Я слишком много думаю. Как распорядиться своим сверхэффективным умом - Кристель Петиколлен

Эта жажда абсолюта толкает их на крайности: то они выказывают безмерное доброжелательство и становятся очень милыми, сострадательными, терпеливыми и понимающими, то превращаются в непримиримых моралистов, раздражаясь, если кто-то нарушает их моральный кодекс: ату их, грубиянов, халявщиков и обманщиков! С возрастом перед этими искателями истины открываются два пути: либо они становятся мудрецами, либо озлобленными ворчунами. Среди них встречаются такие, которые умудряются перескакивать с одного варианта на другой, как пинг-понговый мячик.

Именно из-за требующей совершенства системы ценностей эти филантропы производят впечатление пришельцев с других планет и с таким трудом находят свое место в социуме. Существующие в обществе кодексы поражают их или возмущают: слишком много недоговоренностей, двуличия, малодушия, глупых лицемерных обычаев! И полное отсутствие простоты и искренности!

Создается впечатление, что их идеал совершенства где-то высоко, под потолком, а реальность – внизу, под ногами. Они зависли посередине и делают немыслимые акробатические телодвижения, чтобы, уяснив расхождения и несовершенства реальности, все же установить свою систему ценностей. Когда надо уладить разногласия и конфликты на работе или в семье, их гибкости нет равных. Разумеется, наши «гуттаперчевые акробаты» очень от этого устают, но убеждать их снизить свои требования или уступить – безнадежно.

Нередко сверхэффективных называют «инвалидами по зрению оттенков», а они считают такое определение оскорбительным и абсурдным. Система ценностей не может иметь нюансов, которые ослабляют понятие и со временем становятся призывом к скрытому его искажению. Вы думаете, я преувеличиваю? Тогда посмотрите, во что превратится самый фундаментальный запрет: «Не убий», как только у него появится вариант: «Не убий. Впрочем, смотря в каком случае!» Именно так фундаментальные запреты превращаются в повсеместно растущую вседозволенность. К счастью, сверхэффективные на это не поддаются, и большинство из них – благодаря своей моральной целостности. Они могут жить лишь в согласии со своей системой ценностей.

Маризу часто оскорбляет и бьет муж. С недавнего времени я подвожу ее к мысли набраться смелости и уйти от него. Это непросто. По ее этическим нормам, она дала слово, и у нее есть обязательства. Она пересказывает мне одну неприятную сцену, когда муж снова ругал ее, утверждая, что она плохая хозяйка, потому что не умеет правильно складывать салфетки. И, несмотря на это, она продолжает ухаживать за ним, вести хозяйство, стирать и готовить. Я удивляюсь такой самоотверженности. На мой взгляд, этому сварливому мужу стоило бы самому сложить салфетку и сварить себе яйца! Может быть, она боится, что если взбунтуется, то муж применит насилие? «Да нет, вовсе нет, – отвечает она, – просто я терпимая». Я замечаю, что терпимость до такой степени – это уже иначе называется. Она восклицает: «Поверьте, это не из-за него! Я так поступаю для себя. Именно так я представляю себе супружескую жизнь. Мне не хотелось бы опускаться до его уровня и отвечать ему тем же. Я следую своему представлению о том, как надо себя вести!»

В систему ценностей сверхэффективных входят врожденная честность и невероятная бескорыстность.

Иногда я ради шутки предлагаю им решить такую дилемму:

– Вот вы в полном одиночестве прогуливаетесь по парку и вдруг видите на дороге кошелек с деньгами, а внутри – ни имени, ни адреса. Что вы сделаете?

– Буду искать владельца.

Я настаиваю на своем:

– Но ведь там не написано имени. Ведь любой нечестный человек может сказать, что это его кошелек и просто заберет деньги себе.

Я прилежно играю роль адвоката дьявола, доказывая, что они могли бы оставить деньги себе, поскольку их владельца найти практически невозможно, да и сумма не столь значительна. Но результат нулевой.

– Я знаю, это очень глупо, но я никогда не мог бы оставить эти деньги себе!

– Ладно, а теперь скажите, вас шокировало бы так же, если кто-то все же оставил бы эти деньги себе?

– Ну, немного меньше!

Большинство людей со сверхэффективным умом абсолютно бескорыстны. Деньги их нисколько не интересуют. «Нормально мыслящие» никогда этого не поймут. Такие люди – просто находка для манипуляторов. Мне приходится тратить очень много сил на то, чтобы сверхэффективные поняли: те финансовые проблемы, которые они переживают в браке, в дружеских отношениях, в семье или даже на работе, сильно смахивают на мошенничество. Даже если деньги для них не важны, они не так богаты, чтобы позволять себя обворовывать. Защищаться их могут заставить только такие аргументы: деньги, которые у них воруют, – это деньги их детей, и бескорыстие поощряет мошенников.

