Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе - Жан-Мишель Кинодо

Более подробно мы остановимся на концепции интеграции в главе 12, в связи со статьей Кляйн «О смысле одиночества» (Klein, 1963).

Кляйн рассматривала реакции на сепарации в аналитической ситуации как реактивацию параноидной и депрессивной тревоги. Она и ее последователи придавали большое значение детальному и педантичному анализу фантазий, инстинктивных и защитных проявлений в переносе, возникающих при каждом перерыве в аналитических встречах.

К примеру, Кляйн очень по-разному интерпретирует страх быть брошенным у детей и взрослых, в зависимости от контекста переноса и доминирующих чувств: анализанд может чувствовать, что объект бросает его вследствие бессознательных агрессивных фантазий, направленных на него, и в таком случае он чувствует, как будто он попал к плохому объекту (параноидная тревога); или он может бояться потери безопасности, которую дает хороший интернализованный объект (депрессивная тревога). Специфические способы защиты затем анализируются, в частности, маниакальные защиты, а также проективная идентификация, которые используются «здесь и сейчас» против страха разлуки или потери объекта.

Далее Кляйн представила новые идеи, добавляя к нашему пониманию объектных отношений оригинальные понятия параноидно-шизоидной и депрессивной тревоги. В частности, она представила концепцию проективной идентификации и зависти, которые по-новому объяснили функцию нарциссизма в качестве защиты против восприятия объекта как отдельного и другого (отличающегося).

Последователями М. Кляйн, в частности, Г. Розенфельдом, Х. Сигал, В. Бионом и Д. Мельтцером была описана вовлеченность нарциссизма в защиты против параноидной тревоги, депрессивной тревоги, зависти и их трансформаций. Хотя Кляйн немного говорила о нарциссизме, эта концепция так или иначе представлена в ее работах (Klein, 1991), как показали Сигал и Белл в исследовании теории нарциссизма у Фрейда и Кляйн. К примеру, в описании проективной идентификации в «Заметках о некоторых шизоидных механизмах» (Klein, 1946) Кляйн прямо говорит, что когда отношения с другим человеком основаны на проекции на него «хороших» или «плохих» частей субъекта, это «имеет нарциссическую природу, поскольку объект в этом случае определенно представляет одну из частей Эго» (p. 13). Кляйн имплицитно обращается к нарциссизму также в «Зависти и благодарности» (Klein, 1957), когда демонстрирует, что проективная идентификация является средством достижения целей зависти и в то же время защитой от нее, – например, в случае, когда завидующий субъект вводит себя в объект и овладевает его достоинствами. Однако, проводя это сравнение, Кляйн непосредственно не обращается к нарциссизму, хотя мысль о существовании тесной взаимосвязи между нарциссизмом и завистью явно просматривается в этой работе, отмечала Сигал (Segal, 1983).

В заключение обзора существенного вклада Кляйн и применения ее идей в клинической практике и анализе развития переноса следует отметить, что в аналитическом процессе мы наблюдаем постоянное чередование: сначала мы замечаем, что сепарация мобилизует всемогущую проективную идентификацию с объектом, чтобы не осознавать объект как отдельный. Затем восприятие объекта как иного и имеющего специфический пол мобилизует зависть, которая постепенно превращается в ревность относительно первичной сцены. В этом случае ощущение отдельности принимает другое значение: мать уже больше не воспринимается как принадлежащая исключительно ребенку, но как составляющая пару с отцом, и это вызывает чувство исключенности из родительской сексуальности, сопровождаемое желанием идентифицироваться с родителями в контексте эдипова комплекса.

Герберт Розенфельд: проективная идентификация и нарциссическая структура

На основе работы Кляйн о ранних объектных отношениях Розенфельд исследует роль всемогущества, интроективной и проективной идентификаций и зависти как защит против признания сепарации между Эго и объектом. Так он определяет нарциссическую структуру, наблюдаемую в психоанализе, и выделяет два типа нарциссизма: либидинальный и деструктивный.

