Наш Современник, 2005 № 11 - Журнал «Наш современник»

Западноазиатские Соединенные Штаты

Наш типичный западник — и блаженный, и шельма. Таков уж его образ мыслей и чувств. Глядишь, в либеральных газетах, которые с убытками издают олигархические группы, политологи бестрепетно судят-рядят, какой «оптимум» территории был бы для России в самый раз, коли окраины ее приходят год от году в запустение, а народ снимается с мест и подается куда глаза глядят. И что, мол, плохого в том, если и Калининград объявить «вольным городом»? Вельможа Клебанов и вовсе за то, чтобы дать бывшему Кенигсбергу статус «заморской территории», словно это французский Реюньон на другом краю света. Между тем в Конституции есть-таки статьи о суверенитете России и неприкосновенности границ, но нет, увы, в Уголовном кодексе статьи, карающей за публичные призывы сдать или продать за иены ли, доллары ли любую пядь российской земли. Во всем подлунном мире нет самой босоногой страны, которая добровольно уступила бы соседу свою землицу. Нет креста на тех, кто лоббирует территориальные домогательства соседей к России. Зато уж такой чистый фантом, как «территориальная целостность» «демократической» Грузии, никогда в природе не существовавшей, наши западники отстаивают с таким неистовым пылом, будто уклониться было бы низостью и изменой «принципам». С плохо скрытым злорадством Немцовы и разного рода Шендеровичи встретили посылку украинским МВД жандармов в Донбасс — попугать местную администрацию и изгонять «москальский» дух русского населения.

«…Возлюбившие неправду», — сказано в Послании апостола Павла к фессалоникийцам. Именно — «возлюбившие», потому что во всем либеральном христопродавстве есть, несомненно, живая, кипучая страсть, которую профаны и фарисеи почитают за праведность. Русский мыслитель Николай Данилевский с сарказмом писал: «…Европа признает Россию чем-то для себя чужим и… враждебным. Россия… препятствие к развитию и распространению настоящей общечеловеческой, т. е. европейской, или германо-романской цивилизации». Этого взгляда, собственно, и держится Европа относительно России во все века. Данилевский, за полвека до Освальда Шпенглера, «открывшего» существование различных культурно-исторических типов цивилизации, проницательно раскрывает духовную сообщность «недоброжелательства Запада к России» и «отщепенства»: «…Взгляд, что… Россия препятствие к распространению в мире цивилизации, распространен и в среде российских западников, „корифеев общественного мнения“. С этой точки зрения становится понятным (а в некотором смысле законным и, пожалуй, благородным) сочувствие и стремление ко всему, что клонится к ослаблению русского начала по окраинам России». Да, Россия для наших образованцев — при царях, генсеках и президентах — tabula rasa, на которой Запад волен писать свой Завет. Корни западничества, по Данилевскому, уходят глубоко в почву российской истории, еще в допетровские времена, а готовность приносить жертвы на алтарь Европы, своего рода умственное помрачение, — тоже черта застарелая.

Одержи она верх, вместо «сынов противления», которым обухом приходилось прививать европеизм, продолжает Данилевский, сюда нахлынули бы колонисты чисто германской крови под водительством англосаксонской расы. «Вот тут на просторе завелись бы восточноевропейские или западноазиатские — соединенные штаты. Цивилизация повелась бы волной… А спичей, спичей лилось бы, я думаю, как в каком-нибудь Сити или Бетсиленде». Сбылось: Москва-Сити уже есть, Бетсиленд на подходе. И то, что у Данилевского — фантасмагория и предостережение, у Збигнева Бжезинского, автора «полевых уставов» американской геополитики, — готовенький план отторжения Сибири под предлогом «совместного освоения», коли обессилевшей России самой ноша неподъёмна. Он называет Сибирь, с её нефтью и рудными богатствами, «Новым Эльдорадо» для Запада и будущим местом обитания европейских поселенцев. Это и есть, без прикрас — отворяй ворота! — перспектива западного плана пресечения великорусской ветви человеческой цивилизации. Всякого русского человека, который в здравом уме и памяти, эта перспектива приводит в гнев и трепет, а закоренелого нашего западника чуть ли не в восторг. Для них, известное дело, Россия — «эта страна».

