Пол АНДЕРСОН — Приключения звездного торговца - Пол Андерсон

— А поскольку на планете, пострадавшей от экологической катастрофы, грешно отказываться от любой пищи, то… Понятно, — объяснение Теи удовлетворило Эдзела.

Но тут вмешался ван Рейн:

— Слушай, дракоша, но ведь шенны охотятся ради развлечения. Я в этом уверен. Вчера вечером я видел одного юнца: он привез с собой не туши, а только рога. И потом, хотя у него есть вполне приличное ружье, он охотится с луком. Нет, это забава.

Тея удивленно подняла брови:

— А почему бы и нет? — спросила она с вызовом. — Мне говорили, что охоту любят все, в том числе и люди.

— Ага-ага. Я же не говорю, что это плохо — разве что они начнут охотиться на меня. Но откуда взялся инстинкт, от которого у нас внутри все поет, когда мы убиваем загнанную жертву? Даже если у тебя в руках фоторужье… хотя очень немногим из тех, кто никогда не убьет оленя, довелось испытать сожаление, прихлопнув муху. Откуда он? — ван Рейн помахал пальцем. — Отвечаю. Наши с вами предки были охотниками. Африканский первобытный человек — это обезьяна-убийца. А те, у кого с самого рождения не было желания убивать, убивать, убивать, — те просто не выжили. Но ведь первые шенны ощипывали листики да травку! Быть может, их самцы дрались между собой в брачные периоды, но на других существ они не охотились. А теперешние шенны — только позови. Откуда это у них?

Тея переменила тему разговора. Сделать это было совсем не трудно, ибо вокруг оказалось столько непривычного, нового, неожиданного. Если употребить слово «цивилизация» в техническом смысле, то шеннов вполне можно было назвать цивилизованными существами. У них были машины, целая планетарная машинная культура, которой уже стало тесно на одной планете. Да, они унаследовали эту культуру от своих предшественников. Но не просто унаследовали, а восстановили, возродили — добавили кое-что свое.

Но патриархам их этого было мало. Насколько было известно ван Рейну, сейчас повсюду на Датине велись бурные дебаты. Но что служило предметом этих споров, пока оставалось для него тайной.

Торговец зябко поежился. Ночи в этой полупустыне были холодными. Как бы здорово было оказаться в теплой каюте звездолета!

Этого послабления ему удалось добиться после первой же ночи, которую они с Эдзелом провели взаперти в одной из комнат замка. На следующее утро он превзошел сам себя. Он бранился, кашлял, чихал, рыдал, поминал всех и всяческих святых, кричал, что еще одна ночь при такой температуре, при таком свете, при такой запыленности, да еще эти тяжелые металлы, вездесущность которых не только заставляет их глотать пилюли, чтобы не отравиться, но от которой самый воздух превращается черт его знает во что, эти всякие шумы, эта вонь, — короче говоря, еще одна ночь в условиях этой планеты, существование которой говорит в пользу манихейской ереси, ибо он, ван Рейн, не в силах представить себе, зачем все благому Творцу понадобилось создавать такой мир, и бедного несчастного старика спокойно можно будет хоронить, потому что он наверняка умрет, и некому будет его оплакать…

В конце концов, Тея встревожилась и взяла на себя ответственность изменить их место пребывание. Два инженера при помощи роботов сняли со звездолета Лиги силовые установки. Теперь пленникам не улететь, даже если они очень этого захотят. Поэтому они вполне могут спать на борту корабля, а для охраны их достаточно двоих-троих шеннов с бластерами.

На третий день, поздно вечером, вернулся Моэт.

Встречавшие его подданные подняли такой шум, что стоявшим поодаль ван Рейну с Эдзелом стало не по себе. Моэт обратился к своим вассалам с верхней шлюзовой палубы своего личного космофлиттера. Голос его напоминал раскаты грома. Ответом ему был восторженный рев. Молодые шенны вопили, приплясывали, водили хороводы, стучали кулаками по бортам флиттера, размахивали архаичными мечами и палили в воздух из самых суперсовременных ружей. Над самой высокой из сохранившихся башней замка развевалось ярко-красное знамя.

— Что он говорит? — спросил ван Рейн.

Тея стояла неподвижно, уставившись в пространство невидящим взором. Торговец схватил ее за руку.

— Переведите мне, что он говорит! — К ним двинулся было стражник, но на пути у него встал Эдзел. ван Рейн гаркнул так, что голос его чуть не перекрыл рев Моэта: — Переведите мне, что он говорит! Я приказываю!

И она, находясь в шоковом состоянии, механически повиновалась.

Вскоре после этого пленников загнали обратно в звездолет. Зашипели клапаны шлюзов. На экранах холодные звезды сверкали над серыми тенями датинской ночи; у стен ярко освещенного замка полыхали громадные костры. Из шумоуловителей доносилось завыванье ветра, рев горнов, грохот барабанов, клацанье мечей и вопли шеннов.

