Записки школьного врача - Андрей Шляхов

Вячеслав Андреевич, заместитель директора по безопасности, вызвал милицию и пожарных. Эмилия Леонардовна объявила, что сегодня занятий не будет, и ученики начали разъезжаться по домам. Старшеклассники – самостоятельно (такси по вызову только и успевали подъезжать к гимназии), а все остальные стояли во дворе и ждали, пока за ними кто-то приедет. Как только дым рассеялся, охранники начали выносить во двор одежду учеников и учителей. Затем они прошлись по школе и вынесли оставленные в кабинетах сумки и портфели. Бедняги, рейсов десять сделали, не меньше. И все груженные, как корабли пустыни.

Я все это время кружил по двору с «реанимационным» чемоданом в руках, который прихватил из кабинета на автопилоте, сам не зная зачем.

От нечего делать прислушивался к разговорам.

– У меня мама учительница, поэтому я с детства усвоила, что педагоги работают без выходных, но не до такой же степени!

– А где вы до нас работали?

– В двести сорок второй, правда недолго…

– Это где-то на севере?

– Да.

– Мы все-таки отдыхаем как педагоги, а вот как родители – работаем без выходных.

– Да, Лариса Анатольевна, со своими детьми мы круглосуточно, и в будни, и в праздники…

– Как полагается!

– Елена Владимировна, а немецкий у нас вводить не планируют?

– Надеюсь, что нет. В свое время я отговорила Эмилию Леонардовну от четвертого языка.

– Почему?

– Потому что это уже перебор! Английский, испанский и французский – вполне достаточно. Еще бы их толком учили…

– Знаете, что сказал мне Перебалин?

– Что он может сказать умного?

– Я сказала, что образование – это инвестиции в будущее, а он заявил: «Давайте не будем передергивать! Знания нужны в меньшей мере, нежели деньги!»

– Они этого не понимают!

– Куда им!..

– Что бы ни случилось, но выходные мы проводим вместе!

– Везет тебе! А вот у меня такое впечатление, что я просто получаю алименты. Мужа практически не вижу, он приезжает, когда я уже сплю, уезжает в половине седьмого. Деньги, правда, дает не считая…

– А откуда же у вас тогда дети?!

– Ну, знаешь ли! Иногда у него бывает отпуск…

– Интересно, кто это сделал?

– Какая разница?

– Я удивляюсь вашему спокойствию, Светлана Семеновна…

– А вы не удивляйтесь. Все равно, даже если найдут виновного, то его не накажут. Пожурят, и все.

– А как реально можно наказать несовершеннолетнего?

– Выпороть и поставить на учет!

– Да, рано мы отказались от розог…

– Ох, мне не до шуток! У меня сегодня было запланировано два сочинения…

– Ищите, кому выгодно.

– Я вас умоляю – простое, незамутненное никакими мотивами хулиганство…

Пожарные даже не стали вылезать из машин, точнее, из одной вылез человек с майорскими погонами, коротко переговорил с Вячеславом Андреевичем, сел обратно, и обе машины уехали. Милиция задержалась надолго – проводили следственные действия или как там это у них называется. Один из оперативников, одетый в черную кожаную куртку и джинсы, ходил вместе с Вячеславом Андреевичем по двору и составлял список учеников, отлучавшихся из учебных кабинетов в начале первого урока – искали виновника срыва занятий.

Педагоги в один голос утверждали, что все сидели на местах, никто не отлучался. Оно и верно – кто будет проситься в туалет на первом уроке? А выгонять в коридор во время урока за плохое поведение в гимназии не принято.

Потом Вячеслава Андреевича вместе с его спутником позвали в школу. К тому времени во дворе остались одни учителя, изрядно уставшие от волнения и долгого стояния на ногах.

– Долго мы будем здесь стоять?

– Хотя бы в туалет пустите!

– Да, сколько можно по соседям бегать?

Все время «великого стояния» желающим посетить туалет приходилось бежать в расположенную поблизости поликлинику. Повезло, что учеников «разобрали» быстро, а то педагоги сбились бы с ног, водя их в туалет группами.

Но любому страданию, как и всему остальному (все пройдет, не так ли?), приходит конец. Неожиданно на крыльце появилась Эмилия Леонардовна.

– Можете зайти за вещами на десять минут! – объявила она с крыльца. – Но в школе не задерживайтесь – на сегодня я всех отпускаю.

– Почему только на десять минут? – спросили ее.

– Было задействовано два автоматических распыляющих устройства, третье нашли в мужском туалете на втором этаже. Не исключено, что где-то есть еще. Сотрудники органов вместе с нашей службой безопасности должны обыскать здание, это растянется чуть ли не до ночи. Поэтому я вас отпускаю. Спасибо всем за организованные действия в чрезвычайной ситуации!

