Чему быть, того не миновать. Летопись Линеи - Роман Алёшин

– Да эт бабы наши, собрались да попортили, чтоб мужики их и дети не пялились. Ворчали, мол шибко уж как настоящая, мол нехай на холодную грудь зенки таращить и лапать, покуда живая и теплая под боком. Тут еще один мужик придумал поверье, что мол это статуя самой Богини Эйнилеи и если тереть ее грудь, то удача будет сопутствовать в каждом деле.

– Ладно, хорош томить, откуда статуя?

Веселый настрой Зотика вдруг как рукой сняло, и здоровяк враз погрустнел.

– Это как раз связано с тем делом о котором я говорить при детях и бабах не хотел.

– Так-так, сейчас вокруг ни детей, ни девиц. Теперь поведаешь нам о своем таинственном деле? – присаживаясь за стол, спросил Готфрид.

– Ох мужики, тут такое дело… – Зотик тяжело вздохнул и задумался, что для него было несвойственно.

Леону и Готфриду сразу стало ясно, что проблема с кабаном – это лишь верхушка репки, а что там вылезет наружу, когда ее потянут, вот это настоящий вопрос.

– С хряком этим все ясно, загоним его, да забьем, а вот это…

– Прошу, не томи Зотик, в чем дело? – настоял Леон, порядком заинтригованный таинственным делом и статуей.

– Мне нужна помощь, чтобы решить дело, касающееся… дома с привидениями и зловещим стуком в ночи, – наклонившись к столу и поближе к друзьям, вполголоса выдал как есть Зотик.

Драматизма в повисшую паузу добавило колыхнувшееся пламя свечей за столом и сверкнувшая молния за окном. Леон и Готфрид тоже наклонились к столу, поближе к Зотику.

– Прости, я правильно расслышал, – с привидениями? Призраки, из страшилок и детских сказок? – уточнил Готфрид, с трудом сдерживая в узде рвущуюся на свободу улыбку, которая уже оседлала боевого скакуна и размахивая саблей хотела ворваться в оплот невежества, сеча на лево и право, попутно насмехаясь над услышанной нелепостью.

– Рад бы я был до усрачки кабы бы эти приблуды токмо в сказках своих сидели, а тут свалилось же на голову! Призраков на вилы не возьмешь и в петлю не загонишь. Вы у нас башковитые, может посоветуете чего, а? Я уж совсем отчаялся, за помощью к чаровникам Белого Клыка уж ехать вознамерился, да тут еще кабан этот окаянный объявился. В общем хлопот полон рот.

– Расскажи по порядку все, что знаешь об этом доме с привидениями: кто что знает и видел, почему решили, что имеете дело с призраками и статуя тут причем? – попросил Леон и сложив пальцы в замок, подпер ими подбородок, глядя на старого друга.

– Значится медвежий хутор у нас тута имеется, знаете ведь? Недалеча от Луковок, рукой подать.

Эквилары кивнули в ответ.

– Усадьба там графа какого-то стоит, имя уж не упомню. Преставился значит старик энтот еще полгода назад. Ни семьи, ни детей у него не было. Слуги все умотали, прихватив из усадьбы кто что может. Князь наш решать вопрос с добром графа не спешит и пес его разбери чейное оно теперича, вроде как ничейное. Повадились мужики мои значится на добро графа, пошли к усадьбе, да и начали тащить оттуда все, что приглянется. Приволокли статую вот эту, да пялились каждый день на нее. Ткани красивой нарезали бабам своим, да вот со второго заходу враз стрекоча дали с хутора. Говорят, там кровищей все окрасилось в усадьбе то и скелеты всюду. Я не придал поначалу россказням значения, тем паче, что приказал к добру покойного лапы не тянуть, не то лично оттяпаю. Опосля с огородов наших стали пугала пропадать, а по ночам завывания какие-то слышаться с хутора. Собрал я значится дружину мужиков, кто с дубинами, кто с вилами и косами, да пошли мы под вечер к усадьбе разобраться враз с тем лихом, что там буянит… Ох и пили потом мужики мои, после этого вечера! Если б не их жены, точно б спились.

– Что произошло? – вернул друга к рассказу Готфрид.

– Вокруг усадьбы все утыкано пугалами, нашими и чужими, только вот вместо привычных голов у них черепа животных и глаза огнем горят! Горят огнем, представляете!?

– Перед вашим походом вы точно на грудь не принимали? Ну, знаешь, для храбрости? – уточнил Готфрид.

Зотик лишь отмахнулся рукой.

– А дальше-то что? – произнес Леон, явно заинтригованный.

Зотик встал из-за стола и походив у окна, обернулся к друзьями и продолжил:

– А дальше значится как завоет вой мертвецкий, аж кровь в жилах застыла, а потом в окнах свет зажегся и тени появилися. Причем тени такие мракобесные, что пара мужиков прям на месте и обделались. Ну мы бегом с хутора и умотали, по домам засели. С тех пор так и живем, даже свыклись с воем по ночам и огнями на хуторе, токмо вот духи энти начали жертв требовать.

