Алый шар луны - Анна Данилова

– Но я не услышала от вас еще ни одной версии, касающейся Агренич! Вы-то сами как думаете – она жива?

– Понятия не имею! Я знаю только одно – ее мать уверена в том, что дочери нет в живых. И знаете, откуда у меня такие сведения? Владелец фирмы, в которой работала Надя, Смышленов Валерий Викторович, поручил одному из своих подчиненных следить за Верой Петровной. Я думаю даже, что он нанял частного детектива, и тот прослушивает домашний телефон в квартире Агренич. Смышленов никак не может успокоиться из-за того, что у него похитили такую крупную сумму денег. Вот уж кто-кто, а он, этот человек, уверен: раз не обнаружено до сих пор тело Нади, значит, она жива, и он все еще надеется вернуть свои деньги.

– Вы спрашиваете меня, зачем я приехала сюда? Вы же отлично знаете (уверена, что Смирнов все рассказал вам, а ему, в свою очередь, рассказал мой бывший муж) – я привезла деньги! Так что этому директору фирмы, где работала Надя, Смышленову Валерию Викторовичу, осталось ждать совсем недолго. Думаю, я встречусь с ним уже сегодня, объясню ситуацию и попрошу его дать мне свои банковские реквизиты, после чего сразу же переведу деньги на счет его фирмы или на личный счет – как он пожелает.

– Да, Полина, вы – удивительная женщина.

– Да обыкновенная я женщина! Просто взвалили на меня эту ответственность, эти деньги… Вот верну их тому, у кого Агренич их украла, успокоюсь и, возможно, вернусь домой. Правда, мне ужасно хочется прокатиться на том самом поезде и в том самом вагоне, где все это и произошло. И поговорить в естественной обстановке с проводницей, оставшейся в живых коллегой Шитиковой, понимаете?

– Понимаю. Но я не думаю, что для того, чтобы проникнуться атмосферой того страшного дня, вам надо совершить весь путь от Уренгоя до Москвы: у вас уйдет на это двое суток, плюс еще шестнадцать часов. Не проще ли будет спокойно, в нейтральном месте, встретиться с ней и поговорить по душам? Она – милая, симпатичная женщина, довольно общительная. Конечно, ей будет нелегко вновь погрузиться в эту историю, но, поверьте мне, когда она узнает, кто вы и зачем вам понадобился этот разговор, думаю, она пойдет вам навстречу и постарается воссоздать в своей памяти даже то, что ей не удалось вспомнить в беседе со мной.

– Думаете? Ну, хорошо. Можно сказать, что вы меня уговорили. Но только как же мне ее найти?

– Считайте, что уже нашли. Я позвоню ей и попрошу приехать в Уренгой.

– Постойте! Что-то здесь не так… От Уренгоя до Тюмени, если я не ошибаюсь, езды около тридцати часов? Сначала приезжаете вы, потратив уйму времени, теперь вы собираетесь вызвать проводницу…

– Ну, положим, у меня здесь, помимо встречи с вами, были и еще кое-какие дела. А что касается проводницы, то она – привычная, и ей ничего не стоит прокатиться, тем более бесплатно.

– А может, я сама поеду в Тюмень? Там и Войновка близко.

– И что вы собираетесь делать в Войновке? Искать следы Флорского?

– Не знаю… Кроме того, если его побег был кем-то организован, то его, возможно, там ждали? Там или же в Тюмени.

– Да, скорее всего, в Тюмени, там легче затеряться.

– Хорошо, я подумаю, что мне делать дальше и куда ехать. Может, вы и правы и мне совершенно нечего делать в Тюмени и Войновке, и ваша проводница сама может приехать в Уренгой, чтобы встретиться со мной.

Я посмотрела на него и подумала: вправе ли я задавать этому человеку вопросы, связанные с его непосредственной работой, с его обязанностями? С другой стороны, вроде бы существует определенная договоренность между другом Володи и Бобровым, и ее смысл заключается как раз в том, чтобы помогать мне, оказывать мне содействие. Конечно, со стороны это должно выглядеть как помощь писательнице, бывшей жене следователя, в поисках материала для написания нового романа. Как же несерьезно, должно быть, все эти крайне занятые мужчины относятся ко мне и к моему занятию… Любопытство, блажь – пожалуй, именно так они и воспринимают мое желание помочь следствию. Может, они и правы? Ну что я могу сделать полезного в данной ситуации? Пока лишь я отнимаю время у серьезного человека.

– Хорошо, я все-таки задам вам один вопрос, который давно мучает меня… Флорский! Я понимаю, что это был непростой доктор, раз уж ему так помогали, что даже организовали этот дорогостоящий побег. Вы не знаете, кто именно все это устроил? Вы не вычислили этого человека? Флорский ведь москвич… Ваши коллеги из Москвы… они сумели выяснить, кто именно из окружения Флорского мог устроить ему побег? Кто был его лучшим другом?