Все сырьевые экономики на свете отличает одна особенность: территории, где производится экспортный монопродукт — нефть, каучук, какао, бокситы… имеют несравненно более высокий уровень средних доходов, социальных трат местных бюджетов и… коррупционной мзды, а другие территории прозябают и держатся из последнего на подножном корму. Отличие этих горемычных «сырьевых» стран от России в том, что они так и не провели индустриализацию, единые нации не сложились, а отверженная часть населения живет в первобытном укладе натурального хозяйства. А Россия в образе сверхдержавы — СССР — еще в конце 70-х находилась на пороге постиндустриального уклада, далеко опережая все Португалии. По уровню развития человеческого потенциала мы находились в первой десятке стран. Хотя бы даже по экономической географии размещения предприятий авиакосмической промышленности можно было судить о высоком уровне разделения труда, наукоемкости передовых технологических укладов, а также цивилизованных социальных стандартах на всей территории страны, что присуще лишь зрелым экономикам. У Советского Союза были две докучные проблемы — местничество и ведомственность, но при общенародной собственности на средства производства аппетиты и алчные устремления федеральных и местных элит были урезонены, а тенденция к распаду государственного единства и образованию этнократий, какую бы околесицу задним числом ни несли политтехнологи на содержании супротивников России, была близка к нулю. Пока черти не вознесли «меченого» в генсеки из-за бездействия геронтократов из Политбюро, проспавших сроки модернизации советского общества. Сегодня же, после полутора десятка лет владычества криминальной буржуазии, Россия как никогда близка к конфедеративному распаду. Не боевик с «калашниковым» и не «серые волки» пантюркизма являются угрозой целостности Россия, но куда явственнее… сами русские, складывающиеся в своеобразные «региональные нации».

Идеологическая «воровка на доверии»

Что за невидаль «региональные нации»? Причиной их зарождения является раскол и рассыпание прежней сильной и творческой исторической общности — советского народа. Этот субъект истории был поистине новым цивилизационным явлением, которое превзошло в своей многосложности и противоречивости вульгарное осмысление его казенным марксизмом. Последний так и не смог выбраться из противоречия между «расцветом многонациональных культур» и унификацией социума, присущей любому зрелому индустриальному обществу. Философ Александр Зиновьев назвал этот цивилизационный феномен, не оцененный современниками, коммунистическим Сверхобществом. Мне хотелось бы сделать лишь акцент на том, что ядром этой общности были великороссы, не русские, а именно великороссы, которые являются сложившейся в веках многоэтнической имперской общностью. Советский человек был великоросс по преимуществу, даже если не всегда грамотно говорил по-русски и чтил обычаи предков и рода. Отечественная война показала, что не только И. Сталин и коммунистическая идеология сплотили соотечественников в духовный монолит, а были глубокие внутренние мотивации, которые и подготовили экономический и духовный взлет страны в 60–80-е годы. И эта великорусская общность оказалась предательски расколота и ослеплена духовно идеологической «воровкой на доверии» — сообщничеством западников-либералов и отребья партноменклатуры. Отрава «демократизации» и гласности сладким дурманом опоила страну под присказки — «дозволено все, что не запрещено законом», как если бы не существовало духовных и нравственных заклятий от зла, греха вероотступничества, черным по белому нигде не записанных, но нерушимых для здоровья общества и основ правопорядка. Под вопли «больше социализма» страну волочили к криминальному капитализму. Восьмидневные прямые трансляции горячечных «дискуссий» на съезде Советов довели страну до идеологической одержимости. Это было, как оказалось, не пиршество правды, а тризна по неповинной стране, отдаваемой на заклание. Безумная критика прошлого, региональный хозрасчет, дурь выборов руководителей госпредприятий довели всех вовлеченных в перестроечную круговерть до умопомрачения…

Вот тогда и проклюнулись первые «подснежники», предвестники зарождения «региональных наций». Кто еще не забыл Кооперативную Республику Коми, которую чуть было не провозгласил Артем Тарасов, подстрекавший воркутинских шахтеров «выбросить на рынок» свой уголек и «ни с кем не делиться». Впрочем, то были только первые всполохи. Государственность становилась разменной монетой в распре партократии и охлократии за власть и собственность. После Августа, для того чтобы утвердиться новым этнократиям в Казани, Уфе, Якутске и Адыгее, хватило считанных месяцев. При ельцинской бузе государственная целостность России не распалась по причинам, в которых Кремль не повинен. Три силы, удерживавшие скрепы России, которая втягивалась в экономический и политический коллапс, имеют название: МПС, «Газпром» и Единая энергосистема России. По рельсам везли рудное сырье и сырую сталь на экспортные терминалы. «Газпром» в долг поставлял миллиарды кубов на электростанции. Последние поставляли энергию предприятиям-банкротам по бартеру либо под необеспеченные векселя. Монетаристы пробавлялись «сталинским» натуральным продуктообменом, а живые деньги ходили лишь в спекулятивном секторе. Технологическая и инфраструктурная связанность «тела страны», а не политическая воля и разум власти удерживали бывшую сверхдержаву от распада. Но…