В связи с первым случаем чисто психоаналитического лечения психоза, в 1947 году Розенфельд показал, как пациентка в анализе использовала проективную идентификацию, чтобы защититься от тревоги, в частности, тревоги по поводу сепарации во время праздников, и мысли об окончании анализа. Он приписывал ее состояния деперсонализации фантазиям насильственного вхождения в аналитика с целью достижения безопасности во всем, чего она хотела, но ценой потери себя, переживания омертвения и дезинтеграции.

В 1964 году Розенфельд развил свои взгляды относительно нарциссизма в статье «О психопатологии нарциссизма: клинический подход». Эта работа представляет собой поворотный пункт в развитии психоаналитической концепции нарциссизма. В статье исследуются природа объектных отношений у нарциссичных пациентов и соответствующие защитные механизмы. Розенфельд считает, что клинический феномен, описанный Фрейдом как первичный нарциссизм – то есть состояние, в котором нет объекта, – на самом деле следует рассматривать как примитивный тип объектных отношений. С его точки зрения, нарциссизм основывается на всемогуществе и самоидеализации, приобретенной через интроективную и проективную идентификации с идеализированным объектом.

Кляйн описала идентификацию с идеализированной грудью путем интроекции и проекции, как нарциссическое «состояние» (Klein, 1964), а Розенфельд говорит об организации структуры. Идентификация с идеализированным объектом приводит к эффекту отрицания разницы или границ между собственной личностью и объектом. В связи с этим, согласно позиции Розенфельда, «в нарциссических объектных отношениях доминирующую роль играют защиты от любого признания отдельности собственной личности и объекта» (p. 171). Он также придает существенное значение зависти в феномене нарциссизма и придерживается мнения, что зависть укрепляет нарциссические объектные отношения двумя путями. Первый путь – когда всемогущее обладание идеализированной грудью устраняет стремления зависти, поскольку, «когда младенец всецело владеет материнской грудью, она не может фрустрировать его или вызвать зависть» (p. 171). Второй путь – когда идентификация с идеализированным объектом защищает от возникновения зависти. В ходе анализа, когда прорабатываются нарциссические отношения и у анализанда возникает осознание сепарации, признание объекта вызывает зависть при восприятии «хороших» качеств объекта. Восприятие анализандом объекта как отдельного от него может снова привести его к нарциссизму через проективную идентификацию с целью снова обладать объектом зависти и избежать чувства зависти и зависимости от объекта. Чередование нарциссической позиции и позиции, в которой признается объект, может быть детально проанализировано в отношениях переноса.

Продолжая свои исследования нарциссических состояний, Розенфельд представил разграничение между тем, что он называет либидинальным нарциссизмом, и деструктивным нарциссизмом в статье, озаглавленной «Клинический подход к психоаналитической теории инстинктов жизни и смерти: исследование агрессивных аспектов нарциссизма» (Rosenfeld, 1971). Он подчеркивает, что при отказе от нарциссической позиции по отношению к объекту агрессия против него становится неизбежной и устойчивость нарциссизма связана с деструктивными и завистливыми инстинктами. У большинства пациентов либидинальные и деструктивные аспекты нарциссизма существует бок о бок, и сила деструктивных инстинктов варьируется. Различия между этими двумя формами нарциссизма, по его мнению, зависят от степени преобладания инстинкта смерти над инстинктом жизни.

Либидинальный нарциссизм, переоценка себя, базируется на интроективной и проективной идентификациях с идеализированными объектами, так что нарциссичный субъект ощущает, что все ценное во внешних объектах является частью его самого. Пока внешний объект воспринимается как формирующий часть его самого, пациент не воспринимает объект, но когда внешний объект распознается, его восприятие вызывает ненависть и презрение: «Деструктивность становится очевидной, когда при контакте с объектом, который воспринимается как отдельный от собственной личности, возникает угроза омнипотентной идеализации самого себя» ф. 173). Пациент чувствует униженность, когда замечает достоинства внешнего объекта. Тем не менее, как только негодование может быть проанализировано, зависть воспринимается сознательно, и «затем он убеждается в том, что аналитик является ценным внешним объектом» ф. 173).