Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1 - Вильям Похлебкин

1. Охота на пушного зверя: белку, куницу, горностая, соболя, рысь, лису, волка и медведя. Масштабы этой охоты исчислялись десятками, сотнями тысяч и даже миллионами шкурок пушных зверей. Это привело к полной ликвидации популяции соболя в европейской части России уже в XIII в., к резкому снижению количества рысей к XV в. и медведей к XVII в.

2. Охота на красную дичь — лосей, благородных оленей, барсуков, зайцев, кабанов, и пернатую дичь — рябчиков, куропаток, глухарей, тетеревов, диких серых гусей, лебедей. До XIII в. этот род охоты носил хищнический, истребительный характер и был в XIV—XV вв. несколько сокращен из-за более строгого введения постов. Зато усилилось хищническое истребление рыбы в результате затон-ного (закольного) и неводного рыболовства лососевых пород рыбы, распространенных в землях Новгорода (семга, лосось балтийский, рыбец, сиг и др.).

3. Собирание ягод в лесах (клюквы, голубики, черники, морошки, куманихи, водяники, земляники, малины, брусники) и грибов (сотнями тысяч, миллионами бочек).

4. Бортничество, т. е. собирание меда и воска, производимых дикими лесными пчелами в колодах и в дуплах деревьев (в бортях). Бортничество сопровождалось в большинстве случаев полным разорением бортей в дуплах (чтобы добыть мед, иногда даже подрубали или спиливали высокое толстое дерево, уничтожая ради единичного сбора всякую перспективу дальнейшего производства, а также саму по себе пчелиную семью, ибо, выгребая мед и выскабливая воск из дупла острыми скребками, не только варварски уничтожали рабочих пчел, но и раздавливали матку).

В результате к началу XV в. ресурсы меда и воска были сведены почти на нет, хотя в XI—XII вв. с новгородских буянов (складов под открытым небом) отправляли сотни тысяч тонн меда и воска в Западную Европу и Средиземноморье, в том числе в такие далекие «точки», как Брюгге, Остенде, Кёльн, Константинополь, Александрия (Египет).

Особой статьей доходов было ограбление колоний и населяющих их народов, которое велось либо по линии сбора ежегодной дани (ясака), либо просто путем непосредственных наездов-грабежей, совершаемых по мере необходимости (особенно когда Новгород должен был уплачивать контрибуцию в результате поражения в войне).

Дань и грабежи были нацелены на получение следующих товаров и продуктов:

1) Драгоценные металлы и драгоценные камни. В них входили:

а) уральские драгоценные камни — топазы, аметисты, халцедон, хризолит, сердолик и полудрагоценные — яшма и малахит;

б) самородное золото (собиралось на Урале и у лопарей);

в) серебро, составлявшее основной драгоценный и денежный металл для Новгорода. Оно получалось в двух видах — в виде так наз. закамского серебра, т. е. готовых серебряных кубков, серебряного оружия работы сассанидских и арабских мастеров, которые скопились на Урале и в Приуралье в период III—VI вв. и находились в капищах и кладах.

Второй источник серебра — самородное жильное серебро и серебро в примитивных плавках древних чуди,

находимое в заброшенных шахтах в Приуралье (от Тиманского кряжа и до Урала) и в Зауралье.

В отдельные годы Новгород собирал от 5 до 15 т. литого серебра самых высших проб (98 % серебра, иногда даже электрума, т. е. серебра с примесью золота, которое древние не могли отделять при плавке от чистого серебра). Серебряный запас концентрировался и хранился в соборе св. Софии в Детинце;

г) мелкий речной жемчуг рек, впадающих в Белое море. Употреблялся в основном на изделия (отделку одежды) и продавался поэтому не в чистом виде, а «в деле».

Меха только ценные — голубой песец, чернобурая лиса, соболь, получаемые в Обдорье, т. е. не только в результате грабежа, но и отчасти путем мены с народами Сибири.

Произведения морского промысла: моржовый «зуб», «зуб» нарвала, тюленьи и моржовые шкуры, ворвань.

Продукты охоты на пернатых Севера:

а) живых соколов, кречетов как боевых, охотничьих птиц, пользующихся огромным спросом в феодальной Европе и Азии.

Новгород поставлял соколов не только в Германию, Францию, Англию, Польшу, Венгрию, но и в Византию, Арабский халифат, Персию, Среднюю Азию;

б) сбор гагачьего и лебяжьего пуха на птичьих базарах Севера.

