Власть и наука - Валерий Сойфер

М.М.Невядомский жаловался:

"Я в течение 30 лет доказываю, что раковая клетка является паразитическим микроорганизмом, она развивается эволюционным путем из тельца вируса... но в руководящих научных медицинских кругах замалчивается этот замечательный факт" (196).

(Нелепость "замечательного" факта, равно как и вненаучный характер аналогичных рассуждений Лепешинской о "превращении живого вещества в клетки", конечно, была ясна любому грамотному биологу, однако теперь можно было говорить всё, что угодно, _ час настал).

Заслуженные партийцы, проявившие себя еще в начале 30-х годов в Обществе биологов-марксистов, -- Б.П.Токин и Г.А.Баткис -- говорили о том, что все пробелы в работе медицинских учреждений -- не случайны, что они -- плод забвения заповедей марксизма-ленинизма, пренебрежения партийной идеологией.

"Это не случайно, -- твердил Баткис, -- ...разве не обязаны были работники института экспериментальной биологии заняться проблемами мичуринской эволюционной теории, ее специфическим приложением к медицине" (197),

видимо, не осознавая, что никакой мичуринской эволюционной теории просто не существует.

А старый ленинец, первый нарком здравоохранения в правительстве Ленина -- Н.А.Семашко, тоже с жаром выступивший в числе критиков антинаучных взглядов, шел еще дальше и квалифицировал вейсманистов-морганистов как страшных врагов человечества, приписывая им такое, что ни один генетик никогда не предлагал:

"Если ученый придает решающее значение генам, то... он признает биологический фатум. Это значит -- закрывайте родильные дома, свертывайте профилактическую сеть, ибо они помогают и поддерживают слабых "засоряющих" расу. Вот к каким зловещим практическим выводам может привести вейсманизм" (198).

Но нашлись ученые, кто не пожелал раскаяться и остался твердо стоять на научной платформе. Таких людей было немного, но они были.

"Я не согласен и не соглашусь с вашим мнением, -- возразил Лепешинской Д.Н.Насонов, -- что клетки могут возникать из... какого-то бесструктурного вещества" (199).

Бескомпромиссно выступил Г.Ф.Гаузе, который в эти годы был одним из руководителей советской программы по получению антибиотиков.

Заключая дискуссию, академик-секретарь АМН СССР проф. С.А.Саркисов с показным удовлетворением подчеркнул, что заседание "еще раз со всей силой продемонстрировало победу и торжество передового мичуринского учения над реакционным вейсманистско-морганистским направлением в биологии" (200),

призвав и дальше "настойчиво осуществлять принцип большевистской партийности в науке и бороться с проявлениями буржуазной идеологии -- аполитичностью, безыдейностью, объективизмом" (201).

Собравшиеся приняли приветственное письмо Сталину, в котором называли его "нашим любимым вождем и учителем", "мудрым", "родным", "корифеем" и уверяли, в полном объеме выполняя сверхзадачу, возложенную на себя:

"Всеми своими лучшими достижениями, всем своим поступательным движением вперед наша наука обязана Вам, дорогой Иосиф Виссарионович... Владимир Ильич и Вы, его великий преемник, открыли гениального ученого русского народа Мичурина и показали на примере его беззаветного научного труда на благо народа, каким должен быть советский ученый-новатор... Обещаем Вам, наш дорогой вождь, в кратчайший срок исправить допущенные нами ошибки, перестроить всю нашу научную работу в свете указаний великой партии Ленина-Сталина... Мы будем бороться за большевистскую партийность в медицине и здравоохранении, искореняя враждебную буржуазную идеологию и раболепие перед иностранщиной в нашей среде" (202).

В передовой статье этого же номера газеты содержался конкретный призыв к работникам медицинских учреждений:

"Надо общими усилиями до конца расчистить поле советской медицинской науки от идеалистического и метафизического сорняка, чтобы семимильными шагами двинуться вперед, быстрее решить задачу, поставленную великим Сталиным, -- не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей Родины" (203).

А ниже на газетной полосе крупными буквами было напечатано "ПОСТАНОВЛЕНИЕ РАСШИРЕННОГО ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА АКАДЕМИИ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР", переводившее слова о расчистке поля советской медицины в конкретные действия. Сообщая, что "вейсманизм-морганизм легко находил себе место в трудах лабораторий, для которых было характерно барское, пренебрежительное отношение к практике", Президиум постановлял:

"Освободить проф. А.Г.Гурвича от обязанностей директора Института экспериментальной биологии и проф. Л.Я.Бляхера от заведования лабораторией того же института. Пересмотреть структуру и направление научной деятельности Института экспериментальной биологии... и Института экспериментальной физиологии... создать комиссию для подробного ознакомления с научной деятельностью действительного члена АМН СССР С.Н.Давиденкова... освободить проф. Г.Ф.Гаузе от обязанностей заведующего лабораторией антибиотиков" (204).

