюро резко разошлись. Против меня выступили Мадат Кесеменский (мол, план громоздкий), председатель райисполкома Салим Чеперли (что слишком много на себя берем), заведующий земотделом Ходжаталиев