Записки эмигрантки - Ника Энкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день, после кофе, Катя заявила мужу:
–
Эдик, ты должен заняться трудоустройством Ники. Придумай что-нибудь.
Они знали, что я работала много лет в туристической отрасли. Эдик позвал меня в столовую – она же комната переговоров. Сели за длинный стол. С очень серьезным лицом он мне стал задавать вопросы по-английски. “Прямо как на экзамене”, – развеселилась я.
–
Все ясно! –многозначительно подвел итог Эдик через несколько минут тестирования. – У тебя язык в пассиве! Будешь общаться – быстро восстановишь.
Как будто я сама этого не знала!
–
Если хочешь, я могу попробовать устроить тебя в туристическую фирму – это ведь близкое тебе направление, как я понял? – продолжал он. – Есть у меня одна знакомая, русская – хозяйка туристического агентства в Даун Тауне в Нью Йорке. Если она согласится и ей нужен человек, считай, ты там уже работаешь! Ничего не могу сказать на счет зарплаты – это уже с ней. Я дам тебе знать в ближайшие дни.
–
Спасибо! Буду тебе очень благодарна, если что-то получится!
–
Пока не за что! – любезно ответил Эдик.
Следующей нашей остановкой стал дом еще одних совместных друзей – Полины и Коли. Они проживали на юге Нью Джерси. С дочкой Николь и двумя котами. Дом был не ахти какой, практически без территории. Но к задней стенке дома прилегал большой дэк ( крыльцо), где помещались два стола с креслами. Спустившись с крыльца можно поплавать в небольшом бассейне, установленном, по большому счету, для Николь и ее друзей. Николь родилась уже в Америке. Поэтому и имя такое. Наши эмигранты стараются не называть детей, рожденных здесь, русскими именами. Полина и Коля познакомились в Америке. Она из Москвы, он киевлянин. Здесь же была и мама Полины, первой познавшей эмиграцию, а потом уже вызвавшей и дочь. Приятная, постоянно улыбающаяся, прекрасно сохранившаяся женщина жила отдельно, работала и вела активный образ жизни.
Ну и какой же День независимости без барбекю? Коля стоял “у руля”. Жарилось мясо и рыба. Стол был заставлен всякими закусками. Мы не успевали охлаждаться в бассейне: жара!
Полинина мама задавала мне множество вопросов – интересно ведь, новое лицо. Обсуждались насущные проблемы. Все были успешны и устроены – работали, занимались ремонтом и благоустройством домов, покупали новые и продавали старые машины, путешествовали и строили планы. И, главное, все были парами. Я себя чувствовала изгоем. Мама, зная, что я замужем, поинтересовалась:
–
Никочка, а когда твой муж приедет? Он ведь уехал временно?
–
Пока не знаю, – отвечала я, а сама знала : “Никогда”.
Было много шуток, смеха, музыки. Я веселилась со всеми, но в душе знала: поводов для смеха нет совсем. Здесь, в этой стране, у меня нет НИЧЕГО: ни дома, ни даже угла для проживания, ни машины, ни работы, ни мужа. Есть только пока одни проблемы. И будущее… Правда, неизвестно какое. А еще я знала, что пока я достигну хотя бы половины того уровня, на котором находятся эти ребята моего возраста, мне еще ох, как долго придется “кушать г-но” в Америке.
Было очень горько. Я понимала, что это нормально: все через это проходили. Но они были моложе, когда приехали сюда, а в молодости все легче. Нет амбиций, наверное. И ни у кого из них не было той налаженной жизни, которую я оставила там, в России. Добровольно. Без принуждения.
8. Знакомство с другими достопримечательностями Америки
В одну из суббот Алик с утра заявил:
–
Собирайтесь, поедем в Бруклин, на Брайтон.
Я, как и многие люди в Союзе была наслышана о Брайтон-Бич немало. “ На Дерибасовской хорошая погода – на Брайтон Бич идут дожди” – сразу всплывало в памяти название известного фильма. Я знала, что на Брайтоне много русских магазинов и наших соотечественников. Но одно дело представлять, а другое – увидеть собственными глазами. Реальность поразила меня.
Бруклин – большой район Нью Йорка и состоит, конечно, не только из Брайтон Бич. Из окна машины перед моим взором предстало очень много “пейсатых” – так здесь называют ортодоксальных евреев. Мужчины ходят с пейсами и длинными волосами, завязанными в узелки. Если лысый – значит нечего завязывать в узелок. Не повезло. Одежда не поражает разнообразием : большая шляпа и длинный черный лапсердак в любое время года. Зимой шляпа меняется на меховую шапку, а черный плащ на черное же пальто. Женщины все в париках. Нельзя выходить с непокрытой головой замужней женщине. А поскольку замуж выходят рано, то зрелище “впечатляет”. Длинные платья или юбки черного цвета, черные чулки и черные туфли на плоской подошве. Все как на одно лицо! Смотришь, девушка еще – красивая, стройная, молодая. Парик, вся в черном ( как вдова) и рядом уже мал-мала-меньше. Завершает ( или возглавляет) шествие глава семейства – здоровый “боров” ( почему-то они все с большими животами). Тем не менее, всех все устраивает. Девочки знают о своей дальнейшей судьбе чуть ли не с пеленок. Мужчины почти все владеют своими бизнесами и отлично обеспечивают семью. Впрочем, еврейский мужчина всегда считался лучшим мужем. Живут ортодоксальные евреи не только в Бруклине, но здесь их больше всего. От черноты одеяний кажется, что все в глубоком трауре. И смотреть неприятно и взгляд отвести не можешь!
Но вот, наконец, мы на Брайтоне. Честно говоря, я надеялась увидеть что-то более впечатляющее. Темная грязная улица, над которой проходит сабвей ( метро), от чего становится еще серее. Постоянный грохот от проходящих над головой поездов подземки, которую в данном случае правильней назвать надземкой. Куча магазинов и ресторанов с русскими названиями, причем, в основном в уменьшительно-ласкательной форме. Например, “Картошечка”, “Пельменьчик”, “Тортик” и тому подобное. Не хватает фантазии, что ли, назвать как-то по-другому? В магазинах полный ассортимент всего того, чего не хватало нашим советским людям на полках в “застойные времена”: великое множество колбас-сосисок-окороков-сыров, большое разнообразие икры на любой вкус и кошелек, соленья, варенья, различные консервы. Ну, и чтобы хозяйкам совсем ни о чем не надо было думать – громадный выбор готовой еды, начиная от простейшего салата-оливье и заканчивая пирожками-блинами-голубцами. Одним словом, ешь не хочу. Качество, безусловно, не такое, как было в советской “Кулинарии”… О кондитерских изделиях я даже говорить не хочу – настоящий “наполеон” можно поесть только на Брайтоне. Не мудрено, здесь собрались повара всех видов “кухонь” бывшего Советского Союза. Хотите хачапури? – пожалуйста! Желаете долму сегодня? – На здоровье! Борщ ?– Приятного аппетита! Продолжать можно бесконечно. Ясное дело, что и в ресторанчиках здесь можно недорого