В номере газеты "Медицинский работник" от 18 августа два профессора -- И.Кочергин и Н.Турбин22 раскритиковали основной учебник по биологии для врачей, написанный Л.Я.Бляхером (205), а уже в следующем номере газеты зам. Министра здравоохранения СССР Н.А.Виноградов сообщал:

"старый учебник проф. Бляхера изъят из вузов, автор отстранен от руководства кафедрой" (206).

И так было во всех сферах науки, имеющих хоть какое-то касательство к биологии, в школах, техникумах и вузах, в органах информации и управления. Захватив власть, лысенкоисты старались разрушить все, что имело отношение к генетике. Было запрещено пользоваться старыми учебниками, из библиотек изымали труды по генетике, было предписано уничтожить посевы мутантных растений (в том числе и высокоценные линии, потеря которых нанесла ощутимый вред стране), даже коллекции безобидных мушек-дрозофил, на которых издавна работали генетики23.

Освобождающиеся места срочно занимали сторонники Лысенко и ловкие приспособленцы. Честные ученые, неспособные перекраситься, а также неповоротливые люди, не успевшие приноровиться к новым условиям, оказывались за воротами научных учреждений.

"Учение" Лысенко стало всесильным.

Сам создатель учения был удостоен высочайшего почета. В эти дни ему исполнилось 50 лет, и ему устроили помпезное чествование. 29 сентября 1948 года указом Президиума Верховного Совета СССР он был награжден очередным орденом Ленина "за выдающиеся заслуги в деле развития передовой науки и большую плодотворную практическую деятельность в области сельского хозяйства". Слова Ю.А.Жданова, напечатанные в "Правде" за полтора месяца до этого, о низкой эффективности практической деятельности Лысенко были забыты. Постановлением Совета Министров СССР Одесскому институту селекции и генетики присвоили имя Т.Д.Лысенко (208).

А 2 октября, как сообщила советская пресса,

"В переполненном конференц-зале Дома ученых состоялось торжественное заседание, посвященное 50-летию со дня рождения... Трофима Денисовича... В кратком вступи-тельном слове Президент Академии наук СССР академик С.И.Вавилов отметил, что вся советская страна до самых отдаленных колхозов хорошо знает и ценит активную творческую деятельность академика Лысенко" (209).

Доклад о жизни и деятельности Лысенко сделал новый академик-секретарь Отделения биологических наук А.И.Опарин, начавший верой и правдой служить Лысенко, а за ним выступил И.И.Презент. В присутствии С.И.Вавилова он стал говорить об уничтоженном брате нынешнего Президента, издевался над памятью Николая Ивановича Вавилова. Презент утверждал, что "путь Лысенко оказался правильным... прогрессивным", указывая на первопричину этой "правильности", -- "потому что по своему теоретическому содержанию он был марксистско-ленинским" (210).

После многочисленных выступлений с приветствиями в адрес Лысенко от академий, учреждений и обществ слово для ответа взял юбиляр.

"Дорогие товарищи, -- заявил он, -- что же мне сказать вам и всему советскому народу, партии и правительству в ответ на все то внимание, которое было оказано мне в связи с моим юбилеем?! Вряд ли я сумею выразить словами то, что хочу. Сказать только одно: я являюсь одним из тех многочисленных работников биологической и агрономической науки, которых породил и взрастил самый прогрессивный в мире строй сельского хозяйства -- колхозно-совхозный строй. Нам хорошо известно, что великий Ленин открыл Мичурина. Великий Сталин взрастил силы мичуринского учения, воспитал кадры мичуринцев" (211).

Помпезно чествовали юбиляра и в Минсельхозе. В журнале "Огонек" появилось сообщение об этом событии, о телеграммах, присланных в адрес Лысенко разными людьми, и в их числе С.И.Вавиловым и Н.С.Хрущевым. Председатель Государственной Комиссии по сортоиспытанию А.В.Крылов вручил юбиляру под аплодисменты присутствующих пышный каравай, испеченный из муки, полученной от растений сорта пшеницы, "выведенного академиком Лысенко". С караваем в руках, улыбающийся Лысенко смотрел на читателей со страниц "Огонька" (212). Возможно, он улыбался еще и потому, что знал доподлинно, какое рукотворное чудо он держит: уж ему-то было отлично известно, что муки, из которой якобы испекли каравай, не существует, так как ни на одном гектаре земли его "сорт пшеницы" не растет.