5) Кроме всех перечисленных выше товаров и продуктов, получаемых исключительно путем экстенсивной эксплуатации природных ресурсов, Новгород в конце XIV в., в XV в. стал также производить товарный лен и пеньку, а также реэкспортировать из Московского государства и Тверского княжества по рекам (Западной Двине, Волхову) ценную древесину — дуб.

Таким образом, все перечисленные выше продукты служили статьями новгородского экспорта в Западную Европу. При этом следует подчеркнуть, что Новгород обслуживал верхушку западноевропейского общества, удовлетворял его нужды и нужды католической церкви, ибо лишь королям, герцогам, князьям, марк- и ландграфам шли соколы, кречеты, нарвалий «зуб» и моржовая кость, лишь им шли горностаевый и соболий меха, а также чернобурки, шкуры рыси, медведей, гагачий пух и драгоценные и полудрагоценные камни; лишь римская курия нуждалась и могла себе позволить тысячетонные закупки воска, лишь к столу знати шел русский ставленый питный мед, сделанный из меда лесных пчел и сока русских лесных ягод, лишь на военные нужды западноевропейских государств, на их военные флоты шли дуб, пенька, лен и ворвань из Новгорода. Именно этим «антипатриотичным» характером новгородской торговли объяснялось то, что Запад снабжал Новгородскую республику тем, чем он всегда отказывался снабжать другие русские государства, т. е. «стратегическими товарами» — свинцом, оловом, латунью, чистой рафинированной медью, бронзой, железом, изделиями из металлов, инструментами для плотников и столяров, сельскохозяйственными орудиями личного труда (серпы, косы), а также красками, тканями [сукнами и тонким (голландским) полотном) и продовольственными товарами, являвшимися предметами роскоши для русских [фруктами, сухофруктами, французскими и мозельскими (рейнскими) винами, голландскими сырами и сельдью].

Важной массовой статьей импорта Новгорода «от немец» был, к сожалению, хлеб. Бездумно и безрассудно тратить серебро и соболей на то, что с успехом можно было получить в самой стране, лишь употреби добросовестный труд, т. е. менять истинные и непреходящие ценности вроде драгоценных камней на такой дешевый и обыкновенный и к тому же бесследно уничтожаемый «товар», как хлеб, зерно и мука, было в характере русских (новгородских) правителей еще 500—800 лет назад.

Получение заморских товаров, особенно инструментов, разумеется, давало преимущества Новгороду перед другими русскими государствами, в виде чисто внешней «культуры», «показного благополучия», но практически с самого начала факт построения экономики исключительно на внешнеторговом обмене и привел к глубокой стагнации Новгорода — он консервировал там производственную отсталость, во-первых, маскируя ее внешними «заграничными» приметами, во-вторых, сдерживая развитие собственных производительных сил, собственных производств, собственной мысли, изобретательства, поисков, предприимчивости в области производства, направляя все силы новгородского народа на «предприимчивость» чисто извращенного характера — торговый обман, фальсификацию продуктов, обвес и обмер, обсчет,подделку денег и т. п., ибо торговля Новгорода не была связана с производством товаров, а носила чисто посреднический характер, поскольку в остальную Русь заграничные изделия поступали через новгородские руки с наценкой и нередко с ухудшением их качества.

Таким образом, новгородская внешняя торговля носила антипатриотический, антирусский характер, подрывала экономические потенции русского народа, развращала его исподволь. И поскольку эта внешняя торговля была источником и основой политики и политического статуса Новгорода с его «демократией», то новгородские вольности получили в целом плохую репутацию у русского народа остальной Руси, оставили о себе плохую память в историческом сознании народа, оценивались всегда презрительно, уничижительно, и потому Новгород политически пал при общем равнодушии к этому падению, а отчасти и при явном злорадстве остальной Руси. Только этим обстоятельством и объясняется успех Ивана III, уничтожившего мощную (казалось бы) республику при помощи весьма немногочисленного карательного отряда. Разумеется, иностранные партнеры Новгорода и не думали помогать ему. Они просто радовались, что их конкурент на Балтике и посредник в русской торговле устранен и они непосредственно смогут грабить остальной русский народ, выкачивая из него сырьевые ресурсы, как это они делали в отношении новгородских земель в течение 250 лет.

Новгород пал. Это было прямым результатом его внешней политики: откола от остальной Руси, выделения себя из русских земель, ориентации на торговлю с Западом, допущения иностранных купцов, их факторий н капиталов в Новгород как «партнеров», а фактически как непримиримых и корыстных конкурентов, политики обсчета и обмана в торговле с другими русскими землями, т. е. нарушения их интересов ради корысти, политики предоставления Западу сырьевых капитальных ресурсов страны в обмен на эфемерные товары — предметы роскоши и обычный хлеб.