Как не упустить того, без чего, как нам кажется, мы будем несчастны? Достаточно не навязывать другим свое видение мира. Именно так идеалисты могут отстаивать свое право быть тем, кто они есть, не поступаться своей прямолинейностью, доброжелательностью, жаждой абсолюта, сохранить контакт с реальностью и смириться с тем, что другие ведут себя иначе.

«Именно так я и делаю, – объясняет мне Кристина. – Я не сужу других, но если вижу ошибку, даже в мою пользу, на кассовом чеке или на счете, сообщаю об этом и прошу ее исправить. Я понимаю, все думают, что я идиотка, но по-другому я не могу».

Слабые места в системе ценностей

Если послушать этих пушистых Заботливых мишек[16], у них единственно правильная система ценностей. В общем-то, нельзя сказать, что это не так: если бы все человечество разделяло ее, земля стала бы Эдемским садом. И все же, поскольку этого пока не произошло, я позволю себе сделать несколько критических замечаний по поводу этой системы ценностей.

Она создана только для великодушных людей, разделяющих их взгляды. И совершенно не пригодна для мелких и нечестных, пожалуй, даже опасна, если вокруг есть хищники. Со львом нельзя обращаться как с котенком. Одним словом, в этой системе не хватает программы «Обнаружение и управление нечестными и злыми людьми». К тому же в этой системе ценностей нет точных границ благожелательности. Но вы же прекрасно знаете народную присказку: «Слишком хорошо – тоже нехорошо»… Так все-таки: «Где граница?» Кстати, эта система ценностей соответствует ложной сущности, запрограммированной в «безусловной VIP-приемной».

Другой отрицательной стороной этой системы ценностей является то, что она рискует стать доминирующей над существующими правилами и законами. Если какой-то установленный порядок или правило кажутся сверхэффективному несправедливыми, нелогичными или беззаконными, он не в состоянии подчиниться, чего бы ему это ни стоило. Зато он покорно примет наказание за нарушение этого правила. В системе его ценностей предусмотрено, что такое возможно и с этим нужно смиряться. Со свойственной им проницательностью сверхэффективные замечают абсурдность, опасность и несправедливость там, где никто другой этого не увидит. И поэтому их протест будет воспринят, как прихоть или каприз. Фрустрация гарантирована!

Как правило, умственная сверхэффективность сопровождается абсолютной честностью и добросовестным соблюдением законов. Кроме тех случаев, когда сверхэффективный находит существующий порядок глупым или какой-то закон – неправильным.

Диву даешься, насколько эти нерешительные, во всем сомневающиеся люди становятся несговорчивыми, если что-то идет вразрез с их представлением об идеале.

У них всегда торжествует их личная этика. Они могут поплатиться за свое неординарное поведение штрафом или даже тюрьмой. Наказание свое они понесут с достоинством, так и не признав свою вину. В конце концов, именно благодаря таким, как они, диктатуры наталкиваются на сопротивление. Их храбрость не уступает силе их убеждений. Но в некоторых случаях они преувеличивают, и создается впечатление, что они желают навязать свои собственные законы.

Франсуа вспоминает, как во время переменок он всегда защищал тех, кого обижали, собственноручно наказывая притеснителей. Следовавшие за этим наказания никак не могли поколебать его убеждения. Он полагал, что делает то, что должен. Но его чистая душа не осознавала, что он участвует в играх драматического треугольника. Ему казалось правильным быть преследователем преследователя и спасать жертву, которая, вполне вероятно, была не так невинна, как он думал[17].

И, наконец, довольно щекотливы их отношения с начальством. В системе ценностей, где нет места ревности, зависти и играм власти, в порядке вещей общаться с людьми на равных, каково бы ни было занимаемое ими положение. На сверхэффективных можно произвести впечатление лишь прямотой, смелостью или очевидным профессионализмом, которым они искренне восхищаются. Если ничего этого нет, они будут обращаться одинаково как с секретаршей, так и с генеральным директором. Их спокойствие неправильно понимается теми, кто привык к поклонам и реверансам. С самого детства у них происходят конфликты со старшими. Это начинается с родителей и воспитателей в детском саду и продолжается до зрелого возраста, когда на работе возникают проблемы с иерархией. Им мало кепки начальника на голове. Нужно, чтобы он был компетентен и давал умные распоряжения, по возможности, не в обидной форме. Иерархическая лестница не имеет в глазах сверхэффективного никакого значения.