В вестибюле я столкнулся с Вячеславом Андреевичем. Он, обычно не вылезавший из своего кабинета, сегодня был повсюду и везде.

– Вот суки, а?! – поделился горем зам по безопасности. – Устроили такой переполох! И как только у кого-то из наших оболтусов хватило ума приспособить автоматические распылители к баллончикам с газом?!

– На такое ума всегда хватает, – улыбнулся я.

– Не скажите, – покачал стриженой головой Вячеслав Андреевич. – Довольно сложное в техническом – смысле решение… Ох, поубивал бы! Теперь придется всю школу вверх дном переворачивать!

– А может, просто подождать пару часов? – предложил я. – Если что еще есть – сработает. Все равно в школе кроме охраны никого нет…

– А если оно завтра утром сработает? – прищурился Вячеслав Андреевич. – И еще послезавтра? Таймеры позволяют.

– Да, не гожусь я в советчики – глупость сказал.

– Ничего страшного, – утешил меня Вячеслав Андреевич. – Я в вашем деле начну советовать – тоже ничего умного не скажу…

Вернув на место проклятый чемодан, я сразу же почувствовал себя свободным человеком, вольной птицей.

– Ничего себе денек выдался, – сказала медсестра Ольга, – суматошный, но короткий.

– Должна же быть в жизни высшая справедливость. – Халат никак не желал сниматься, потому что я забыл расстегнуть пуговицу на левом рукаве. – Черт!

Не выдержав моего богатырского рывка, пуговица оторвалась и покатилась по полу. Я скомкал халат и швырнул его в корзину для грязного белья. Халаты у меня казенные. Снял грязный – надел новый. Хоть два раза в день меняй – никто слова не скажет. А вот если я позволю себе расхаживать по гимназии с пятном на халате – строгая Эмилия Леонардовна устроит мне выволочку.

– Такого у нас еще не было, Сергей Юрьевич. Так, чего доброго, и поджечь додумаются!

– Не исключено, – согласился я. – Странно – мне почему-то казалось, что элитные школы они какие-то… ну, не идеальные, конечно, идеального в природе не существует, но все же…

– Всем так раньше казалось, только это совсем не так. Дети везде одинаковы, и на одного умного приходится несколько оболтусов. Вон, в десятом «Б» три весельчака на прошлый Новый год решили салют устроить. Украли у охранника ключ от чердака, выбрались на крышу…

Я представил себе, какая скользкая металлическая крыша в декабре.

– …расставили там свои петарды и подожгли все разом! Как только стемнело, в начале пятого. Вся продленка натурально обкакалась с перепугу! Теперь у нас на чердаках сигнализация стоит. Если открыть дверь, не набрав кода, такой вой на всю школу поднимается…

«Лучше бы было к ручке средненький такой ток подвести», – подумал я и устыдился собственной жестокости. Хотя жестокость тут ни при чем – все логично. Врубившаяся сирена не помешает пробраться на крышу. Ну, прибежит следом охранник или сам Вячеслав Андреевич, ну погонится за нарушителем порядка… Но нарушитель уже на крыше, и ничто не может помешать ему оттуда свалиться. Погоня этому даже способствует. А вот за ручку, находящуюся под напряжением, попросту взяться нельзя, чтобы дверь открыть. Постоишь-постоишь да и уйдешь какое-нибудь другое хулиганство придумывать. Интересно, как им удалось у охранника ключ от чердака увести? Охрана в гимназии приличная, даже очень – на посту не спят и ворон не ловят. У Вячеслава Андреевича не забалуешь – он хоть и целыми днями в кабинете сидит, а все видит и все знает. Профессионал.

– Одного не могу понять – какой смысл срывать уроки в нашей гимназии? – вздохнула Ольга. – Одно дело – обычная школа с ее заморочками, и совсем другое – мы!

Сказано это было с пафосом, достойным Эмили Леонардовны.

– Дети есть дети, – ответил я, прикидывая, в какой школе было больше заморочек – в той, где учился я, или же в «Пантеоне наук».

Пока что лидировала моя школа, но справедливости ради надо было учитывать и временной фактор. В своей школе я провел одиннадцать лет, а в гимназии – всего пару месяцев. И не в качестве ученика, а в качестве школьного врача…

У Марины была своя версия событий, довольно оригинальная.

– Это не ученики, – сказала она неожиданно. Мы сидели в кафе и беседовали о тонкостях фотоискусства, в частности о заваленных горизонтах. Поэтому я не сразу понял, что она имеет в виду.