– Я сам ездил в Москву, занимался там этим делом. Конечно, круг знакомых Флорского был очерчен нами в первые же несколько дней. Я беседовал с коллегами по работе Флорского, с его пациентами, даже с больными, записанными к нему на операцию, но так ничего и не разузнал. Жизнь не стоит на месте – операции провели другие хирурги, никаких смертельных исходов не было. Я хочу сказать, что после того, как Флорского посадили, никто особо от этого не пострадал.

– А как же его близкие люди? Родители, братья-сестры?

– Родителей его на тот момент уже не было в живых, а единственная сестра, Роза Флорская, молодая женщина двадцати пяти лет, не замужем, преподаватель музыки, проживала на тот момент в Балашихе. Она даже на суд к брату, чтобы поддержать его, не приехала.

– А родственники его жены, которую он, как вы сказали… убил?

– Ее отец жив, он был на суде… но он принимал участие в процессе со стороны адвоката, то есть он до самого последнего момента не верил в то, что его зять оказался способен на убийство. Больше того, отец жены Флорского заявлял, что его дочь, злоупотреблявшая алкоголем, была просто невыносима, и он только удивлялся тому, что Флорский ее до сих пор не бросил. Еще он говорил (у меня же есть материалы дела), что его зять – человек крайне ответственный и весьма терпеливый. И что, скорее всего, Людмилу Флорскую убил какой-нибудь ее приятель, с которым она в тот вечер выпивала. Но в деле, однако, имеются улики против Флорского – отпечатки его пальцев на бутылке – а именно ею его жене нанесли удары по голове и лицу, – и одежда его тоже была вся в крови. Да и сам он признался в том, что убил жену…

– Постойте! Я начинаю терять мысль… Мне же важно было понять, кто из окружения Флорского организовал его побег? У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет? Это должен был быть человек умный, со связями, состоятельный. Кто?

– В принципе, любой из его окружения. Флорского все любили, уважали, ценили. У него были друзья среди хирургов, все они – люди не бедные, и каждый из них имел реальную возможность при наличии нужных связей – помочь Флорскому. К тому же существует длинный список пациентов, которых он спас, можно сказать, от смерти… И там тоже мог найтись человек, способный на такой благородный поступок. Но список слишком велик, во-первых, а во-вторых, никто этим особо-то и не занимался. Тем более, повторяю, что он сам признался в убийстве.

– Понимаете, ведь если мы вычислим человека, организовавшего ему побег, то сумеем понять, куда и к кому именно Флорский подался, спрыгнув с поезда. И, возможно, с ним до сих пор находится Надежда Агренич. Или хотя бы Флорский может знать о ее нынешнем местонахождении. Или же наоборот – Надежда Агренич в курсе, где сейчас скрывается Флорский.

– Вы – романтичная натура, Полина, – улыбнулся Бобров. – Почему вы считаете, что эти двое как-то связаны?

– Не знаю… Просто чувствую. И тот факт, что их тела не были найдены, свидетельствует о том, что они живы. Вот представьте себе! Надя. Перед интересующими нас событиями она пережила серьезную личную драму, сердце ее, можно сказать, кровоточило… Кроме этого, она совершила грандиозную глупость, похитив деньги. Обратного хода у нее не было. Она, по сути, в ту ночь пережила еще один мощный стресс – ее изнасиловал уголовник, предполагаю, то был Опарин. Осталась без документов и денег. Куда ей идти? Что делать? Возвращаться в Уренгой и ждать суда? Позора? Если они сбежали из поезда вместе с Флорским, то, учитывая его личные характеристики, Надя могла увидеть в нем своего защитника, понимаете? Предположим, они спрыгнули с поезда в районе Войновки. Что они будут там делать? Без документов? Стоп! Деньги… Флорский мог взять деньги, находившиеся в купе у проводницы… Но все равно, их искали, и они не могли остановиться ни в одной гостинице. То есть в их ситуации даже деньги не помогли бы.

– Помогли бы, если бы они, к примеру, добирались до Москвы на машинах.

– А я думаю, что в Войновке у них был свой человек! Послушайте, Дмитрий Алексеевич: попробуйте-ка узнать, нет ли в списке пациентов Флорского человека, проживающего в настоящее время в Войновке? А вдруг нам повезет?!

– Хорошо, я проверю.

– Согласитесь, что только в том случае, если им было где остановиться в Войновке, они выжили бы и в конечном счете спаслись. Ведь после того как они спрыгнули с поезда, они могли получить травмы…