Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова

Драконесса возмущённо взъерошила шипы, сравнение с хуррамной квакшей, дальней родственницей болотника, отличавшейся невероятной тупостью, а в период последнего листопада впадавшей в неконтролируемый приступ паники, ничем хорошим, как правило, не заканчивающийся, было серьёзным оскорблением. За подобное вызывали на поединок до сильной крови, а случалось, что и до самой смерти, а Охотник меж тем распалялся всё больше, даже всполохи магической энергии проскальзывать стали:

— Бестолкуха чешуйчатая, границ пространства не ведающая, голова дурная всякими бреднями забита, тени боится, а ко мне каждый раз вламывается, словно к родичу кровному! Кошмар крылатый, всё время норовит исподтишка напасть, точно не дракон, а кикимора, из болота изгнанная! Несчастье летучее!

Арион перевёл дыхание, потёр чуть подрагивающей ладонью лоб и сухим будничным тоном, каким только на вопросы любопытствующих отвечать, дабы всё желание спрашивать пропало, произнёс:

— Значит так, слушай меня внимательно, девочка. Даю тебе неделю испытательного срока, если выдержишь, останешься моей соседкой, а коли из сегодняшнего урока выводов не сделаешь, пеняй на себя: выкину вон из дома и магией заблокирую путь обратно. Мне трусливая идиотка под боком не нужна, надоело постоянно гадать, по какому поводу соседка скривится и чего в очередной раз испугается.

Охотник круто повернулся и вышел, уже на самом пороге резким щелчком пальцев развеяв сковывающую тело драконессы магию и даже не взглянув на ту, что пока ещё проживает с ним в одном доме. Риола осторожно пошевелила хвостом, приподняла голову, но потом опять свернулась клубочком. Настроение было под стать погоде за окном: серая тусклая хмарь, которая никак не определится: смениться ли голубым небом или залить всё вокруг промозглым дождём.

— Что же ты творишь, девочка? — раздался тоскливый то ли вздох, то ли скрип за спиной драконессы. — И самое главное, зачем?

Риола неохотно приподняла голову, выдохнула хрипло, оглядываясь по сторонам:

— Кто здесь?

— Да уж не призрак, не бойся, — дребезжаще усмехнулся невидимка. — Я дух этого дома. Слышала, небось, что когда особняк сей строили, создатель частичку своей души вложил? Правда, он не шибко радушным был, душу в основном вкладывал, чтобы к нему никто подобраться не мог, шибко он за свою жизнь опасался и не зря, мда.

— Не зря, — эхом отозвалась драконесса, не сильно и прислушиваясь к словам своего собеседника. Не до того ей было, настроение грозило рассыпаться слёзным пеплом, в душе упоённо точило когти целое полчище кошек, в голове царил сумбур и абсолютное непонимание того, что же ей теперь делать. В таких-то душевных муках разве можно сосредоточиться на делах, плесенью веков покрытых!

— Убили его, — печально скрипнул дом.

Драконесса вздрогнула, удивлённо надбровными чешуйками шевельнула:

— Кого убили?

— Первого хозяина дома, ала Олзерскана, Теодоро-Родриго-Бесталонне. Отравили прямо во время трапезы. Как и ухитрились только? — дух дома взволнованно хлопнул декоративными ставнями. — Ал только и успел, что к себе в покои кое-как подняться да до зеркала едва ли не по стеночке доползти.

— А зачем ему зеркало понадобилось? — изумилась Риола, невольно увлекаясь повествованием. — Если его отравили, так лекаря звать надо было, а не красоту наводить.

Дом коротко хохотнул, отчего вздулись парусом кружевные шторы на окнах:

— Чудная ты, видит свет. Вроде бы уже на крыло встала, а о своих близких родичах, Охотниках, ну ничегошеньки не знаешь.

Драконесса фыркнула, обиженно отворачиваясь и даже хвостиком накрываясь.

— Не сердись, — проскрипел дух дома, — я не укорить тебя хотел, просто подивился. Вы ведь на одном фундаменте с Охотниками стоите, а ни они вас, ни вы их признавать не желаете, ещё и напакостить всё время друг другу норовите. Как не родные, право слово!

— Да какие же они родные, если охотятся на нас, словно на диких зверей, истребляют почём зря, — вскипела Риола и тут же осеклась. В памяти вспыхнули и тут же погасли какие-то жуткие видения, связанные не с Охотниками, нет, с драконами.

Дух дома укоризненно вздохнул, опять всколыхнув кружевные занавески, скрипнул створками шкафа, задумчиво подребезжал подвесками на люстре:

— Прав Арион, наивна ты очень, рано тебя в свободный полёт выпустили. Скажи честно, юная драконесса, ты мне, лично мне, веришь?

— Верю, — медленно кивнула Риола, гадая, какой пакостью может обернуться её чрезмерная доверчивость. С одной стороны, лично дом ей ничего плохого не сделал, наоборот, щедро делился теплом и уютом, навевал сладкие сны, но с другой, душу-то в него Охотник вкладывал, причём из тех, именем которого пугают непослушных детей даже его сородичи и к ночи лишний раз стараются не поминать.

Дом опять вздохнул, скрипнул, пошуршал чем-то негромко, а потом решился:

— Ну, коли веришь, тогда смотри.

В памяти драконессы опять мелькнули смазанные обрывочные видения какого-то кошмара с участием соплеменников. Девушка досадливо поморщилась, головой потрясла, разум проясняя, и послушно уставилась в сгущающуюся темноту перед собой, даже дыхание затаила. Прошла минута. Другая. Лёгкие запекло от недостатка кислорода, а вокруг по-прежнему было темно и тихо.

— И? — хрипло выдохнула Риола. — На что мне смотреть-то?

— Ой, прости, я же и забыл, что у вас, драконов, телепатия развита слабо, — сконфуженно хлопнул ящичком дом, — прости. К зеркалу подойди да всмотрись в его глубину, только ладошку на раму положи, чтобы не провалиться никуда.

Девушка опасливо покосилась на зеркало, в котором ей привиделась жуткая морда, и осторожно, дабы собственной робости не показать, спросила:

— А… к зеркалу точно подходить надо?

Что-то негромко застучало, зашлёпало, драконесса даже не сразу сообразила, что так смеётся дух дома.

— Не бойся, маленькая чешуйка, призрак тебе ничего не сделает, я держу его крепко. Подойди к зеркалу.

Риола помялась немного, потеребила мочку уха, но потом всё же слезла с кровати и осторожно, готовая в любой момент трансформироваться и атаковать, подошла к зеркалу.

— Смотри, — выдохнул дом, и ровная гладь стекла пошла чуть приметной рябью.

Драконесса напряглась, но не отступила, лишь положила, как и просил дух дома, ладошку на прохладную узорчатую раму. По зеркальной поверхности меж тем расплывались круги, словно в пруд с размаху камень кинули. Риола медленно выдохнула, нетерпеливо переступила по полу босыми ногами, досадуя, что не догадалась тапочки надеть и вспоминая, куда именно их задвинула. Под кровать? Да нет, туда она перед сном их ставит. К двери? Там вроде не было.

— Смотри, — повторил дух дома, и драконесса послушно сосредоточилась на зеркале, в котором отражалась не погружённая в вечерние сумерки девичья комната, а поляна посреди густого, местами поломанного и выжженного леса.

По лесу уверенно двигался закутанный в тёмный плащ мужчина, время от времени он останавливался, оглядывался