ван Рейн сказал Эдзелу:

— В твоем распоряжении целый час. Займись, чем хочешь. Мне надо посидеть со святым Дисмасом. Хочу, понимаешь, исповедаться. — Потом, хмыкнув, прибавил: — Спорим на что угодно: от моей исповеди у него уши завянут!

— Я, пожалуй, займусь медитированием, — сказал Эдзел, — а через час приду к вам на мостик.

Именно там, на мостике, ван Рейн объяснил одиниту, почему он сдался в плен у безымянной звезды.

— Но ведь мы могли и улизнуть от них, — возразил Эдзел. — Разумеется, шансов было ничтожно мало. Но в худшем случае они догнали бы нас и уничтожили. Наша смерть была бы мгновенной, зато мы умерли бы на свободе, так сказать, геройски. Неужели вы предпочли участь раба на Датине?

— Послушай, — ответил ван Рейн необычайно серьезно, — необходимо, крайне необходимо, чтобы у нас дома узнали, что это за личности и к чему они стремятся. По-моему, от них за версту разит войной. Они могут победить, а могут потерпеть поражение. Но даже одна-единственная внезапная атака на плотно населенную планету, да если еще с ядерным оружием — сколько жизней она унесет? Миллионы? Биллионы? А обожженные, ослепшие, калеки, мутанты… Я, конечно, греховодник, но не до такой же степени, чтобы не попытаться спасти своих сородичей!

— Конечно-конечно, — сказал Эдзел, непривычно взволнованный. — Но если бы мы сбежали, мы смогли бы дополнить те сообщения, которые вы отправили на Землю, еще раз предостеречь. Однако мы направились на Датину — и что? О да, здесь ценных сведений мы соберем гораздо больше. Но какая от этого польза? К находящемуся в рабочем состоянии звездолету нас наверняка не подпустят. А в военной разведке главное — не сбор сведений, а их доставка. Классический пример.

— Ты был бы прав, — отозвался ван Рейн, — когда бы не одно «но». Вполне возможно, что мы на этой планете не одни.

— Ярру! — только и сказал Эдзел. Он подобрал хвост, уселся прямо на пол и приготовился слушать.

— Вспомни-ка, — продолжил ван Рейн, попыхивая сигарой, в руке он сжимал стакан с джином, — то самый Гэхуд был владельцем Хью Латимера. Об этом нам известно от Теи. Кроме того, мы знаем, что он потерял Латимера. А еще мы знаем, что от его новостей у всех тут шарики позаходили за ролики. Правильно? Это нам известно наверняка. Но ведь тогда становится ясным и все остальное.

Судя по хронометражу, Датину от этой звезды отделяет неделя полета. Проведя прямую линию между ней и Солнцем, мы если и промахнемся, то ненамного. А до Беты Креста от Солнца две недели лету. Если немножко посчитать, прикинуть угол между Южным Крестом и Компасом — согласен, расчеты довольно приблизительные, но хронометраж подтверждает их, — то получается вот что.

Латимер, прилетев на Датину, сообщил своему боссу Гэхуду о бродяге. Гэхуд рванул к Бете Креста посмотреть на планету своими глазами — мы ведь убедились, что шенны ведут себя, как быки в посудной лавке, а жизнь эта самая лавка и есть — и прихватил с собой Латимера. Предположим, перелет у них занял две с половиной недели. Значит, когда они прилетели, Дэви Фолкейн и Чи Лан еще находились там! Наших друзей всего двое, и в меньший срок они уложиться не могли. Вот. Потом Гэхуд прямиком возвращается на Датину, где узнает о назначенной встрече с нами. Поэтому он мчится вослед своим дружкам, догоняет их и что-то им сообщает. По времени все совпадает, как и по всему остальному.

— Да, — выдохнул Эдзел. Кончик хвоста его шевельнулся. — Гэхуд прилетел сильно взволнованный и без Латимера, которого он потерял.

— Вот именно — и где же еще, как не у Беты Креста! — воскликнул ван Рейн.

— Если бы он погиб где-нибудь еще, никому бы не было до этого дела, исключая, быть может, Гэхуда. Так что, скорее всего, Гэхуд схватился с нашими друзьями. И получил по заслугам. Ведь если бы победил он, то вряд ли стал бы так верещать об этом… да и другие шенны вели бы себя поспокойнее.

И вот еще что: никто бы и не чихнул, если б Латимер погиб в бою. Одним рабом меньше, а? Но если его захватили в плен — хо-хо! Тогда картина получается совсем другая. Из него ведь можно выкачать много интересного, и в частности — координаты Датины. Неудивительно, что Гэхуд примчался сюда как ошпаренный! Ему надо было предупредить шеннов об изменившейся ситуации, пока они, чего доброго, не договорились с нами. Ну как? — ван Рейн залпом выпил джин.