Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Состояние Елизаветы, озабоченной своим преемником, усугубляется потерей сна. С начала марта опа больше не спит или не хочет спать, боясь не проснуться. Только в течение дня в сидячем положении опа на некоторое время погружается в дрему. Королева от-называется от лечения… 22 марта, открыв имя своего преемника, королева погружается в беспамятство и теряет дар речи… Окруженная своими придворными, королева умирает… 24 марта в своем замке Ричмонд». (Маген, Маген, 1997, с. Ш-342.)
В последние годы жизни (после казни графа Эссекса) у королевы развилась так называемая затяжная реактивная депрессия. Она характеризовалась аффектом тоски и общей психомоторной заторможенностью, в переживаниях Елизаветы I отчетливо звучала психогенно-травмирующая ситуация.
ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА (1709–1761/62), российская императрица с 1741 г. Возведена на престол гвардией.
Наследственность
[Отец — см. Петр I.]
[Мать — см. Екатерина Г «“…вечно пьяна, вечно покачивается, вечно в бессознательном положении”. (Из сообщения секретаря саксонского посланника Франсдорфа своему королю о пос-ледних годах ее царствования)». («Российскиегосудари…», 1993, с. 125.)
Общая характеристика личности
«Формирование характера произошло до воцарения, когда она оставалась в тени, почти без надежды когда-либо выити из скромного положения “цесаревны” сомнительного происхождения (бцтла рождена до заключения церковного брака Петра I с ее матерью). Естественным ее уделом явилась личная жизнь в обществе, в котором царило поголовное и бесшабашное пьянство… Нескромные удовольствия, перемежающиеся богомольем, не могли создать монархиню с широкими взглядами на вещи, способную к государственной деятельности… Все образование Елизаветы заключалось в умении говорить по-французски и по-немецки. Во всем остальном невежество ее было так велико, что ему удивлялись даже в то не обремененное просвещением время… “Довольный разум” императрицы в значительной мере парализовался колоссальной ленью Елизаветы, какой-то болезненной апатией к делам, вследствие чего “не токмо внутренние дела государственные многие иногда лета без подписания ею лежали, но даже и внешние государственные дела, яко трактаты, по нескольку месяцев, за леностью ее подписать имя, у нее лежали…”. Праздный и ненормальный образ жизни в течение многих лет, часто обращение к горячительным напиткам усиливали эту апатическую лень до крайних размеров». (Фирсов 11.11., ЭС Гранат, т. 20, с. 35–36, 41.)
[Из воспоминаний аккредитованного при петербургском дворе дипломата Гельбига] «Она, — говоритон, — двадцать лет правила самым незначительным образом, была постоянно до бесчестия пьяна, проводила дни и ночи, отдаваясь самым скотским страстям… Главной болезнью Елизаветы констатирован скорбут, последствие ненормальной жизни… Болезнь принимала все большие й большие размеры, и разумеется, к ней присоединилось еще немало всевозможных болезнен, добытых Елизаветой все из того же источника — необузданного пьянства и чрезмерных половых удовольствий. Даже в последнее время болезни она не переставала пить… Из всех качеств, облагораживающих женщину, за Елизаветой не числилось ни одного, но зато она блистала пороками не только одного женского, но и мужского рода». («Российские государи…», 1993. с. 176.)
«Императрица отсчитала уже сорок восемь лет своей жизни… Мысли о близком конце не давали ей покоя. Здоровье резко ухудшилось. Начались странные припадки. Память терялась. Страхи давали о себе знать. По ночам Елизавета разговаривала вслух с полюбившимся ей иконописным образом… Именно тогда и открылось, что императрица уже давно больна и эпилептические припадки такого рода случаются с нею ежемесячно, после чего она теряет способность говорить на два-три дня». (Ковалев. 1998, с. 32, 46.)
«В последние годы безумный страх смерти сломил ее силы. Частые истерические припадки, не закрывавшиеся раны на ногах и кровотечения, с которыми становилось все труднее бороться, говорили о неизбежном и близком конце… На многие дни замыкалась она в одиночестве, предаваясь ничегонеделанию и печали. Каждая попытка выйти из этого состояния изнуряла ее». (Ва-лишевский, 1989, с. 546.)
«…Незадолго до смерти заболела каким-то странным страхом. Она боялась остаться одна в комнате, ей чудились призраки замученных ею людей. Она боялась, что ее могут убить, и каждую ночь ночевала в другой комнате дворца, чтоб убийцы не могли ее найти». (Евгеньева. 1989, с. 13.)
«“Несколько дней назад императрица причинила всему своему двору особое беспокойство: у нее был истерический приступ и конвульсии, которые привели к потере сознания на несколько часов. Она пришла в себя, но лежит. Расстройство здоровья этой государыни очевидно”. Это был один из многих приступов, особенно участившихся во второй половине 1750-х годов. Причем каждый из них казался последним. Екатерина II вспоминала впоследствии: “Тогда почти у всех начало появляться убеждение, что у нее бывают очень сильные конвульсии, регулярно каждый месяц, что эти конвульсии заметно ослабляют ее организм, что после каждой конвульсии она находится в течение двух, трех и четырех дней в состоянии такой слабости и такого истощения всех способностей, какие походят на летаргию, что в это время нельзя ни говорить с ней, ни о чем бы то ни было беседовать”». (Лебедев, 1997, с. 464–465.)
Частые ссылки различных биографов: «до бесчестия пьяна» и «необузданное пьянство», а также снижение памяти, гиповитаминоз, «эпилептические» и «истерические» припадки позволяют с уверенностью говорить о полном развертывании алкоголизма как заболевания, достигшего конечной (третьей) стадии.
ЕСЕНИН СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1895–1925), русский поэт.
«Стою один среди равнины голой…
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль».
С.А. Есенин.
«Отговорила роща золотая…», 1924
Общая характеристика личности
«Мать пять лет не жила с нашим