– Дай угадаю, не иначе как юных девственниц? Прямо как в байках про всякую ворожбу и прочее?

Тут Зотик просиял и хохотнул.

– Скажешь тоже, девственниц! У нас тут девиц то в Луковках штуки три не больше. Эти значится требовали ведро крови каждодневно. Или ежели его не смогем предоставить, то мясо, овощей, да вина, иначе грят изопьют кровь детей наших, коли ублажать не будем.

– Я конечно экзорцистских книг не читал, но что-то мне подсказывает, что призраки не едят мясо с овощами, запивая винцом, – заключил Готфрид.

– Так тама мож чудище какое живет на пару с призраками. Кто ж там окаянных разберет, что за лихо в том доме деется? Мы в окнах углядели, что ходит там внутри такая образина, что я сам чуть Лар Ваготу душу не отдал лишь заприметив. Да и зачем ведро с кровью просить?

– Возможно потому, что вы как раз его и не можете дать, – заметил Готфрид.

– Это как же, не пойму?

– Очевидно, что вам сподручнее организовать вариант с едой, нежели ведро крови и требование оной могло присутствовать как элемент запугивания, – рассудил Леон. – Но ты продолжай, Зотик, что дальше было?

– Ух, мудрено то все как! В общем посовещались мы с мужиками и решили, что не обеднеем, ежели по корзине еды с вином будем на хутор каждодневно приносить.

– Как призраки связались с вами? – поинтересовался Готфрид.

– Мужики поутру нашли на столбе череп бычий, а в зубах дубленая кожа и на ней кровью написано послание. Яж один читать умею в Луковках, мне ее и принесли, записку эту проклятущую. Спалили бы на хрен эту усадьбу, да вокруг такой лесище густой, что огонь сразу перекинется на деревья. – с досадой поведал Зотик и даже веснушки на его лице как будто приуныли.

– Можно взглянуть на записку, а заодно и на розыскную грамоту? – попросил Готфрид.

– Послание с хутора я в хате не храню, в амбаре оставил, на всякий, подальше от семьи, а что до розыскной, так нету уж ее. Я прочесть-прочел, да и использовал бумажонку как следует, проверил так сказать народную мудрость о том, что все познаете в сравнении.

– Вой значит говоришь каждую ночь с хутора доносится?

– Не каждую. Бывает несколько дней подряд завывает так, что мы ставни наглухо закрываем, а бывает несколько дней к ряду тишь да гладь.

– Леон, ты думаешь о том же, о чем и я?

– Определенно, решено! Сегодня ночью мы отправляемся в этот таинственный дом. Положим конец бесчинству тех, кто смеет угрожать честным людям, будь то привидения или иная бестия.

– Друзья мои! Я в неоплатном долгу перед вами! – разразился лучезарной радостью Зотик, вклинившись меж двух рыцарей, сидящих рядом на скамье и обхватив их за плечи руками, прижимая к себе.

– Полегче же! Не то задушишь нас и тебя будут преследовать уже наши призраки! – прокряхтел Готфрид, спасаясь из медвежьих объятий Зотика. – Не спеши с благодарностями, мы еще ничего не сделали.

– И то верно, не стоит благодарности, мой друг, это наш долг как эквиларов и просто как твоих друзей, – сообщил голос Леона, глухой как голос узника, сидящего в крепости объятий старого друга.

– А что там со стуком? Ты в самом начале рассказал про дом с привидениями и зловещий стук, если я ничего не путаю? – уточнил Готфрид.

– А ну эт меньшая из бед, может даже и не стоит вас беспокоить по таким пустякам.

– Беспокоить может и не стоит, – согласился Готфрид. – Но рассказать нам в чем дело после того как коварно заинтриговал, изволь!

– По ночам с запада от деревни после полуночи стук какой-то доносится.

– То есть не с медвежьего хутора, который на востоке?

– Ага. Ничего вроде особенного, но странно же! Такое ритмичное и глухое «тук-так-тук-так» – Зотик настучал костяшками пальцев по столу.

– Весело живете, – с востока по ночам призраки воют, с запада стучит кто-то, еще и кабан носится этот дикий по лесам, тут и будучи не кабаном одичаешь, как спать под такой шум? А городские еще презрительно говорят, что в деревнях жизнь скучная! – заметил Готфрид.

– Надо разобраться, в чем дело, но со всем по порядку. Сначала медвежий хутор, потом – остальное. – высказался Леон, и друзья поддержали его.

До полуночи было еще далеко, а на улице все еще лил дождь, хотя уже и начинал затихать. Давние друзья какое-то время поговорили, а затем взяли передышку. Леон сел на скамью у окна, взял уголек, палено и начал разрисовывать его. Зотик вышел по домашним делам на улицу. Готфрид выглянул в окно и увидел знакомую фигурку, опасливо заглядывая внутрь дома. Леон приметил эйдоса за окном и отложив палено, подошел взглянуть. Эйдос преобразовался в крылатого конька, верхом на котором сидела прежняя женская фигура с плавающими волосами.