Калинов мост - Василий Анатольевич Криптонов

«Да это, никак, ты чудище на нас натравил⁈»

«Да Христос с вами. Как же я сумел бы?»

«А ну, не ври! Сейчас на кузню сволочём».

«А чего там, на кузне?»

«Кузнец. Рука у него — ух, тяжёлая!»

«Да вы не пугайте!»

«Да мы не пугаем».

Неофита ловко скрутили и поволокли на кузню. Он истошно орал: «На помощь!», но Тварь настолько увлеклась жратвой, что не слышала. А может, не хотела слышать. Выбор-то между вожделенными курятниками и вопящим пацаном очевиден.

Мой завет Неофит блюл свято. Меча против крестьян не обнажил. Те сами заметили меч и отобрали — от греха. Слово за слово, Неофит оказался в кузне со спущенными портками. Перед ним стоял здоровенный мужик, размером с трёх обыкновенных и демонстративно помахивал розгами.

Поняв, что всё зашло уж слишком далеко, Неофит вытряхнул из рукава хитро припрятанный амулет перемещения и переместился в лес. Там первым делом натянул штаны и снова осторожно прокрался в деревню. О том, чтобы вернуться в Давыдово и доложить о факапе, не могло быть и речи. Два продолбанных коня превратились в три. Третьим была Тварь, что умножало потери ещё на десять. Плюс, у противника остался боевой меч. Иными словами, первый раунд прошёл откровенно так себе.

Прокравшись в деревню, Неофит впитал новые вводные. Пока его не было, расстановка сил изменилась. Крестьяне надыбали где-то распространённую, в общем-то, приблуду: верёвку для обуздывания тварей. Соорудили из неё аркан и заловили Тварь.

Бешено ржущую от возмущения, но не могущую ничего сделать кобылу совокупными усилиями выволокли из курятника и отходили палками. Тварь плевалась, материлась, призывала на крестьянские головы страшные проклятия, но селяне уже вошли во вкус. Часть мужиков двинула к лесу копать яму. Тварь заявила, что человеческим оружием её не убить. Оппоненты в ответ показали меч Неофита.

«…», — подумал Неофит, наблюдающий за происходящим из-за конюшни.

Ситуация на глазах превращалась из просто скверной в полный провал. Провал, после которого оставалось только бежать в Пекло и надеяться, что я его не найду.

Однако это был самый крайний вариант. Пока ещё у Неофита была надежда всё исправить.

Он отворил засов на первом попавшемся строении. Это оказался хлев. Неофит всполошил коров Красным петухом, и те, истошно мыча, рванули на улицу. Это немного притормозило расправу над Тварью.

Пока крестьяне загоняли коров обратно, недоумевая, как так получилось, что они выскочили, Неофит открыл конюшню в следующем дворе. И тут ему невероятно повезло: увидел того жеребца, которого ссудил Фёдор. Оседлав коня, Неофит прицепил на буксир двух других лошадок и таким макаром демонстративно выехал со двора.

Увидев Неофита, селяне выразили несогласие. На их глазах происходило хищение сразу трёх коней, два из которых были вообще не при делах.

Бросились в погоню. Пешими — не сомневались, что догонят. Собранные в цепь последовательным образом, лошади не могли развить надлежащую скорость. Да и заснеженная дорога не располагала. Неофит в результатах погони тоже не сомневался. Увёл лошадей по дороге так далеко, как только мог. Когда задняя кобыла уже фактически могла почувствовать дыхание преследователей, Неофит вновь кастанул перенос.

Он, собственно, надеялся уже только спасти как-нибудь Тварь и поехать каяться передо мной, но вселенная ему улыбнулась. К своему лесному Знаку пацан перенёсся мало того, что верхом, так ещё и с двумя дополнительными лошадьми. Правда, амулет тут же расплавился у него в руке, Неофит показал мне обожжённые пальцы.

Не раскисая, Неофит привязал лошадей к дереву и велел ждать. А сам потрусил по снегу в ту сторону, где, как он понял, копали могилу для Твари. Когда подбежал, яма уже была готова, и шестеро мужиков, вытирая шапками вспотевшие лбы, отдыхали на её краю.

Выглянув из-за дерева, Неофит поджёг Красным петухом ближайший куст. Тот вспыхнул, мужики шарахнулись. Неофит самым страшным голосом, на какой только был способен, велел освободить Тварь.

Мужики кинулись исполнять. Неофит же ломанул по лесу к стоянке своих коней. Там он их отвязал и повёл к дороге — туда, куда, согласно его разумению, должна была выйти освобождённая Тварь.

Тварь действительно вышла. На шее у неё болтался обрывок противотварной верёвки. Зубами за рукоятку она держала меч Неофита — который тут же с презрением выплюнула ему под ноги. И ни слова не сказала. До самого дома.

Домой, правда, попала не сразу. Неофит привязал к ней добытых лошадей и таким поездом они отправились в Поречье. Сдали Фёдору его жеребца. Фёдор, как человек, знавший решительно всё и всех, указал, где живёт мужик, у которого я отжал транспорт.

Двинули туда. Там Неофит, как опытный торгаш и парень смыслящий в лошадях, объяснил потерпевшему, что его жеребец канул в небытие, но вот есть сразу две единицы, помоложе и повыносливей, и вообще, поглядите, какие зубы.

Мужик в лошадях тоже шарил, поэтому думал недолго. Согласился отозвать заяву и компенсацию принял. Неофит выдохнул и, оседлав Тварь, отправился домой.

— Слушай, а ты вообще крещёный? — спросил я, когда он закончил.

— Знамо дело. А чего?

— Так, для информации. Неофит, тебе дали простое задание: вернуть двух лошадей по-хорошему! Ты же вернул одну, украл двух левых, чуть не продолбал Тварь, учинил разорение крестьянам, стоял раком с голой жопой в кузнице и едва не прохавал меч.

Неофит насупился.

— Блин, как в анекдоте, — покачал я головой. — «Сегодня уже гораздо лучше. Отец жив остался».

Тут за воротами послышалась возня, потом в них деликатно постучали. Данила упылил отдавать распоряжения насчёт Твари. Привратником поработал я сам. И обнаружил за воротами две смутно знакомые рожи. Михайловские.

Мне подвели знакомого жеребца. Того, экспроприированного.

— Не гневайтесь, барин, — поклонились мужики. — Вы вот, позабыли вчерась. А нам чужого не надобно.

Я долгим задумчивым взглядом посмотрел на жеребца. На мужиков. Восстановить последовательность было нетрудно. Упустив Тварь, Неофита, поостыв и пораскинув мозгами, селяне сообразили, что всё произошедшее очень быстро дойдёт до меня. А я явлюсь устраивать апокалипсис. Вот и решили хоть немного задобрить.

Тщательно обдумав ситуацию, я сунул руку в карман, вытащил оттуда пригоршню монет и высыпал в ладонь одному из мужиков.

— Забирайте назад жеребца.

— Это как же? — обалдели мужики.

— Ну, вот так. Забирайте и езжайте домой. Всё, разбежались без претензий.

С этими словами я закрыл ворота. Мужики, судя по звукам, некоторое время потоптались на