Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

Так была перевернута еще одна страница бытия российской власти. Уже вечером в среду поверженный Черномырдин выступил по телевидению. Он сказал, что попросил президента отозвать свою кандидатуру, и предупредил сограждан об опасности коммунистического реванша.

На пленуме КПРФ, который собирался по поводу выдвижения Черномырдина на пост главы правительства, прорезалась основополагающая причина неприятия Черномырдина коммунистами. Черномырдин — очевидный кандидат в президенты. Более того, Ельцин обозначил его как своего преемника. Следовательно, вся государственная машина будет работать на его избрание. Тот факт, что за спиной Черномырдина стоит Березовский, является лучшим свидетельством, что возникает опасная связка Черномырдин-Лебедь. Тот же Б.А.Березовский не скрывает своих финансовых и политических симпатий к генералу. Объединенный фронт Лебедя и Черномырдина на президентских выборах с опорой на СМИ, контролируемые ведущими олигархами страны, без сомнения переиграет кандидата левой оппозиции, которым намерен стать Геннадий Андреевич Зюганов. Вот основная причина коммунистического неприятия Виктора Черномырдина. А вся риторика лидеров КПРФ, что Черномырдин за предыдущие пять лет показал свою неспособность кардинально изменить экономическую ситуацию и вопли относительно черномырдинской несамостоятельности, его полной подвластности президенту — все это от лукавого. Именно коммунистов устраивала черномырдинская несамостоятельность, позволяющая коммунистам оказывать давление на Черномырдина. Самое удивительное, что и неспособность, и несамостоятельность, и компромиссность, обслуживающая собственный интерес, все это вполне очевидные черты Черномырдина как политика, но именно эти черты на протяжении последних пяти лет устраивали коммунистов. И в 92-м, при избрании Черномырдина на съезде главой правительства, а он был избран прежде всего голосами левого прокоммунистического большинства, коммунисты избирали своего знакомого, сверхсоветского, в чем они, кстати, заблуждались, но это стало ясно чуть позже. А на момент его избрания (хотя он и уступил по количеству голосов Юрию Скокову), Черномырдин был своим. Не случайно, что всякий раз во все последующие годы, как только назревал вотум недоверия правительству, именно коммунисты устами Зюганова не переставали повторять: «Мы не против Черномырдина, мы против команды младореформаторов в правительстве». Черномырдин устраивал и вдруг… Шок, который пережил Черномырдин в связи со своим провалом, был искренним. Именно так. Черномырдин внутренне ориентировался на всегдашнюю лояльность к нему левого думского большинства, пусть с оговорками, но он находил с левыми общий язык.

Эту иллюзию в его сознании поддерживало его собственное окружение. Мы часто были свидетелями удручающих просчетов Черномырдина именно как политика. Удивляла примитивность всех служб НДР, занимающихся политическим анализом. Да и сама фракция НДР в парламенте и ее лидеры — Александр Шохин и Владимир Рыжков были малоинтересны и малоубедительны. Они избрали самую уязвимую позицию полуоппонентов власти. Вывод очевиден — невозможно быть немножко беременной. Они все вместе репетировали один и тот же вариант «Черномырдин не может не пройти». Мгновенно изменившаяся ситуация была налицо. В это никто не хотел верить. В условиях 1999–2000 годов появление Черномырдина во главе правительства для непримиримых было вдвойне невыгодно. На выборах в Думу это вероятная концентрация средств в руках главного конкурента по парламенту, а таким конкурентом в этом случае оказывался НДР. Совершенно очевидно, что в парламенте появится фракция, ориентированная на Александра Лебедя, и тогда вопрос о коммунистическом большинстве становится в предстоящей Думе проблематичным. А затем президентские выборы. И опять перспектива того же самого альянса. И коммунисты решили сыграть на этом непроясненном заблуждении, атакуя президента и, теперь уже рухнувшего, наследника Виктора Черномырдина.

Вхождение Примакова в фарватер внутренней политики теперь уже в качестве премьера было относительно спокойным. Легкость, с которой он прошел голосование в Думе, не была обманчивой. Не ангажированный политическими партиями, не претендующий на пост президента человек в силу своего должностного исполнения — министр иностранных дел, стоящий где-то над и поодаль от политических страстей внутренней жизни, он устраивал всех или почти всех в Государственной Думе, но…

Коммунисты, еще раз изучив досконально послужной список Примакова, оценили его в большей степени «своим» — как полулиберала-государственника с партийным билетом, а не как беспартийного профессионала. Примаков на посту министра иностранных дел был типичным «антикозыревцем», изменившим курс внешней политики в сторону державной значимости России на международной арене. Эта патриотическая линия Примакова нашла отклик у полулибералов сверстников горбачевской поры, таких, как Николай Рыжков, Юрий Маслюков, Олег Богомолов, Леонид Абалкин, казавшихся коммунистическим ортодоксам той поры буржуазными приспешниками, как и сам Горбачев. Так вот, теперь все они почти апостолы народно-патриотических принципов в экономике, социальной политике, потому как еще более справа сверхбуржуазными, «продавшимися капиталу» оказались их ученики, отторгнувшие привычки социалистической стихии и вошедшие в современную историю под кодовым символом «Молодые реформаторы»: Гайдар, Чубайс, Немцов, Кириенко, Нечаев. Удлинение правого фланга пространственно сделало примаковских сверстников как бы центристами, но уже слева.

Лужков заявил о своей поддержке Примакова. Более того, как бесспорно положительный факт он посчитал появление Маслюкова в правительстве на посту первого вице-премьера. Лужков повторил это не один раз, что позволило теперь уже демократам обвинить его в прокоммунистических взглядах. Хотя, как известно, Маслюкова в правительство пригласил технократ Кириенко, экономическую программу которого от «А» до «Я» консультировал институт Егора Гайдара.

Казалось бы, все обстоятельства за это — и встречи Зюганова с Лужковым накануне безутешных попыток Черномырдина преодолеть думский редут. И заявление опять же самого Зюганова о предпочтительности фигуры Лужкова на посту премьера, как и вхождение николаевского движения в коалицию левых. Казалось бы, все логично — спелись. Ан нет…

Генерал Николаев победил на выборах в Государственную Думу благодаря поддержке Лужкова. По черновому замыслу мэра, Николаев мог заложить фундамент промосковской коалиции в парламенте. И вся эта успешность возможного союза новых сил, который не отрицал и Лужков, поднимавшаяся в конце сентября и начале октября буквально как на дрожжах, вдруг стала оседать. Что было тому причиной: колебание Николаева, замутивший его разум дух бонапартизма, заявление Лужкова, сделанное 30 сентября, что при определенных условиях — когда за президентский пост будут бороться люди, не способные или навязанные обществу ангажированными СМИ, он, Лужков, вынужден будет участвовать в президентских выборах — трудно сказать. Характерно, что на той же пресс-конференции Лужков уточнил, что при наличии достойного кандидата, он, конечно, его поддержит и никаких президентских амбиций в этом случае проявлять не собирается. Однако этого сверхосторожного заявления Лужкова оказалось достаточно, чтобы ряд СМИ начали атаку даже на предположительную, оговоренную рядом «если» позицию Лужкова.